Но что же тогда на меня накатывает в присутствии Григория Гесса? А может, у меня аллергия на его парфюм? Хм-м, не удивлюсь, он явно безумно дорогой, и кто знает, что таит в себе эта свежесть? Может, и феромоны Рассмотрю подобный вариант позже, я ещё не надышалась.
Или мой мозг принял Гесса за звезду? Хотя нет, я как-то не замечала в себе раньше преклонение перед звёздами. А что если не звезда, а кто-то значимый? Точно! Если бы со мной в лифте ехал настоящий президент или, к примеру, живая Джоан Роулинг, я бы наверняка реагировала так же.
Непонятно только, почему я этого резидента клубного дома ставлю с ними на одну ступень, но да ладно. Главное, ответ на вопрос найден.
Мне даже дышать становится легче. Бросаю краснеть, бледнеть, расправляю плечи и поднимаю подбородок. Попустило вроде.
Интересно влезть тебе в голову и узнать, что ты там себе надумала хмыкает Гесс, замечая случившиеся со мной метаморфозы. Может, расскажешь?
Он отрывается от стены, резко упирается рукой чуть выше моей головы и нависает над ней. Моё сердце опять ухает. Вот же чудовище! Ему явно не нравится, что я пришла в себя! Гесс совершенно точно стремиться к возвращению своих позиций на прежний уровень! Нравятся ему, что ли, восторженные поклонницы? А ведь если прикажет, я подчинюсь
Но мне везёт не приходится этого делать. К счастью, лифт останавливается на четвертом этаже и открывает двери. Я пользуюсь предоставленным судьбой шансом на спасение, ныряю Гессу под руку и выбегаю из кабины.
Спасибо за помощь, Григорий Эрнестович, оборачиваюсь, отойдя подальше, называя его по отчеству, как положено, дальше я сама. Как вы, наверное, знаете, я не имею права впускать посторонних, не вписанных в специальный список гостей, в квартиры резидентов.
Улыбаюсь строго выверенной, отрепетированной перед зеркалом, улыбкой и спешу к квартире номер тридцать восемь. Только прислоняю ключ-карту к замку, как приезжает грузовой лифт с двумя разнорабочими. Не знаю, это или что-то другое останавливает Гесса, но он за мной не идёт. Только смех его понимающий в спину слышу, но мне плевать. Радуюсь, что ноги унесла.
В холл квартиры Богдана Вязьмина входим втроём, и я украдкой оглядываюсь по сторонам. Все же впервые оказываюсь в такой шикарной квартире. До этого апартаменты миллиардеров только на картинках видела. Площадь помещения настолько огромная, что даже сложно прикинуть количество квадратных метров, но больше всего меня поражают скульптуры, статуэтки и картины, украшающие все стены, полки, тумбы.
Некоторые шедевры, наверное, даже статуями можно назвать, потому что высотой они достают до потолка. Потрясающе! Как в музее! А вот рабочих ничего не удивляет и не поражает, они прямиком идут куда-то вглубь квартиры. Я, естественно, за ними я же главная! Нужно за ними проследить, проверить. Даже немного жаль, что не могу все хорошо рассмотреть.
Ну вот я же говорил, что сёдня будет опять мужик, слышу, как заявляет один из работяг другому, с тебя косарь.
Вот гад, что он на них зациклился-то?
О чём они там?
Я прохожу в комнату, похожую на мастерскую, и в первый момент чуть в обморок не падаю. Хватаюсь одной рукой за сердце, а другой прикрываю рот, чтобы не закричать. К подобному зрелищу жизнь меня не готовила Надо срочно в полицию звонить! Да ну, какая полиция? Тут, похоже, всё куплено Ох, мамочка! Куда я попала?
На полу стоят носилки, а на носилках лежит тело, накрытое белой простыней. И это явно мужчина, потому что его эрегированный орган поднимает ткань палаткой. Я опираюсь на наличник двери из какого-то наверняка дорогущего дерева и пытаюсь вздохнуть.
Раз, два, три На четвёртый понимаю, что мужики, перешучиваясь, бодро поднимают носилки они вообще не впечатлились. Моргаю, трясу головой и начинаю подмечать детали: крови нигде нет, рабочие будто рутинную работу выполняют, а в мастерской явно работают с гипсом, глиной и камнем. Боже, я так испугалась, что не сразу сообразила это не труп! Сердце готовится выпрыгнуть из груди, а в виски ударяет пульс. Уф-ф! Какое счастье! Похоже, на носилках не человек, а очередное творение мастера. Чувствую резкую слабость в коленях от облегчения и ловлю себя на мысли, что такими темпами я скоро поседею. Зря думала, что буду получать огромную зарплату за плевую работу.
Мы туда и обратно. Не закрывай квартиру, жди носилки, кидает мне один из грузчиков, замечая, что я собираюсь уйти вместе с ними, скульптор к ним особенно привязан.
Я возвращаюсь и пользуюсь возможностью рассмотреть коллекцию Богдана Вязьмина. Получается откровенно плохо, взгляд только скользит по экспонатам, но не запоминает детали. Я брожу и размышляю: какой же странный народ эти богатеи. Непонятные, как инопланетяне. Правильно нас учили на курсах: «Держите дистанцию и даже не пытайтесь понять клиентов. Вы никогда не станете ровней. Ваше дело выполнить распоряжение и всё. Ничего личного».
Глава 2
Усилием воли, прогнав попытки постичь душу миллиардеров, останавливаюсь у дизайнерской полочки из наверняка реликтового дерева, на которой выставлены изящные статуэтки. Тут собраны только девушки: скрипачка, балерина, арфистка, дева с кувшином, дама с собачкой Красивые, а главное, все одетые. Никакой обнажёнки. Впрочем, как и у других произведений искусства, собранных в этой квартире. На картинах вообще одни пейзажи да натюрморты это плохо сочетается с палаткой, которую я видела на носилках.
Осуждаешь меня, да? раздаётся за спиной наполненный вселенской болью голос.
Я подпрыгиваю от неожиданности и оборачиваюсь.
Это хозяин. И почему-то возвращается с пятнадцатиминутной прогулки он в совершенно другом настроении. Теперь при взгляде на него мне не кажется, что Богдан Алексеевич суровый и хмурый. Теперь мне хочется его сравнить с побитой собакой. Лохматой и несчастной.
Я? Конечно, нет. С чего бы мне вас осуждать? искренне удивляюсь вопросу.
Осуждаешь, осуждаешь. Думаешь про себя, что я бездарь и убийца, но я никак не могу поймать его за яйца!
Обличает меня, надо признать, справедливо именно так я про него и думаю. Но явно поехавший крышей резидент мигом перестаёт напоминать жалкого пса. Теперь я подмечаю безуминку в его глазах, и мне становится жутковато. Где там рабочие с носилками? Как бы им вторую ходку, но уже с настоящим моим трупом делать не пришлось.
Кого поймать? спрашиваю шёпотом.
С маньяками надо разговаривать, чтобы отвлечь. Это все знают!
Идеального Аполлона, разумеется. Вот скажи, где, по-твоему, я должен его взять, Маргарита?
А мне-то откуда знать? Еле сдерживаюсь, чтобы не выпалить это безумцу. Но тут меня озаряет догадкой: кажется, он страдает по скульптуре, которую мужики унесли из квартиры в неизвестном направлении. Как только понимаю, что Богдан Алексеевич изнывает в творческих муках, костлявая рука ужаса, сжимавшая сердце, отпускает.
В модельных агентствах искали? деловито протягиваю страдальцу руку помощи в виде здравой мысли. Хотите, я оформлю заявку?
Заявка это хорошо, особенно личная! У нас по ним даже план есть. Если у ассистента много личных заявок, с которыми клиент обращается только к нему, дают премию.
Девчонка! Что бы ты понимала?! патетически восклицает Богдан Алексеевич и запускает руки в волосы, дёргает чёрные с проседью пряди, ни капельки не жалея. Я всех перебрал, всех! Не подходят! Понимаешь? Не подходят! Нет в них искры, страдает так натурально, что я прям верю. Опускает обречённо руки, а потом вдруг заглядывает мне в глаза с какой-то детской надеждой. Мне нужен Гесс, Рита. Скажи, ты можешь обеспечить мне голого Гесса в мастерской? А всё твоё агентство сможет? Любые деньги заплачу, только предоставьте мне Гришино тело. Я непроизвольно шарахаюсь, и настроение творца опять меняется. Ага, молчишь. Не можешь! Я так и знал!