Да какая, на хрен, разница! высказал общее мнение Балычев. Как ни странно, но Медведеву его позиция на сей раз была близка и понятна. Срубить столько денег, потратив всего восемь месяцев на коррекцию курса А действительно, какая разница, что им предстоит выполнить. Хоть прыжок с переподвыподвертом вокруг червоточины! За такие деньги можно и поднапрячься.
На самом деле, задание звучит довольно просто, сказал Сопкин. Нам нужно подлететь к «Осирису-3», провести визуальный осмотр корабля и постараться выяснить причину его выхода из строя.
То есть нам нужно его починить? не понял физик.
Нет. Нам нужно только убедиться в его физическом наличии в данной точке, попытаться найти причину поломки и доложить обо всём на Землю по дальней связи. Всё. Никаких выходов в открытый космос, стыковок и тому подобных выкрутасов от нас не ждут. Там не идиоты сидят и понимают, что у нас неповоротливый рудовоз с опасным грузом.
Все притихли. Высказаться решился физик.
Друзья, вы же понимаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Тут явно что-то не так. Какой-то левый корабль. Вышел из строя. Почему-то не отвечает на запросы и не передает на Землю телеметрию.
Я, кстати, такого не говорил, возразил капитан.
А тут и говорить не надо. Если им потребовался визуальный осмотр, то ясен пень, они понятия не имеют, что произошло с кораблём. Если бы передавалась телеметрия, они и без нас бы поняли, что там сломалось. Значит, это не рядовая поломка. Может, там ничего уже и нет, разнесло на куски этот «Орион».
«Осирис», поправил капитан.
Да не важно. Хоть «Магеллан», хоть «Наутилус». Там явно какая-то хрень произошла.
Ну, скажем, если там уже нет ничего, робко вмешалась Алла Марр, мы зафиксируем обломки или пустоту, передадим информацию на Землю и полетим домой считать деньги. Нет?
Именно так и сделаем, кивнул капитан.
И всё же я сомневаюсь, упрямился физик.
Владимир Иванович, капитан Сопкин пристально посмотрел на Ильина. Что вас напрягает?
Да просто логику включите. Вы сами сказали, что корабль дрейфует. Вы же понимаете не хуже меня, что место, где он находится это задница мира. Что обычно корабли такого класса проходят эту точку на полной скорости, а это пятнадцать процентов от световой. На то, чтобы остановить огромный звездолёт на такой скорости, нужно потратить огромное количество энергии и времени. Вот что могло произойти такого, чтобы ИИ корабля принял такое решение?
Все переглянулись и пожали плечами.
Вот и я не знаю. Выходит, там произошло нечто грандиозное, по мнению ИИ корабля. Событие таких масштабов, что с лихвой оправдывает и окупает затраты на торможение.
А может, у него просто крыша поехала, у этого вашего ИИ, возразил Балычев.
Позволю заметить, уверенно парировал этот замечание физик, я не просто так получил докторскую степень по физике и в технологиях разбираюсь. Смею вас уверить, ИИ на кораблях такого класса не могут просто так сломаться. Это высшая точка развития технологий Земли. А, быть может, и всей вселенной.
А почему вы отбрасываете вариант технической поломки? подвесил в воздухе вопрос старший помощник. Скажем, корабль попал в пояс астероидов, силовые поля не справились с перегрузками и корабль был поврежден. Связь отрубилась, затем каскад фатальных ошибок систем корабля система за системой. ИИ не видит смысла в продолжении миссии и просто останавливает корабль. Толку от того, что он долетит туда, куда летел, если передать данные на Землю он не сможет? По-моему, логично.
А куда они, кстати, летели? спросила Валерия. Я, кажется, упустила эту информацию.
Этого нам не сообщили, спокойно ответил Сопкин. Единственное, что известно достоверно, никаких «они». Миссия исключительно исследовательская, полёт проходит в беспилотном режиме. Там за всё отвечает искусственный интеллект.
Ключевое слово «искусственный», буркнул физик.
Ключевое слово «интеллект», возразил ему капитан. Вы сами сказали, что такой компьютер не может просто так взять и сломаться. Нам всего-то нужно убедиться в том, что корабль цел. Ну, или в том, что его уже нет.
Ладно, махнул на него рукой физик. Я так понимаю, капитан, вы уже все для себя решили. Предлагаю не жевать сопли, а проголосовать. Я прекрасно знаю устав в таких случаях капитан не имеет полномочий для принятия единоличного решения, оно принимается путем открытого голосования всех членов экипажа.
В гражданском флоте да, согласился капитан. Но сейчас мы уже не гражданские.
Ну да, съязвил физик, без меня меня женили, вот как это называется. Я на такое не подписывался.
Как ни странно, протянул капитан, обводя весь экипаж взглядом, но я с вами согласен. Думаю, стоит проголосовать. Открыто.
Это уже другой разговор, физик удовлетворённо потянулся в кресле, чувствуя вкус близкой победы.
Только при голосовании прошу всех учесть, вставил свои пять копеек Сопкин, что, если мы не полетим, нам вряд ли скажут спасибо. Я вообще сильно сомневаюсь, что нам после такого заплатят хоть что-то. По сути, мы сейчас все внезапно стали военными. И голосование это лишняя демократическая суета. Я иду на неё только по одной причине мне действительно важно иметь под командованием лояльных людей. И важно знать, на кого я могу положиться в этой ситуации. А теперь прошу поднять руки тех, кто против данной миссии.
В воздух поднялась только одна рука. Физик огляделся и медленно её опустил.
Старпом, обратился к Вершинину капитан. Занесите в бортовой журнал запись за текущую дату. Укажите новый курс, задание и отобразите в отчёте факт, что решение принято большинством голосов.
Есть, капитан! слишком бодро выкрикнул Вершинин.
Владимир Иванович, голос Сопкина, обращенный к физику, звучал мягко, почти ласково. Я понимаю вас и ваши опасения. Но поверьте, выбор у нас довольно сомнительный. Мы не должны руководствоваться только личными мотивами. В отличие от вас, у всех на этом корабле есть причины подзаработать. И раз уж команда проголосовала, как вы того и хотели, то от вас я жду полного подчинения и самоотдачи. От того, как мы сработаем, будет зависеть и успех всего предприятия. Не будем горячиться и лезть в бутылку. Это космос. Тут не всё бывает так, как хочется нам. Я могу на вас рассчитывать?
Физик потёр виски и обреченно уставился на капитана.
Ну а куда ж я денусь-то с подводной лодки?
Глава 2
Укладываться обратно в криокапсулы никто не пожелал, слишком уж нерадостной была перспектива лишнего цикла гибернации. Как ни крути, но технология ещё не была отработана и не все переносили её без последствий.
Продовольствия на борту «Марка-10» было достаточно, а потому восьмимесячный полёт в сравнении с процедурами погружения в криосон и вывода из него не казался такой уж мрачной перспективой. На рудовозе у каждого члена экипажа были индивидуальные каюты. Они были хоть и маленькими, всего по пять квадратных метров на брата, но оснащены всем необходимым. Сухой душ, санузел, кровать, стол, медиакомплекс и гравитация в общем, всё, что нужно для сносного существования на борту рудовоза, чтобы не свихнуться от скуки.
Смущало лишь наличие опасного груза за плечами, но тут, как говорится, ничего не попишешь такая работа. Все восемь месяцев каждый из членов экипажа занимался своим делом. Капитан и пилоты следили за параметрами курса, системами рудовоза и процессом торможения за все остальное отвечал бортовой компьютер. За состоянием реактора «Марка-10» и стабильностью груза следил физик Ильин. Алла Марр, навигатор и второй пилот корабля, на досуге развлекалась расчётом сложных траекторий подлёта к отдалённым объектам в разных секторах доступной полётной зоны.