Скажи мне, Умид, прервал тут речи торговца слушатель медресе Шерзод. Ты был на развалинах крепости нечестивого шаха Афрасиаба? Видел ли ты своими глазами этого джинна? Который был, как ты говоришь, словно столп чёрного дыма? И в каком месяце рамадан это было? В прошлом году? Или, быть может, пять, десять, лет назад? сыпал Шерзод насмешливыми вопросами, устремив на торговца сластями испепеляющий взгляд.
Нет, мальчишка, кашлянул в ответ Умид, пытаясь сохранить достоинство. Своими глазами я ничего не видел. То мне говорили люди на базаре
Люди на базаре? тем же насмешливым тоном повторил слушатель медресе. Послушай, Умид, представь, ты ходишь по базару, и в это время некто скажет тебе, будто грядёт конец света, будто народы йаджужд и маджужд разрушили стену, выстроенную против них всесильным Искандаром (9), и идут войной на правоверных? Что ты сделаешь, Умид? Спрячешься в самую большую корзину из-под виногдрада? Или в тандыр, где пекут лепёшки? Ты скроешься туда? От того дети и не покупают твои сласти, что ты рассказываешь им нелепицы про всяких джиннов, полные вздорных ужасов! Думаю, ты мог бы попридержать свой бабий язык и не позорить нас перед приезжими разумными людьми, закончил Шерзод, мельком взглянув на Рахматулло, продолжавшего хранить молчание.
Ты, безбородый юнец, можешь смеяться надо мной сколько угодно! упорствовал торговец сладостями. Верно, мои сладости горьки, но это только от того, что горька моя жизнь! А дать бы тебе жену-хромоножку и кучу детей мал мала меньше Тогда бы ты знал, что такое жизнь! А я знаю и знаю, что говорит народ на улицах и площадях. И, самое главное, нравиться тебе это или нет, о мой будущий улем или кадий, люди-то гибнут! Гибнут!
3
Люди гибнут? проронил купец Рахматулло, Значит, маленькая Фархунда стала не единственной жертвой, погибшей за последнее время?
Тут Умид прав! неожиданно встал на сторону торговца сластями старый плотник. За последние три месяца в Самарканде погибло несколько человек
Сколько? Сколько погибло? прервал старика Рахматулло, забыв о вежливости. И все они были задушены?
Нет, покачал в ответ седой головой старый Маджид. Позволь, я расскажу тебе всё по порядку Месяца три назад была у нас в махалле драка между двумя сборищами юнцов-бездельников.С одной стороны были наши йигиты, а с другой стороны пришлые из соседней махалли. В той драке одному из наших юношей по имени Даниёр крепко досталось. Вместе с друзьями он направился к пруду, тому самому, где позавчера нашли тело девочки, чтобы немного умыться и привести себя в порядок. Его дружки, такие же потрёпанные, как и он сам, немного отстали и принялись ждать своего приятеля. Наконец, не дождавшись, они сами сунулись на берег, где и нашли своего названного брата задушенным. А рядом
А рядом лежало несколько медных монет, закончил за старика купец Рахматулло.
Откуда ты это, знаешь, приезжий? спросил чайханщик, шумно дыша.
Догадался, спокойно пояснил тот. Я позавчера был там, где нашли тело Фархунды. Сдаётся мне, что убийца использует медяки в качестве своеобразного утяжелителя, чтобы ему удобнее было превращать платок в удавку Где это я уже слышал об этом? силился припомнить Рахматулло.
Так ты думаешь, все эти смерти дело рук человека, а не джинна и не шайтана?! удивлённо воззрился на купца торговец Умид.
Рахматулло не удостоил троговца ответом и жестом призвал старика Маджида продолжать свой рассказ:
В убийстве Даниёра обвинили парней из соседней матхалли якобы погибший юноша смертельно оскорбил их во время драки, и они решили отомстить. Городские стражники схватили нескольких из них, и одного из них забили палками досмерти на рыночной площади по приговору кадия Абдуррахмана. В городе всё затихло, и люди стали уже забывать об этом убийстве Но не прошло и двух недель после сего, как Бахмал, служанка жены нашего здешнего ростовщика, перса Фируза, ушла в город в пятницу проведать больную тётку, но не вернулась ни на следующий день, ни после А спустя ещё четыре дня тело Бахмал нашли на пустыре за городом, неподалёку, кстати говоря, от проклятых руин дворца нечестивого шаха Афрасиаба
И девушка была задушена? вновь не удержался купец Рахматулло.
Верно, бухарец, без колебаний подтвердил Маджид. Задушена, как видно, платком, и снова рядом валялись мелкие медные монеты
Что же происходит в вашем славном городе, правоверные? спросил Рахматулло, не поднимая глаз и словно изучая дивный узор на чайной пиале. Что творится в Самарканде?
Что творится?! вскричал тут торговец сладостями Умид Ужас! Вот что творится! И человек не в состоянии совершить такое! Разве ты ещё не понял этого, приезжий! Почтенный Маджид поведал тебе, уважаемый, ещё не обо всех смертях в Самарканде за последнее время! продолжал говорить он с горечью. А, торговец тканями Норимон, продававший свой товар, странствуя от дома к дому и стучась в каждые ворота. Вот так и ходил он однажды по дворам наших здешних богачей, да так и не вернулся, и труп его нашли ранним утром прямо на улице, недалеко от его дома! И у человека осталась жена и двое маленьких детей! А, десятилетний сын кузнеца Ботира?! Кузнецова жена отправила мальчёнку утром отнести отцу кумган с чаем и лепёшек И что же? Кузнец не дождался завтрака из дому, а его жена сына домой! с какой-то злой усмешкой оскалился Умид. И этого мало тебе, незнакомец, мало?! Зачем ты всё это выпытываешь из нас?! Зачем рвёшь клещами наши души?!
Тут Умид зашёлся кашлем, будто задыхаясь, и в изнеможении опустился на кошму:
А теперь ещё и дочка вдовы Адолат добавил он в бессилии и отрешённо махнул рукой, едва не опрокинув собственную пиалу с чаем.
Среди мужчин вновь воцарилось молчание. Вскоре его нарушил старый Маджид:
Мальчишку задушили, а вот торговца Норимона убили несколько иначе кто-то нанёс ему удар ножом сзади, в то место, где соединяются голова с шеей, сдержанно пояснил он, избегая тяжёлых взглядов прочих собравшихся.
Туда, где соединяются голова и шея? тихо переспросил купец Рахматулло, будто размышляя о чём-то своём.
Именно так, ответил Маджид. Норимон погиб, словно бык у опытного резчика. Тело его как раз осматривал мой знакомый лекарь-табиб, и он говорил мне, что клинок, видимо, был очень тонким, он вошёл глубоко сквозь узкую рану, и крови почти не вытекло
Вот как, задумчиво пробормотал Рахматулло. Крови почти не вытекло
Разговор прервался, и купец огляделся по сторонам, заметив, что мужчины стали покидать чайхану. Перым незаметно ушёл студент медресе Шерзод. Вслед за ним, едва не забыв расплатиться, покинул стены чайханы и торговец сластями Умид. Он выщел вон, низко опустив голову и ни на кого не глядя, погружённый в собственные тревожные думы. Наконец, со своей кошмы поднялся и старик Маджид.
Я думаю, ты не просто так задавал сегодня свои вопросы, купец, промолвил он на прощание, обращаясь к Рахматулло. Если ты решил найти убийцу девочки, то да поможет тебе Аллах!
С этими словами Маджид заковылял к дверям, опираясь на палку.
В опустевшей чайхане остались лишь купец Рахматулло и хозяин Ойбек. Чайханщик не принимал участие в общем разговоре о таинственных смертях в городе, делая вид, будто протирает медные кумганы, но Рахматулло заметил, что хозяин чайханы внимательно прислушивался к словам гостей. Купец тоже направился к выходу, желая уйти.
Постой, о, мой щердрый гость, остановил его сзади чуть дрожащий голос Ойбека.
В чём дело? Разве я мало заплатил тебе, чайханщик? резко обернулся к нему Рахматулло.
Нет, уважаемый, ты заплатил мне вполне достаточно, заблажил в ответ владелец чайханы. Ты одарил меня золотом, а я могу дать совет, что покажется тебе дороже золота