А ты? поинтересовался я.
Она сделала большой глоток и, держа бутылку в отставленной руке, задумалась.
Стараюсь не очень получается, но стараюсь. Когда все одинаковые, трудно как-то Нам, женщинам, проще, когда можно за кого-то ухватиться и вместе выплыть против течения. Да, понимаю, я должна быть феминисткой, но дважды два равно четырём, как бы ни хотелось сторонникам равноправия. Вам, самцам, легче. Вы изначально заточены на то, чтобы выстаивать, как утёсы, не сдвигаясь в потоках воды, как бы те ни бурлили и ни набрасывались.
Я ощутил себя польщённым, но пробормотал ради объективности:
У женщин другие достоинства. Не меньше наших.
Да, согласилась она, но они вне, а не снаружи. Женщины лучше мужчин правят благополучными государствами, но создают эти государства мужчины. А если война или какой кризис, то мужчина справится намного лучше.
К счастью, сказал я примирительно, с войнами вроде бы покончено. Надеюсь. Так что феминизм рулит.
В бутылке оставалось меньше половины, когда она отставила её на столик и, глядя ему в глаза, поинтересовалась:
Потащишь меня в постель или всё самой?
Я ответил с ленивым спокойствием:
Я вообще-то сторонник равноправия. Когда груз несут вместе. Как в синхронном плавании.
В синхронном тоже что-то носят?.. Ах да, новые правила Хорошо, подождём. Но вообще-то я уже разогрелась.
Я смотрел достаточно равнодушно, как она снова взяла бутылку с ситро, молодая женщина со стандартной фигурой и обычным лицом, сиськи такие у большинства, ну почти не заводят.
Даже если сейчас сбросит и юбочку, под которой нет трусиков, и то как-то фиолетово. Раньше бы застеснялся своего равнодушия, мужчина всегда должен выказывать жажду поиметь и овладеть, это в крови, даже если совсем не хочется, но революция в этих отношениях произошла стремительно и бескровно. Половина мужчин с облегчением объявили себя асексуалами, теперь ничуть не стыдно смотреть на голую женщину и не выказывать стремления немедленно вдуть.
Ежевика чуть улыбнулась, я прочёл в её взгляде, что понимает без всякого нейролинка. Мужские желания всегда слишком простые, если речь о женщинах, но сейчас хоть и усложнились, время такое, однако всё равно понимает, есть и среди женщин умные.
Она сказала с иронией:
Знаете, что на вашем лице написано?..
Она умолкла, я поневоле спросил:
Что?
Не хочется, сказала она весело, а надо. Положено! Хотя почему надо?.. Это застарелый мужской комплекс допотопных времён?
Не думаю, ответил я, что придётся себя принуждать. Ты хорошенькая.
Вам понравится, пообещала она. Всем нравится.
Я не все, хотел я ответить, но смолчал, потому что на самом деле и я, как все в этом простейшем деле, где не требуется ни ума, ни высоких знаний, а любой грузчик в душе демократии на равных с доктором наук.
В самом деле понравилось, Ежевика как-то угадывает, что и в какой момент чувствую, легко подстраивается, не забывая о себе, и закончили случку одновременно бурно и с чувством радостного освобождения.
Она некоторое время лежала на спине, раскинув руки, раскрасневшаяся и с блестящими глазами, даже губы покраснели и вздулись, хотя обошлись без поцелуев, в сексе без обязательств прибегать к ним дурной тон.
Я поинтересовался:
Пива?
Она покачала головой, глядя в потолок.
Ситро, если ещё есть. В горле пересохло.
Лимонад подойдёт?
Подойдёт. Лежи, я сама возьму.
Я наблюдал, как она легко вспорхнула и, двигая из стороны в сторону маленькими тугими ягодицами, прошлёпала босыми подошвами к холодильнику.
По тому, как уверенно открыла, почти не глядя взяла бутылку лимонада и тут же захлопнула дверцу, понял, что и я недалеко ушёл от «всех». По крайней мере, набор в холодильнике стандартный и всё стоит в привычном для мужчин порядке.
Ну и хрен с ним, подумалось сердито. Ниже пояса мы все одинаковы. Различия начинаются только в коре головного мозга. Даже не в самой коре, подумаешь, кора, на то она и кора, что кора, а только в неокортексе.
Что молчишь?
Теперь и она со мной на «ты», так что секс всё ещё ускоряет сближение.
Да так, ответил я лениво. Просто
Она откупорила бутылку, сунула мне в руку стакан и быстро наполнила.
Охладись!
Да мы особо и не разогрелись, заметил я, а ты как?
Всё хорошо, заверила она. Коротко и просто. А теперь расскажи, чем занимаешься.
Я вскинул брови.
Разве не знаешь?
Только в общих чертах, сообщила она. Поговаривают, тебе прочат повышение?
Я покачал головой.
Выше некуда. Я зав важнейшего отдела, а на административную работу не пойду.
А новый корпус в Южном Бутове? спросила она. Что там будет?.. Институт гудит, что власти выделили семь миллиардов на спешное развитие искусственного интеллекта и двенадцать на ускоренную разработку нейролинка!
Это политика, ответил я с достоинством, учёные гнушаются ею интересоваться.
Она сказала серьёзно:
Но правят нами политики. И деньги дают они.
Я протянул ей опустевший стакан, она наполнила, остатки вылила в свой, а пустую бутылку опустила на пол у кровати.
Я лениво любовался её ловкими грациозными движениями. Мелькнула мысль, что в одинаковых квартирах с одинаковыми мужчинами проделывала это сотни раз, ощутил даже смутную жалость, что уже не найти в сексе жгучей романтики, таинственности и запретности, что благодаря запретам так украшали это нехитрое занятие раньше.
У меня прекрасная работа, заверил я. А на всё остальное мне как мудрой вороне в полёте.
У меня тоже, сказала она серьёзно. Это же так здорово, вгрызаться в тайны нейроаксоники!.. И находить моменты, что могут изменить мир! Любые другие радости, вроде секса или бухалова, не могут заменить
Вообще-то в мире есть и другие радости, сказал я про себя, но смолчал, неуместно было бы сказать такое, лёжа с голой женщиной в постели. Хотя по большому счёту права. Это в мире Дон Жуана не было радостей выше, но тогда секс был связан с мощными инстинктами доминантности. Женщину нужно было принудить отдаться, так это называлось, это считалось большой победой.
Да и было победой: противозачаточных средств не существовало, победа в соблазнении могла привести к ещё большей победе: в семье согрешившей женщины будут растить твоего ребёнка, их род прервётся, а ветви твоего расширятся.
Но равноправие пришло не только в политику и оплату труда, доминантность в сексе устранили, что для большинства мужчин обесценило и сам процесс. Правило хочешь минет утром делай куни вечером, привело к тому, что секс потерял девяносто процентов привлекательности. А то, что теперь в постели нужно думать не только о себе, мужчинам как серпом по известному месту, подчинение правилам свело такое развлечение чуть ли не к нулю.
О чём думаешь? спросила она. У тебя такое вдохновлённое лицо
Правда? спросил я. Да так О Дарвине, эволюции, к чему идём
Она сказала живо:
О, это интересно!.. Я тоже люблю заглядывать в завтра. Особенно когда стараюсь понять, что натворит наш интерфейс нейролинка.
Я пробормотал:
Люди ко всему привыкают. Совсем недавно ни компов, ни инета, ни мобильников, а сейчас разве без них жизнь? То же будет и с нейролинком. Ещё и поворчат, что слишком медленно входит в употребление
Надеюсь, сказала она со вздохом. Ох, как хочется будущего!.. Так и вижу нас бессмертными, молодыми, всемогущими Всё можно сделать, всё перепробовать, освоить планеты, побывать у звёзд, выйти за пределы галактики и вселенной
Лицо её воспламенилось, в глазах огоньки. Я хотел было настроить себя на иронический тон, дескать, это не огоньки, а в пустой тёмной пещере черепа тараканы зажигают костры, но ощутил, что в самом деле хорошо и даже прекрасно лежать с голой девушкой и обсуждать проблемы завтрашнего дня.