К слову, каков груз? светским тоном поинтересовался пират. Осадка вашего корабля немаленькая, трюмы наверняка полны.
Откуда же мне знать? «Не забивайте свою хорошенькую головку такими сложными вещами», передразнила я капитана Райта. Все, что мне известно, его владелец давно ведет дела с моим отцом и плавает
Ходит.
Ходит в Новый Свет.
А твоя хорошенькая головка не только для того, чтобы носить серьги? хмыкнул Блад. Ты способна думать?
Да откуда ж мне знать? повторила я. Читать мне разрешено лишь писание и молитвенник, писать подругам да стихи в альбомы. Если женщина начнет изучать науки, мозг потребует больше крови, и его недостанет матке, чтобы вынашивать здоровых
До меня дошло, что увещевание нашего семейного лекаря я цитирую незнакомому не считать же за знакомство поцелуй! мужчине. Охнув, я прижала ладони к горящим щекам, как будто это могло их остудить.
Пират негромко рассмеялся.
Что ж, моя библиотека к твоим услугам. Кажется, путешествие обещает быть забавней, чем я предполагал.
Он провел меня к корме, потом вниз по лестнице трапу, вспомнила я. Отточенно изящным жестом пригласил пройти в дверь. Проводил через просторное светлое помещение, по центру которого стоял стол, накрытый картой, а на ней лежали какие-то странные штуковины. У одной стены от пола до потолка простирался шкаф, словно собранный из нескольких частей здесь был и секретер, и выдвижные ящики на замках, и раскрывающиеся створки, сейчас сцепленные между собой защелкой с крючками.
Это мой салон. Дневная каюта, сказал Блад, распахивая еще одну дверь. А тебе сюда.
Но только и смогла пролепетать я.
Это была спальня! Просторная, светлая благодаря огромному окну, но все же спальня! Кровать у одной стены, отгороженная занавесью, что образовывала нечто вроде алькова, сундуки у изножья и изголовья. На том, что ближе к голове, раскрытая книга, перевернутая обложкой вверх. У противоположной стены шкаф, рядом почему-то рядом, а не в шкафу висит пара камзолов, штаны и о ужас! нательная рубаха. Он хочет, чтобы я оставалась здесь?
Располагайся. Спать будешь на этой койке. Он распахнул дверцу шкафа, за которой обнаружилась еще одна кровать, не такая широкая и довольно короткая, но я бы, пожалуй, поместилась, если бы если бы не
Это же твоя спальня! Мужская спальня!
Само собой. И не советую выходить за пределы моей каюты.
Но я не могу жить в одном помещении с мужчиной!
За то, что я не евнух, извиняться не буду. Он ухмыльнулся. Что до остального Прости, сокровище мое, но пассажирских кают на пиратском корабле не предусмотрено. Выселять ради тебя из каюты первого помощника я не намерен.
Но
Но если ты категорически не желаешь оставаться со мной наедине, могу предложить место в кубрике
В самом деле? Не знаю, что такое этот самый кубрик, но я готова хоть в каморке, где горничная хранит тряпки и ведра спать, лишь бы одна!
с матросней, закончил он.
Я вспыхнула.
Ты издеваешься?
Это пиратский корабль, а не приют для благородных девиц, повторил Блад, придвинувшись ко мне, и я едва удержалась, чтобы не попятиться.
Разом вспомнилось, что мы беседуем вовсе не в чьей-то гостиной, а этот безукоризненный джентльмен не приветливый хозяин и даже не мой поклонник. Озноб пробежал по позвоночнику, я попятилась, но пират ухватил меня за плечо, склонился так, что его дыхание щекотнуло лицо.
Не твой фамильный особняк и не дорогая гостиница, продолжил он. Потому терпеть твои капризы никто не будет. И свою постель я тебе не уступлю, уж извини. Как и полагается злому пирату, я прежде всего подумаю о своем удобстве и своих людях и лишь во вторую очередь о девице, которая почему-то жаждет приключений на свою он сделал выразительную паузу, голову.
Он кивнул в сторону шкафа.
Эту койку прежний хозяин корабля держал для денщика, но я обхожусь без него. Тебе места хватит.
Он выпустил мою руку и снова издевательски изящно поклонился.
Располагайтесь, леди Белла. Я вынужден вас оставить на некоторое время. Эта каюта и соседний салон в вашем распоряжении, можете выбирать книгу, какую пожелаете. Его идеально вежливый тон настолько не сочетался с угрозой, только что прозвучавшей в голосе, что меня снова пробрал озноб. Но настоятельно не рекомендую выходить за двери салона. Вы меня поняли?
Чего ж тут не понять, не дура. Хотя, кажется, все-таки дура.
Глава 2
Пират скрылся за дверью. Я снова огляделась. «Располагайся» интересно как? В том шкафу, что будет служить мне кроватью, был и тюфяк и подушка, но ни наволочки, ни простыней. Не рыться же мне в сундуках?
Хотя он сказал: «Располагайся». Значит, можно и порыться. В конце концов, едва ли мне попадется карта, на которой кровью обозначено место, где зарыто золото. Единственное, на что я могу наткнуться, на нижнее белье При этой мысли я залилась краской. Нет уж, подожду хозяина каюты, пусть сам скажет, куда можно совать нос, а куда не стоит. И принесут ли мои вещи? А то даже сорочку не сменить в этакую жару. Надо было попросить. Может, он еще не ушел далеко?
Я выскочила в соседнюю комнату салон, как назвал ее капитан. Никого. Коснулась двери на палубу. Может, догнать? Да, прямо-таки представляю, как капитан бросит все свои дела по мановению моих ресниц и озаботится моими пожитками. Тем более что он настоятельно не рекомендовал мне высовывать нос за пределы салона.
Отвернувшись от двери, чтобы не вводила в соблазн, я подошла к полке, на которой боком лежали книги. Всего-то три штуки, это он называет библиотекой? Вот у нас дома была целая библиотека, томов тридцать, наверное. Впрочем, мне оставалось только смотреть на нее и вздыхать. Я провела пальцами по корешку. «Начертания стран и земель». Однажды я попыталась ее прочитать. Как батюшка кричал, обнаружив ее у меня в комнате! Сперва на меня, потом на Роланда, среднего брата, который дал мне книгу. «Хочешь, чтобы у твоей сестры случилось воспаление мозга? Женский разум не способен понять столь сложные вещи!» На миг мне показалось, что он бросит книгу в камин, но отец сдержался. «Жития святых вот подобающее чтение для юной девы! Они учат вере, скромности и целомудрию!» Он шарахнул толстенным фолиантом об стол так, что бумажная пыль полетела во все стороны.
Я решительно стащила книгу с полки и уселась на диванчик у стены. Над головой что-то загремело, заставив меня подпрыгнуть. Следом раздался взрыв ругани. Я закрыла ладонями уши при первых же словах. На том корабле, что плыла я, матросы тоже сквернословили напропалую. Если бы отец знал, какие выражения в ходу и насколько тонки стенки кают на кораблях, он бы не отправил меня за море. А может, ему уже было все равно. Он же предложил мне выбирать яд или монастырь.
От меня отвернулись все, даже Роланд, который всегда поддерживал! Даже мама только вздыхала, гладила меня по голове, когда я рыдала у нее на плече, и уговаривала, как и много раз до того: «Смирись, милая. Смиряться и терпеть наша женская доля. Батюшка очень добр к тебе, учитывая все обстоятельства».
Но разве я виновата, что родилась женщиной? Или что просто хотела любить и быть любимой?
Шмыгнув носом, я перелистнула страницы в поисках той, на которой остановилась когда-то. Нет, уже не помню толком, нужно читать все сначала. И карты. Надо в этот раз не пролистывать карты, а как-то попытаться разобраться. Спросить у Блада? Ответит или тоже скажет, что не по женскому разуму?
Едва я вспомнила о капитане, как дверь открылась и вошел он сам в сопровождении матроса, который тащил мой сундучок. Повинуясь начальственному жесту, матрос поставил его и вышел.
Не слишком щедры к тебе родители, заметил Блад. Всего-то два платья на смену и никаких безделушек.