Юля складывала на руку обледенелые полешки и носила в дровяник. Она дышала ртом от усталости, часто втягивала воздух через промокшие ноздри, чтобы не потекли сопли, и думала о тёте Ане, которая относится к ней лучше, чем родная мать.
Ты приходи завтра, обязательно, тётя провожала племянницу до калитки, накинув на себя пуховый платок. Мы с девчонками будем пироги печь. Ты какие больше любишь?
С капустой, улыбалась Юля, глядя в добрейшие глаза.
Вот и хорошо. Как раз с капустой будем печь.
Поговорив с тётей, Юля шла домой окрылённая, как будто у Ани есть чудесный дар, наполнять детскую душу счастьем, даже в виде простой улыбки. Повезло с тёткой, такого душевного человека ни у кого нет. Вот так придёшь к ней в дом и сразу петь хочется, до чего ж уютно, тепло, никто не кричит, не ругается, всегда тихо и безмятежно. Подходя к своему дому, Юля чувствовала, как весёлое настроение улетучивалось, сменяясь тяжестью в груди и желанием плакать. Странно как-то, ведь должно быть наоборот, когда ты радуешься родному дому и спешишь погреться у печки, но с Юлей было по-другому, ей хотелось развернуться и убежать к тёте Ане, прижаться к ней, чтобы почувствовать материнское тепло, которое не исходит от родной матери.
Сложив половину ряда, Юля присела на пень, чтобы передохнуть.
Что сидим, кого ждём? мать несла еду Полкану. Быстрее закончишь, быстрее сядешь за стол.
Я сейчас есть хочу, с одышкой проговорила девочка, вытирая пот со лба.
Пока до конца не сложишь, есть не будешь, равнодушно произнесла мама.
Я хочу жить с тётей Аней, еле слышно промямлила Юля и всхлипнула.
Собирайся и уходи, такого безразличного тона девочка ещё не слышала.
Юля посмотрела на мать наполненными слезами глазами и ещё раз всхлипнула.
Что? Страшно? кривая ухмылка мамы и её стервозный взгляд напугали ребёнка. Думай, прежде чем нести дурь. Жить она у тётки собралась. А ты знаешь, что они там недоедают? Ты вообще в курсе, как живут многодетные? Они друг за дружкой трусы донашивают, как тебе такое? Лиля говорила язвительно, наслаждаясь каждой сказанной фразой. Спят друг на друге, едят из одной тарелки, в туалет очередь, умыться тоже в очереди постоять надо. А если ты не успел к обеду, то значит останешься голодным. Эти щенки всё пожрут, подчистую.
Какие щенки? Юля уже не понимала, что говорит мама.
Катьки, Нинки, Сашки. Дети твоей любимой тётки! рявкнула Лиля и понесла отходы собаке.
Юля сидела на пеньке и тихонько плакала. Обидно за братьев и сестёр, которых мама назвала щенками. Так обидно, что хочется побежать к тёте Ане и рассказать, как мама обзывает её детей. Сжав маленькие кулачки в мокрых рукавицах, девчушка вытерла нос рукавов куртки, сжала челюсти и подняла с заснеженной земли полено.
Дура, буркнула, не заметив, что мать стоит позади.
Что ты сказала? Лилька выкатила глаза и готова была наброситься на ребёнка.
Я стишок вспоминаю, прошептала Юля, зажмурив глаза.
А-а, Лиля подумала, что ей показалось. Топая к дому, она ещё что-то крикнула по поводу своей сестры, а потом рассмеялась.
Дура набитая, Юля укладывала полешки в дровяник и злилась на грубую мать. Ей лишь бы орать и бить.
Но на этом не закончилось. Ни с того ни с сего решив проверить дневник дочери, Лиля, увидев двойку, подняла крик и замахала кулаками.
Ты тупая?! Ты не умеешь помножить два на два? Почему по математике двойка? Как ты учишься? На меня смотри! Я спрашиваю, почему двойка?
Стоя перед рассерженной матерью, девочка смотрела в пол и молча глотала слёзы. Мама никогда не проверяла уроки. Не совала нос в портфель, не интересовалась отметками, а тут на тебе вдруг захотелось проявить интерес к учёбе дочери.
Быстро садись за стол и покажи мне задачу, которую не смогла решить, зарычала Лиля, бросив портфель под стол.
Юля нагнулась и полезла за портфелем и в этот момент получила поджопника, когда наполовину оказалась под столом.
Да шевелись ты! терпение Лили вот-вот лопнет. Садись быстрей, мне ещё свиньям варить!
Юля вытащила учебник по математике, черновик и ручку. Разложив предметы на столе, присела и открыла книгу.
Какая?
Вот эта, со страхом в голосе ответила девочка.
И что тут непонятного? Лиля пробежалась глазами и мгновенно решила в уме задачу. Из одной трубы в другую Сколько воды Ну? Чего молчишь? Что нужно делать?
Разделить? сомневаясь, спросила девочка, спрятав руки под столом и нервно заламывая пальцы.
Ты у меня спрашиваешь? Сколько вытекло?
Не знаю
Что ты не знаешь? Здесь всё написано! Так сколько?
Триста
И?
Подняв глаза на разъярённую мать, Юля совсем растерялась.
Что ты смотришь на меня, как баран на новые ворота? В книгу смотри! Что здесь написано?
Теперь уже Юля не могла различить ни слова. Слёзы застилали глаза, буквы сливались в чёрные полосы, задача не решалась, руки тряслись, страх пробрался в душу ребёнка. Мать кричала так, что в одном ухе зазвенело.
Пиши, что ты сидишь? Лиля вытащила руку дочери и с грохотом опустила на столешницу. Сунула в ладонь ручку и несколько раз ударила ладонью по запястью. Я сказала, пиши, зашипела она, толкая ребёнка между лопатками. Пиши, пиши, пиши. рука поднималась выше и выше.
Юля роняла слёзы и не могла понять, что от неё требуют. В голове полная пустота, каждое слово пролетает мимо ушей, сердце бешено стучит, а мать орёт всё громче и громче.
Да в кого ты такая тупая? неожиданно мать треснула Юлю по затылку, и её голова ударилась о стол. В нашем роду таких глупых не было!
Ещё удар.
Мы все нормально учились, а ты в кого такая уродилась?
Следующий шлепок, и Юля вновь ударилась лбом о стол.
Умываясь слезами, девчушка сидела на стуле и не подавала голоса, чтобы мать не начала бить по всему телу. Наоравшись вдоволь, Лилька закрыла учебник и с силой опустила его на макушку дочери. Это был последний изматывающий детскую душу шлепок, и Юля описалась.
Ты совсем охренела? Лилька ощутила, как тёплая вода достигла пальцев её ног. Быстро вытирай!
Юля встала и пошла за тряпкой.
Господи, как вы все мне надоели! вопила Лиля, снимая вязанные носки. Эта тупая, тот ленивый, а третий шляется где-то ночами!
Выругавшись, она ушла в кухню и села за стол. Теперь пришла Лилькина очередь плакать. Она чувствовала, где её муж может задерживаться, вернее, у кого. Но этот факт недоказуем Витька ходит к одинокой бабе, скорее всего, которая живёт где-то рядом.
Успокоившись, женщина поставила в печь чан с картофельными очистками, потом подкинула дровишек и включила телевизор. Юля просидела за уроками почти три часа. Она никак не могла разобраться с задачей, но и просить маму о помощи страшно.
В десять вечера заявился брат. Мокрый до нитки, но довольный. К его приходу Лиля уже остыла и не имела желания кричать.
Есть будешь?
Ага, Тёма разделся, закинул мокрую одежду на печь, вместе с валенками, и сел за стол. Папка ещё не пришёл?
Ох, не знаю, где ваш папка шляется, с тоской в голосе произнесла мать, наливая сыну свежего борща.
А я его трактор за рекой видел.
Где? глаза Лили вытаращились на Тёму.
Ну там, где тётя Света живёт.
Бросив половник в кастрюлю и испачкав газовую плиту свекольной жижей, Лиля поставила тарелку перед сыном и побежала в свою комнату. Рыдать и ждать возвращения блудного мужа. Виктор вернулся за полночь. Он тихонько вошёл в дом, пошарил рукой на печке, нашёл что-то и сунул в карман. Лиля сидела в кухне и видела, как муж движется, словно тень, и почему-то не раздевается.
Где ты был? спросила осипшим голосом и зажгла свет в кухне.
А тебе какое дело? глаза Вити сощурились из-за яркого освещения.
У Светки?
Иди спи. И не лезь ко мне, Витя говорил грубо, в приказном тоне.
Вить, у нас семья. Что ты делаешь? Очнись.
Не твоё дело, пошарив в карманах фуфайки, висевшей на гвоздике, мужик нашёл спички и новую пачку папирос. Всё. Меня не жди. Завтра приду, наверное.