Можешь считать меня параноиком, безапелляционно заявил Медведев, но я не стану снимать свой скафандр, пока Валерия не изучит тут всё на предмет опасных вирусов или бактерий.
Медведь, кстати, дело говорит! послышался в эфире голос Аллы Марр. Лучше не рискуйте, парни.
Ну, хорошо, сдался Вершинин, но это глупо.
Так, мужики, сделал выговор капитан, хватит уже про инопланетную хрень разговаривать! Займитесь лучше делом. Что там с реактором, двигателями и связью?
Вершинин с минуту покопался в голографической операционке и начал докладывать:
Капитан, по системам жизнеобеспечения всё понятно, они функционируют исправно, к ним у нас полный доступ. Я проверил системы регенерации кислорода и воды, поглотители СО, климатическую установку. Вот! Нашёл ещё панель управления вращением жилого отсека. Думаю, мы сможем воссоздать на борту гравитацию.
Ого, прокомментировал Медведев, мало того, что нам достанутся такие хоромы, мы ещё и в комфорте полетим.
А вот это вряд ли, угрюмо сказал Вершинин, пытаясь активировать какие-то командные строки, горящие красным. Никуда мы не полетим, дружище, доступа к двигателям нет.
Плохо, послышался в наушниках голос капитана. Ещё плохие новости есть?
Есть, нахмурился Вершинин. Доступа к системам связи тоже нет.
Значит, заключил капитан, мы сможем спокойно находиться на борту «Осириса», но не сможем им управлять.
И не сможем ни с кем связаться, добавила Алла Марр.
Будьте как дома, сказал Медведев.
Но не забывайте, что вы в гостях, закончил саркастическую фразу Вершинин.
Что ж, бодрым голосом сказал Сопкин, могло быть и хуже. В любом случае, вариантов у нас не так много. Будем перебираться на «Осирис». Давайте-ка, ребята, обратно на «Марк». Для переезда нам понадобится платформа. Да, Серега, ещё один момент.
Слушаю.
Если получится, просканируй эту железяку на наличие живых организмов.
Друзья не поверили своим ушам и переглянулись.
Знаю, знаю, пояснил Сопкин, звучит как бред, но я не просто так дожил до звания капитана. Я не всегда верю на слово этим большим боссам.
При всём уважении, капитан, неуверенно косясь на Медведева, сказал Вершинин, думаете, на борту кто-то мог уцелеть при пятипроцентном содержании кислорода в воздухе?
Да ничего я не думаю, просто мы имеем дело с неординарной ситуацией. Судно, на первый взгляд исправное, дрейфовать в космосе без причины не будет. Чаще всего, поверьте моему опыту, все нештатные ситуации связаны именно с человеческим фактором. Кто его знает, что тут было и почему вообще ИИ корабля понадобилось включать системы жизнеобеспечения?
Резонно, согласился Вершинин. Я посмотрю, что можно сделать.
Только не тяните там, времени у нас мало. Нужно ещё продумать сам процесс эвакуации экипажа и транспортировки всего, что мы сможем снять с «Марка». Мы уже этим занимаемся.
Вершинин просканировал корабль на наличие биологических объектов, благо доступ к этой системе был открыт. Как и ожидалось, на борту никого не оказалось, и ребята с облегчением выдохнули.
Ну что, полетели обратно? предложил Сергей.
Может, осмотрим корабль?
Ты слышал, времени в обрез. И потом, на осмотр всех отсеков уйдет несколько часов. У нас их нет. Осмотрим корабль, как только переберёмся.
В их паре именно Вершинин был главным, а потому Медведев лишь руками развёл:
Ну, хорошо, ты у нас босс. Самое главное мы и без того узнали, Вершинин не понял, на что именно намекает Медведев, и тот пояснил. Тут есть исправный сортир.
Вершинин шутку не оценил:
Тоже мне космонавт. Не сортир, а санитарно-гигиенический блок.
Возвращаясь обратно, Сергей установил на шлюз электромагнитный блокиратор.
Это на случай, если «Осирису» приспичит вновь от нас запереться, пояснил он свои действия.
Они успешно покинули шлюзовую камеру и быстро расстыковались.
Кстати, словно опомнившись, спросил Медведев. А почему мы не попытались поговорить с этим ИИ на борту «Осириса»? На позывные он не отвечает и никак не реагирует на попытки связаться с ним по радиосвязи. Но он ведь должен иметь голосовой анализатор. Я служил на таких кораблях. ИИ там был не такой продвинутый, но с ним всегда можно было поговорить. Все пользовались именно таким средством коммуникации.
Если помнишь, спокойно ответил Вершинин, кое-кто испугался снять скафандр. Наружных динамиков в шлемах не предусмотрено, а без них нашу речь компьютер просто не услышит.
То есть мы попробуем в следующий раз?
У нас будет предостаточно времени, чтобы перепробовать все варианты. Этим есть кому заняться.
Эта фраза о времени заставила Медведева задуматься. Пятнадцать лет. Эта цифра ещё не успела отпечататься в его подсознании и пока не выглядела устрашающей. Пока не выглядела. Пятнадцать лет именно столько потребуется спасательной миссии, чтобы добраться до них. И это было безумно долго. Как провести столько времени в замкнутом пространстве и не свихнуться? А ведь потом ещё и обратно лететь. Тоже пятнадцать лет.
Нет, не близких потерять боялся Медведев. Отправляясь в этот дальний рейс, он уже знал, что никогда больше не увидит ни друзей, ни приёмных родителей. По сути, это было одной из причин его согласия на работу за дальним рубежом не видеть смерть опекунов, не хоронить их собственноручно. В конце концов, они о нём не особо заботились, так с чего вдруг ему заботиться о них? На самом деле Виктор боялся оказаться в обществе, где ему, космонавту-бурильщику, уже не будет места. Друзья и знакомые постареют или тоже умрут, технологии за такое время сделают ещё пару-тройку скачков, за ними и в конце двадцатого-то века не поспевали, что уж говорить о нынешнем времени. Молодёжи Медведев будет малоинтересен. Чем он вообще будет заниматься в мире, где его не было почти полвека? А ещё он боялся того дня, когда достигнет своей цели. Человек без цели лишь потребитель.
Слушай, Серёга, а на «Осирисе» есть капсулы гибернации?
По серьёзному выражению лица Вершинина Виктор понял, что этот вопрос уже посещал друга.
Это я проверил первым делом.
Медведев оживлённо посмотрел на пилота, и тот обреченно ответил:
Нет там ничего. Оно и логично. Зачем снабжать корабль гибернационными капсулами, если миссия беспилотная?
И что нам делать?
Очень рассчитываю на то, что у капитана на этот счёт есть идеи. Хотя лично я сомневаюсь. Насколько я знаю, капсулы на «Марке» двойного назначения. При нормальных условиях каждая капсула это автономная гибернационная система. А при критических авариях они выполняют роль спасательных капсул и автоматически выстреливаются в космическое пространство.
Чёрт, и что же нам делать? повторил Медведев, глядя в пустоту космоса. Его начинала одолевать паника.
Весь оставшийся путь парни провели молча. Стыковка с «Марком» прошла в штатном режиме. На борту их встретили овациями, но на лицах героев радости никто не увидел.
Отложив тяжёлые мысли, Медведев и Вершинин присоединились к сборам. Весь остаток дня на «Марке» кипела работа. Главную скрипку в ней играли капитан Сопкин, осуществлявший общее руководство, и инженер Корнеев. Чувствуя важность своей миссии, Корнеев подошёл к работе со всей серьёзностью. Важно было демонтировать и перенести на «Осирис» всё, что могло пригодиться экипажу для выживания. Денис поминутно сверялся с технической документацией к кораблю и давал незанятым членам экипажа указания. В скором времени грузовой отсек «Марка» больше походил на склад запчастей, а сам корабль на металлолом, который готовят к списанию. Отовсюду торчали шлейфы проводки, зияли дыры в стенах и потолке. На полу валялась обшивка, которую местами приходилось снимать полностью, чтобы добраться до необходимых агрегатов и датчиков.