Лиза покачала головой.
Нет, нельзя. Пока нельзя. Не то тебя полиция сцапает за двоеженство, и тебе целый год впаяют. Как пить дать впаяют.
Лиза, я так больше не могу. Ты ж знаешь, какова моя жена. Теперь ясно она про нас пронюхала, ну, что мы поладили, и не упускает случая это показать.
Она так и говорит?
Не напрямик. Она куксится, в молчанку играет, а стоит мне голос подать распекает меня на чем свет стоит. И отодрал бы ее, да вроде не за что. Только она дом в ад превратила, сил моих нету там жить!
Что делать? Надо терпеть. Нельзя ж ее бросить.
Еще как можно. Соглашайся жить со мной, и я в два счета брошу старую ведьму. Эх, Лиза, видно, ты меня совсем не любишь, не то давно бы согласилась.
Она повернулась к нему и обняла за шею.
Ты ж знаешь, что люблю. Милый! Я тебя больше всех на свете люблю, но не могу оставить мать.
Да почему, черт возьми? Она ж тебя поедом ест. Ты работаешь как проклятая, чтоб за квартиру платить, а она свою пенсию пропивает.
Верно, пропивает, да и обо мне толком никогда не заботилась. Только она мне мать, и тут ничего не попишешь, и она старая, и с ревматизмом как ее бросить? И потом, Джим, милый мой, дело ж не только в моей матери. У тебя пятеро ребят, разве ты забыл?
Он задумался, потом сказал:
Насчет ребят ты права, Лиза. Не знаю, как буду без них. Если б жить с ними и с тобой, вот было б хорошо.
Лиза печально улыбнулась.
Видишь, милый, выхода для нас нету. Никакого.
Он посадил ее себе на колени, обнял и целовал долго и очень нежно.
Доверимся судьбе, продолжала Лиза. Глядишь, скоро что-нибудь да переменится, и все само собою устроится. Давай потерпим: хуже точно не будет.
Было уже за полночь; они попрощались и врозь пошли слякотными, пустынными улицами по домам.
Вир-стрит стала для Лизы совсем не та, что три месяца назад. Том, смиренный обожатель, исчез из ее жизни. Как-то, три-четыре недели спустя после пикника, она увидела Тома слоняющимся по улице и внезапно поняла, что это впервые за долгое время. Но Лизу тогда слишком переполняло счастье, она думать не могла ни о ком, кроме своего Джима. Она только дивилась, что Тома нет, ибо привыкла, что где она, Лиза, там и он. В тот раз она прошла мимо, но, к ее удивлению, Том с ней не заговорил. Она решила, он ее не заметил, но нет Том сверлил ей спину взглядом. Девушка обернулась и Том сразу опустил глаза и побрел дальше, делая вид, будто и нет никакой Лизы, но зато красный как вареный рак.
Том, окликнула Лиза, ты чего это со мной не здороваешься?
Том вздрогнул, покраснел еще гуще и выдавил, заикаясь:
Я тебя не заметил.
Ага, рассказывай! В чем дело?
Ни в чем.
Я вроде тебя не обижала, а?
Вроде нет, убитым голосом согласился Том.
Ты теперь вовсе ко мне не заглядываешь, продолжала Лиза.
Потому что не знаю, хочешь ты меня видеть или не хочешь.
Не знает он! Да я к тебе отношусь не хуже, чем ко всякому другому.
Это к какому же к другому, а, Лиза? Том стал свекольного цвета.
Ты на что намекаешь? возмутилась Лиза, однако тоже густо покраснела. Ей стало страшно, что Том знает, а ведь в особенности от Тома она хотела бы скрывать эту историю как можно дольше.
Ни на что, Том пошел на попятную.
Такое просто так не говорят, разве что полные идиоты.
Тут ты права, Лиза, я полный идиот. Том поднял глаза, и Лиза прочла в его взгляде упрек; затем сказал «До свидания» и ушел.
Поначалу Лиза очень боялась, что Том узнает про ее любовь к Джиму; вскоре ей стало все равно. В конце концов, это ее личное дело; раз она любит Джима, а Джим любит ее, какое значение имеет все остальное? Затем при мысли, что Том, верно, подозревает ее, Лиза рассердилась. Конечно, у него никаких доказательств, он может делать выводы только со слов соседей, что видели ее с Джимом близ Воксхолла; но этого достаточно, чтобы презирать ее; во всяком случае, Лизе так казалось. И с тех пор, сталкиваясь с Томом на улице, она делала вид, что не замечает его, а он никогда не пытался с ней заговорить. Но Лиза, нарочито торопясь пройти и глядя прямо перед собой, боковым зрением замечала, как мучительно краснеет Том, и предполагала, что его глаза полны слез. Минуло месяца полтора; Лиза все острее чувствовала неприязнь соседей и жалела, что поссорилась с Томом; она даже всплакнула по его бескорыстной, преданной любви. Ей очень хотелось помириться. Если б Том сделал первый шаг, уж она бы его не оттолкнула, только благодарна была бы; но самой просить прощения Лизе мешала гордость. И потом, разве можно ее простить?
Салли она тоже потеряла, потому что Гарри после свадьбы заставил ее уволиться с фабрики это был молодой человек с принципами, достойными члена парламента, и вот что он заявил:
Женщине место в доме; а ежели муж не может ее обеспечить, так, по мне, ему и жениться не стоило.
Твоя правда, закивала новоиспеченная теща. Тем более у Салли скоро будет малыш, а с малышом хлопот невпроворот, какая уж там фабрика. Этого лучше меня никто не знает, у меня ведь их было двенадцать, не считая двоих мертвеньких да выкидыша.
Лиза завидовала Салли, ибо новобрачная распевала и смеялась от счастья; счастье просто-таки лезло у нее из ушей.
Я до ужаса счастлива, сказала Салли через несколько недель после свадьбы. Ты не поверишь, что за лапочка мой Гарри. Я бы сама не поверила, если б не убедилась. Не знаю, что там другие думают, а по мне, замужем это будто в раю! Гарри слова грубого никогда не скажет, маму с нами за стол сажает и с ней такой уважительный. Я от счастья себя не помню.
Увы, счастье продолжалось недолго. При следующей встрече с Лизой Салли уже не напевала, а в другой раз вид у нее был такой, будто она плакала.
Что случилось? спросила Лиза, заглядывая Салли в глаза. Ты чего зареванная?
Я-то? Салли покраснела. У меня зуб болит. Так болит, терпеть нельзя, вот слезы и наворачиваются.
Ответ Лизу не удовлетворил, но в тот день она больше ничего из Салли не вытянула. Правда вышла наружу несколько позднее. Был субботний вечер скорбное время для женщин с Вир-стрит. Лиза шла на Вестминстер-Бридж-роуд, на свидание к Джиму, и по пути заглянула к Салли. Гарри снял комнату на самом верхнем этаже, с окном во двор. Лиза по привычке стала звать подругу еще на лестнице:
Эй, Салли!
Дверь никто не открыл; впрочем, Лиза видела, что в комнате горит свет, подошла к двери, хотела постучаться, но услыхала голоса и всхлипывания и застыла. С минуту она слушала, затем все же постучала. Внутри завозились, спросили:
Кто там?
Это я, отвечала Лиза, открывая дверь. Она успела заметить, как Салли поспешно вытерла глаза и отбросила носовой платок. Подле Салли сидела миссис Купер явно только что утешала дочку. Что стряслось, Сэл?
Ничего, мужественно отвечала Салли, но прежде вдохнула, чтобы сдержать рыдания, и опустила голову, стараясь скрыть слезы. Однако слез было слишком много Салли схватила носовой платок, прижала к лицу и зарыдала так, что казалось, сейчас у нее сердце разорвется. Лиза вопросительно взглянула на миссис Купер.
Опять этот мерзавец! почтенная леди презрительно тряхнула головой.
Про кого это вы? удивилась Лиза.
Про Гарри, про кого ж еще? Негодяй!
Да что он сделал?
Поколотил ее, вот что! Негодяй, как только земля таких носит!
Вот не знала, что он бьет Салли!
Как не знала? Я думала, уже вся улица знает, с возмущением продолжала миссис Купер. Этакого шила в мешке не утаишь.
Гарри не виноват, вступилась за мужа Салли, прерывая рыдания. Он просто выпил лишнего. А когда трезвый, он хороший.
Выпил лишнего! Еще какого лишнего! Будь я мужчиной, он бы у меня поплясал! Все они одинаковые я имею в виду, мужья все одинаковые. Пока трезвые, еще куда ни шло, да и то через одного, а стоит только им выпить скоты, вот и весь мой сказ. Я замужем была целых двадцать пять лет знаю, что почем.
Мама, я сама виновата, прорыдала Салли. Надо было раньше домой приходить.