По работе и так. К гадким летунам у меня были свои счеты, и я намеревалась спросить с них за каждую проеденную дыру в моей рабочей некромантской мантии. Их привлекла начарованная ткань. Да, я сама забыла мантию на веревке во дворе, куда вывесила проветриться подмокшую и недосушенную хламиду, отчетливо попахивающую подвапом. Но твари повадились шкодить в поселке едва не каждую ночь, ту тут, то там. Пока чаша народного терпения не переполнилась и представители, потрясая испорченными вещами, не явились в местный участок надзора.
Ловить пикси поодиночке все равно что лопатой от комаров отмахиваться, поэтому я затаилась на краю оврага, прямо над скрытой в тумане лежкой, и выжидала тот самый час перед пробуждением, когда сон у гадкой мелочи особенно крепок. Стая прикочевала пару недель назад. Днем они валандались по округе, а вечером собирались в овраге, где совсем недавно проклюнулся слабенький магический источник, темный. Везет мне на них, или просто осень урожайная?
Меня сморило тоже. Голова ткнулась носом в траву, распугав светлячков, а на меня бесшумной тенью бросился вампир.
Когдя большое тяжелое тело придавило к земле, я дрыгнулась, высвобожная руку, и двинула локтем назад и вверх, усилив удар сложенными в биту пальцами. Мигнуло, озарив поляну синевой. От импульса силы, направленной в обратную положенной сторону, локоть и предплечье мгновенно онемели, но и стукнутому пришлось не сладко.
Ифтефифка! Футь фуф не фыфила! откатываясь, взвыл представитель одной из долгоживущих рас, обеими руками удерживая отбитую челюсть. Под пальцами расплылся и тут же начал таять синяк.
Дан? удивленно, но по возможности тихо, чтоб не разбудить выводок пикси, удивилась я. Что ты тут делаешь?
А ты? в голос поинтересовался плечистый ловец.
Не ори! Распугаешь. И я первая спросила.
Тот понятливо покивал, сунул пальцы в рот, проверяя пострадавшую гордость, и только потом снизошел до ответа.
Хм работаю. Меня как бы ушли. За неуставные отношения.
Сожрал кого-то?
Ну, так надкусил, похабно засиял клыками вампир, вытягиваясь рядом на траве и пытливо заглядывая в таинственные глубины оврага.
Про чужой каравай слышал?
Слышал, а еще видел, осязал и взгляд обратился на меня.
Обойдемся без и.
Как это обойдемся? После и как раз самое интересное, Дан, поблескивая глазами, пристроился практически вплотную, подперев голову рукой, а вторую Вторую я вовремя перехватила.
Ты в детстве головой не падал?
Падал. Всем подряд, жизнерадостно проговорил вампир. Начитался древнючих сказок и поверил, что вампиры оборачиваются летучим мышом. Мышов я не очень люблю, но главное было, что летучим. Он потянулся было потереть когда-то отбитое, напомнившее о себе фантомной болью, и вдруг громогласно воскликнул: А что это я все о себе и о себе?
Отожравшаяся и уже основательно приснувшая в овраге стая пикси встрепенулась, всколыхнув туманный кисель, стала на крыло и с гудением умотала в сторону болота.
Глядь, от души выдала я, опять все насмарку!
Шипя и ругаясь, поднялась и, подсвечивая себе дорогу светляком, направилась к поселку. Дан увязался следом. Ступал он неслышно, но принялся насвистывать про кентавра и русалку. Мне же было не до песен. Это была моя вторая бесплодная попытка. Как представлю, что торчать тут еще день
Упершийся в грудь зубоскала палец мало был похож на человеческий. Дан попятился.
А можно без запредельной страсти?
А можно было не орать? Что ты тут забыл?
Туман выбрался из оврага и растекся по окрестностям. Мы стояли у старого сарая с провалившейся крышей. Низкая луна подсвечивала внутренности постройки, и провал двери и две отдушины казались скорбно вытянувшимся лицом. Белесые мутные комья клубились у потемневших стен и вяло шевелились внутри, обдуваемые ветерком. Рядом, чудом удерживаясь на двух покосившихся столбиках, кренился косой забор.
Люди не пропадали? О внезапных приступах беспамятства и потери сознания не сообщали? вопросом на вопрос ответил вампир, отодвигая мою уже нормальную руку от себя подальше. И сам отодвинулся. Почти вплотную к забору.
Тебя конкретно люди интересуют? уточнила я. Так тут таких двое на сотню всяких прочих. Местные точно не пропадали, по крайней мере, как я тут, а приезжие никого не интересуют. Особенно те, кто не задерживается. Спросил бы в надзоре. Ты же свой.
Был. Я теперь на клан работаю. Сама понимаешь, все тихо и неофициально. Про запойных слышала? Дан оценил мое недоумение, подмигнул и пояснил. Секретики у всех свои.
Иногда нашим башню рвет, продолжил он, особенно тем, кто натурпродукт любит. И им уже хочется не из лавки и холодненькой, а теплой и напрямую от хм, производителя. А это чревато привыканием и неконтролируемой жаждой. Вот клан таких тишком отлавливает и на принудительную реабилитацию. А кто сопротивляется или после лечения сорвался, того того
Вампир красноречиво чиркнул удлинившимся когтем по шее, улыбнулся и рухнул на меня. Между его лопаток торчала колоподобная штакетина.
Тень, такая же серая, как туман, юркнула в сарай так быстро, что моргни я в этот момент ничего бы не заметила. Бита и темные путы просвистели следом. Раздался грохот, сарай дрогнул и карточным домиком сложился внутрь. Завершающим аккордом грохнулся в бурьян забор, заполошно скрежетнула цикада. Брошенная накатом поисковая сеть показала по краю зеленоватые огоньки живых, один едва тлеющий и мутно-синий (демонова собака!), алым дрожащим пульсом рядом отзывался Дан. В сарайной груде никого не было.
Я вернулась к вампиру. Он лежал на боку, закрыв глаза, и не шевелился, но кол умудрился вытащить, и темная кровь почти не текла.
Живой? спросила я, присаживаясь рядом. В свете моего зеленовато-синего светляка посеревшее лицо Дана смотрелось, мягко говоря, экзотично.
Пару капель нацеди оживу, отозвался он, не открывая глаз.
А тебе, значит, от производителя можно?
Не можно, но нужно. Гарпия, не жмоться, эта скотина нанесла мне глубокую сердечную рану. У меня дыра в полспины!
Сколько там той дыры, почти стянулось все. Вставай.
Не могу, сил нет.
Я вздохнула. Потянула из-под рубашки шнурок с костяной совой и старым железным ключом. Стоило коснутся серого камня в головке, как он тут же налился темной зеленью, а за спиной дохнула холодом грань. Зубцы ключа блеснули истончившейся кромкой. Я пробормотала фразу добровольной жертвы по свет и жизнь, надрезала ладонь. Дан дернулся, из приоткрывшегося рта влажно блеснули клыки.
Держи себя в руках, велела я и схлопнула наметившийся переход. Ключ снова стал ключом. Нашла в кармашке укрепляющее зелье, открыла пробку зубами, накапала туда набежавшую в ладонь кровь.
После зелья Дану полегчало. Почти мгновенно.
Скупердяйка, посетовал он и облизнул с горлышка пролившуюся мимо каплю. Нет бы спасибо сказать. Поймала поганца? Вторую неделю за ним бегаю.
Вампир поднялся и, всем своим видом продемонстрировав хорошо, но мало, приблизился к оставшейся от сарая груде хлама. Тоже выпустил сеть и эмоционально помянул маму колометателя, тьму и, когда обернулся, могущество. Я присоединилась. Дважды упокоенная мною лично, зарытая и посыпанная горой нейтрализатора не-мертвая собака сидела на дороге, вывалив почти разложившийся язык и дружелюбно возила в пыли веревкой хвоста с ошметками кожи и шерсти, одно относительно целое ухо торчало треугольничком.
О! Собачка! непонятно с чего обрадовался вампир. А любят, тебя, Гарпия, всякие твари!
Вид у Дана был слегка придурковатый и глаза странно блестели. Он едва не облизывался на полоску кожи у меня на груди, виднеющуюся из расстегнутой рубашки. И лыбился этак