Рука оказалась тёплой. Не такой загрубелой, как у большинства знакомых, но всё равно самой обычной человеческой рукой. Достаточно крепкой, стоит признать.
Собеседница оказалась выше большинства знакомых женщин. Упругая волна роскошных пепельных волос упала до самых ягодиц. И как только их обладательнице удаётся совладать с таким богатством? Куда как проще держать их в косе, что и делали большинство знакомых. Из тех, кому косу не отрезали по причине блудливого поведения. Лёгкое белое платье без каких-либо кружев и прочих рюшек и воланов, совсем не скрывало очертаний прекрасной фигуры. Ещё одна загадка. Как можно не испачкать белое? Ведь только что сидела на стволе. Да и вообще, белое это очень непрактично. Как Летта ни старалась, а всё же её новая голубая блузка уже не совсем чистая. Чего и следовало ожидать.
О чём она только думает?! Находится в Долине мёртвых, разговаривает со странной сущностью, которая обещала невозможное, и заботится о чистоте блузки.
Прошли они не больше сотни шагов. Сопровождающая резко остановилась и отпустила руку.
Я должна! резко сказала она. Я должна тебя отпустить. Иди, чего же ты стоишь! Уходи, я сказала! Нет, стой! странная знакомая провела рукой по груди, оторвала с платья пуговку и подала её Летте. Уходи!
Совсем ещё недавно казалось, что новая знакомая не может испытывать никаких чувств. Прогоняли Летту часто. Но чтобы так испугаться, это с ней было первый раз. Охотно верилось, что гнев этой женщины мог быть действительно ужасным. Девочка машинально стиснула кулак с зажатой в нём пуговкой и побежала, что есть сил.
Можешь звать меня Ниэла, шепнул вдогонку ветер.
Ветер? Хотелось верить, что эти слова не почудились. Пусть будет Ниэла. Безымянная. Странное имя, но той женщине очень подходит.
***
Темнота. И дождь. Очень холодный дождь. Откуда здесь взялся дождь? Не просто дождь, а самая настоящая гроза, с громом и молниями. А ведь ничего не предвещало. Хотя, что Летта знает о Долине умерших предков и погоде здесь. Промокла моментально. Как же не вовремя подвернулся под ногу узловатый корень. Упала, растянулась всем телом, запачкав и юбку, и столь оберегаемую голубую блузку. Да что же это за напасть! Бедная левая ладонь, опять она пострадала. Но даже при падении правая кисть осталась крепко сжатой, надёжно удерживая подарок Ниэлы. «Можешь звать меня Ниэла». Она сказала: «Можешь звать». Значит ли это, что её и правда, можно позвать? Потом, когда немного успокоится?
Сейчас же нужно найти, где бы спрятаться. В такой ливень даже деревья не являются надёжным укрытием. Но хоть что-то. Может, у одного из тех дубов найдётся хотя бы небольшое дупло, где можно будет переждать непогоду? Дубы? Откуда здесь дубы? Летта оказалась у выхода из Долины?
Первым порывом было пробежать меж могучими деревьями. Что её остановило? Осторожность маленького зверька, всегда готового к опасности? Ведь может оказаться так, что меж дубами не выход, а вход? Выход Летта уже проверяла. Деревья с Той стороны казались совсем другими. Да и туман исчез. Ниэла исполнила обещание? Девочка осторожно раскрыла ладонь и шепнула пуговке:
Спасибо!
Глупо разговаривать с пуговицей? Может быть, и глупо, но Летта была уверена, что её услышали.
Спаси-ибо! она раскинула руки и, как безумная, закружилась под холодными струями, смывающими грязь с одежды и отчаяние с души. Дождь, какой же ты хороший. И вы, молнии. Жизнь, как же ты хороша!
Вспомнилось, что оставаться под деревьями во время грозы может быть опасным. Не для того Летта выбралась из Долины живой, чтобы так нелепо погибнуть. Где-то здесь должна быть дорога. Можно отправляться в путь. Куда? Дорога покажет.
Глава 4
Долина чужих предков осталась за спиной. В голове заворошились практичные мысли. Как же хорошо, что удалось сберечь ботинки, по-прежнему болтающееся на шее. Можно добраться до ближайшего поселения и продать их, на первое время хватит, а там она найдёт работу. Летом в поле лишних рук не бывает. После испытания Долиной очень захотелось быть хорошей. Начать посещать храм, учиться и не отлынивать от работы.
И почему так получается, как только начинаешь думать о чём-нибудь здравом и правильном, как обязательно что-нибудь собьёт с мысли. Летта почти уткнулась в фургон. Всхрапнула в испуге лошадь.
Кто-то уже вернулся? Так рано? этот голос она никогда не забудет. Жрец Тихвин. Иди проверь! приказал он кому-то.
Встречать обретших духа-покровителя ваше святое право, несмело возразили ему. Ещё бы, кому захочется выбираться под такой ливень!
Эй, там есть кто-нибудь? из-под полога высунулась недовольная голова его святости.
И надо же было Летте наткнуться именно на тот фургон, где прятался от дождя жрец, да ещё и встать возле задней стенки.
Несколько долгих мгновений опешивший мужчина и мокрая до нитки девочка смотрели друг на друга. О чём думал жрец, можно было догадаться по его лицу. Изумление, неверие, осознание и испуг.
Ты-ыы? с дрожью в голосе проблеял он.
Летта кивнула и как можно невиннее спросила:
Я могу зайти? А то здесь мокро.
З-заходи, голова его святости исчезла, полог упал.
Надеется, что убежит? Убегать расхотелось. Убежать она всегда успеет. А в фургоне сухо. И пахнет съестным. Она теперь вернувшаяся. А значит, обретшая духа-покровителя. Не настоящего духа, а странную сущность? Кому какое дело. Летта им ничего не расскажет про Ниэлу.
Приветливая улыбка, замершая на лице одного из сопровождавших группу детей наставников, медленно превратилась в изумлённый оскал.
Это что? прохрипел он.
Не рады. Да Летте не привыкать. Выгонят? И к этому тоже не привыкать. Главное, чтобы второй раз в Долину не отправили. А пока нужно попытаться наладить контакт.
Здравствуйте! Я Летта. Олетта, тут же поправилась она. Неужели вы меня не помните?
Если неестественную бледность лиц присутствующих ещё можно было списать на неверный свет плохенького светильника, то их стремление оказаться как можно дальше от входа больше походило на испуг, а не на нежелание вымокнуть от потоков воды, сбегающих с одежды пришедшей.
Молчание затягивалось. Не хотят разговаривать? Не очень-то и нужно. Летте вот тоже не о чем особо беседовать с такими важными господами. Только очень уж хочется есть. Еда, разложенная на одной из скамей, так заманчиво пахла.
Можно мне поесть? Пока ходила в Долине, проголодалась.
Жрец, наставник и ещё один мужчина, так и не сказавший пока ни слова, кучно сжались в противоположном от входа углу фургона. Как будто Летта собиралась закусить именно ими.
Так я могу взять лепёшку?
Его святость мелко-мелко закивал. Вот и хорошо, большего от них и не ждала. Под дождём не оставили, поесть дали. Жизнь налаживается. Летта взяла приглянувшуюся лепёшку и вгрызлась в неё крепкими зубами.
Она настоящая? прошептал третий.
Иди и сам проверь! зло ответил ему наставник.
Невежливо обсуждать присутствующего при нём? Летта такого и не знала. Под дождь не гонят, даже поесть разрешили. Пусть говорят, ей-то что.
Ест нашу еду. Значит, настоящая, глубокомысленно заметил жрец.
Ваша святость, очнулся от ступора и наставник и шёпотом, как будто Летта могла его не услышать, спросил: вы человек начитанный, встречали ли вы когда-либо в своих изысканиях что-либо подобное?
Вы тоже, знаете ли, не безграмотный скотник, огрызнулся жрец, от которого, видимо, все ожидали более решительных действий.
Но общение с духами это по вашей части.
А с вернувшимися из Долины отроками по вашей! ловко парировал его святость. Она ест! Значит, не дух. Ты ешь, девочка, ешь, старательно обнажая в улыбке зубы, кивнул он и, отрешаясь от неудобного разговора, затянул молитву.