Стучали настойчиво, потому вряд ли это был кто-то из персонала. Пришлось тащиться открывать. Щелкнул замок, распахнувшаяся дверь едва меня не снесла. Я устояла, а вот покрывало, в которое я на себя набросила, поторопилось меня покинуть.
О, детка, я весь дрожу от страсти и желания! выдал ворвавшийся в номер вампир, оценивший длину и прозрачность ночной сорочки. Но боюсь.
Я буду нежной, пообещала я, загадочно покачивая синим, зловеще переливающимся в костистой руке пульсаром.
Боюсь, что получу от Холина деревянный кол и совсем не в спину, а еще боюсь, что мы упустим моего пьяницу. Я засек его полчаса назад здесь, рядом с отелем. И, судя по следу, он успел кого-то употребить. Нужно найти жертву, пока та не вспомнила куда бежать жаловаться, да и след так легче взять.
Дан, ты
Скотина. Помню, каяться и исправляться не буду. Одевайся уже, ну!
Я сплю.
Клан Атрай нанимает мага-некроманта Митику Ливиу. Разовый контракт. Одно задание. Оплата почасовая по наивысшему тарифу. Заключение соглашения на слове и магии через посредника.
Я возрадовалась. Частный найм влегкую перекроет последнюю графу в моем путевом листке и после Корре я буду совершенно свободна.
Маг-некромант Митика Ливиу, исполнитель, принимаю соглашение, произнесла и с готовностью протянула руку.
Каратель клана, Дантер Лодвейн ан-Атрай, посредник, принимаю соглашение, ответил Дан и вытянул свою руку навстречу моей.
Между нашими ладонями засияло: алым с его стороны, зеленовато-синим с моей. Кожа на тыльной стороне украсилась знаком веста.
Ну все, произнес вампир, теперь ты мне практически жена.
Временно, одернула я его. Забавно то, что в какой-то мере он был прав, на Изначальной речи веста обозначало то ли брак, то ли свадьбу.
А все началось с двух почти невинных признаний.
Глава 7
Время, которое я могла бы провести в уютной постели, прошло в почти бесцельном рысканье по улицам вокруг отеля и немного больше. Почти, потому что, хоть мы так и не нашли неуловимого клиента Дана, нам удалось отыскать жертву.
Фууу, сказала я вампиру и малодушно сунула в нос фильтры, сам его осматривай.
Ха! Я тебе плачу и тебе уже не воняет!
Мысль, что прикасаться к настолько ароматной тушке, мне, пусть и закаленной работой в лаборатории некроанатомии, было просто по-человечески противно, ему в голову не приходила. Тело свешивалось головой в недра утилизационного бака с просроченными и нерабочими печатями на заднем дворе ресторана средней руки. Тело было вполне себе живое и теплое. Телу было хорошо. Оно просто спало. И пахло.
Фильтры, побеждающие ядреный запах бальзамирующего состава на крайней стадии разложения, оказались не в силах справиться с отходами кухни и прочими отходами, щедро оставляемые посетителями данного заведения либо вместо чаевых, либо как выражение своего отношения к качеству обслуживания. За какой надобностью тело полезло в бак, не ясно. Ясно было, что коварный сон сморил на полдороги. И к уже имеющимся запахам прибавился еще один, свидетельствующий о любви тела к дешевому крепленому пиву. Последним знанием поделился Дан, я была далека от тонкостей различения марки спиртного по выдаваемому на утро выхлопу.
А вы за какое место обычно кусаете? спросила я. Мне было интересно и самой, и применительно к ситуации. Не хотелось бы это целиком осматривать.
А вы?
Некроманты не кусаются, сказала и почувствовала, что краснею. К счастью, Дан смотрел не на меня.
Вампиры тоже. Адекватные. Я бы к такому не подошел даже в крайней степени истощения.
Знаешь, думаю, что неадекватный тоже вряд ли бы полез в бак, чтобы быть поближе к его шее, заметила я. Куда проще воспользоваться, частью, которая над.
Часть дернула растущими из нее ногами, с левой свалился ботинок и аромат заиграл новыми красками. Дан стал слегка бледнее, чем был, и, сдавшись, попросил фильтры. Выбираясь на охоту, я прихватила с собой пояс с частью расходного снаряжения. Помимо фильтров там имелись перчатки. Ими тоже одарила.
Зачем?
Ты голыми руками собираешься с него штаны снимать?
Я?
Ну не я же.
Гарпия, я тебе деньги плачу. Не маленькие.
Холин, кол, не спина.
Вампир натянул перчатки и, надеясь на лучшее, сначала задрал рубашку. Потом душераздирающе вздохнул, поддел пояс штанов и потянул вниз. В правом верхнем квадрате, словно следы от инъекций, алели два аккуратных прокола.
Фиксируй, скомандовал Дан, и я послушно сделала пару магснимков. Пояс вернулся на место, вампир пошарил у тела по карманам и с ликующим воплем извлек обрывок листовки.
Точно мой! почти с гордостью заявил он и продемонстрировал мне корявенькие прыгающие буквы.
Прастити, было сильна нада, прочла я.
И вынесла вердикт:
Дан, ты
Снова скотина?
Нет, все куда хуже, ты идиот, а это не лечится. И отвечая на немой вопрос: Возвращаемся в отель, покажу кое-что. А этому Дежурную бригаду целителей вызвать, что ли?
Вот любите вы, некросы, над прочими издеваться. Пусть люди работают спокойно. Ничего ему не станет.
Вернулись в Зорн. Когда, вдоволь проржавшись, изучая послание внезапной страсти, Дан успокоился, я задала мучивший меня еще с момента обнаружения жертвы вопрос:
Слушай, а если вампир из такого надегустированного тела крови возьмет, его развезет? Или нет?
Славный представитель славного клана Атрай покрутил пальцем у виска, явно на что-то намекая. Понятия не имею на что, потому как вспомнила, что Вельта как раз в эту прекрасную семью выдалась замуж, и стала пытать вампира о личном и дорогом.
Да не знаю я! отпихался он, отвел глаза, и внезапно предложил ловить извращенца на меня.
Решили, что раз сгорающий от страсти поклонник таскается па питам, я гуляю в тихое безлюдное место на виду, а Дан по кустам и подворотням за нами обоими.
Прогулки дело утомительное и нервное. Я запаслась на кухне отеля бутербродами, и только после этого сообщила, что вполне готова.
К обеду мы были в парке.
Ноги гудели, сделалось жарко. Я поискала лавочку в тени и счастливо на ней развалилась. Дан пошебуршелся в кустах и затих. При мысли о бутерброде рот наполнился слюной. Я примерилась куснуть извлеченное.
Дай, заунывно провыли в странной тональности и отчаянно захотелось почесать череп изнутри.
Стараясь не делать резких движений, медленно повернулась на голос. Подобрала челюсть и протянула так и не надкушенный бутерброд. Потому что это, соткавшееся из тени и тумана (и откуда только взялся днем?), просочившегося из полуоблетевших сиреневых кустов, первым делом хотелось накормить. Цыплячью шею венчала пепельная голая лопоухая голова с круглыми вишневыми глазами. Солнце бликовало на острой макушке. Стоящий в шаге от скамейки вздыхающий воздыхатель был похож на манекен, сбежавший из лавки старьевщика. Тощие плечи в коротковатой, но широкой, женской блузе в тюльпаны вздрагивали. Из невнятного цвета штанов с пузырями на коленках торчали тщедушные, похожие на курьи, щиколотки. Один ботинок был коричневый, второй пронзительно оранжевый. В тонких до полупрозрачности пальчиках недоразумения трепетал надерганный по окрестностям букет.
От бутерброда он шарахнулся, как упырь от ловчей сети. Из пучка вывалилась веточка вороньего глаза с вызревшей ягодкой.
Ну? подтолкнула я его замершую от восхищения мыслительную деятельность. Какова цель визита, милейший?
Ты красивая очынь, выдавил пришелец и отчаянно покраснел. Весь, от бликующей макушки до щиколоток.
Зачем по городу за мной таскался и в спину пинал?
Несчастный сменил окрас с красного на багровый и, запинаясь, пролепетал:
Тянет Хочу очынь
И чего хочешь?
Ну это припасть! И ушами малиновыми сияет, как свет-шар, на пол-аллеи, букет в пальцах мнет и коленками дрожит. От страсти, не иначе.