Маргарита Клочкова
Новогодние рассказы на кожуре от мандаринов
Предисловие
Согласно многочисленным опросам разных времён Новый год в нашей стране один из любимых праздников. Многие начинают готовиться к нему заранее. Когда писала «заранее», то представляете, вспоминала, как в моем детстве уже с октября точно стояла баночка горошка «это на Новый год».
Но и сейчас несмотря на обилие товаров на полках, люди за месяц, а то и за два записываются на семейные фотосессии в студиях, которые с октября уже «во всеоружии», поражая дизайнерскими елками и пафосным убранством.
С ноября все улицы в городах украшает атрибутика Нового Года: везде гирлянды, горки, катки
С экранов телефонов, лучших друзей современности, с которыми и на унитаз, и на рабочее совещание, и в пир, и в мир, играют Рождественские напевы, и все призывно улыбаются, показывая, что надо быть непременно Счастливыми.
Но всегда ли внутри есть это ощущение праздника? Что мешает порой ощущать себя, действительно, «джингалнутыми»1 в этой суматохе?
Возможно, вы сами?! Вы, которые устали от бытовых проблем и забот Вы, которые просто мечтаете выспаться Вы, которые уже не верите в Деда Мороза
А, может, и не Вы, а те, кто рядом с вами.
Я не знаю!
Перед вами сборник с 9 рассказами о суете именно этих предновогодних дней.
9 рассказов о жизни простых людей, в которых вы можете узнать себя или, допустим, соседа Игната.
9 рассказов о том, что Счастье, оно такое разное! Но он есть! Есть всегда.
Приятного вам чтения!
Два потерянных года жизни
Я сидел, заткнув пальцами уши, чтобы не слышать, как ссорятся родители. Мне очень хотелось дождаться Деда Мороза и сказать ему: не нужны мне очки виртуальной реальности, я хочу переписать письмо к тебе. Я хочу, чтобы мама и папа не ругались никогда. Никогда!
Вдруг я услышал резкий голос:
Даня! Дань, да иди ты уже сюда. Помоги мне, затем крик стал громче, и мама добавила: А то только мне одной будто этот Новый год сдался.
Я пошёл на кухню, думая, виноват ли в ссоре, но на всякий случай сильно улыбался маме.
Она не смотрит на меня, но я знаю, у неё заплаканные глаза.
Мама быстро-быстро режет ножом солёный огурец.
Я иду на цыпочках, чтобы взять немного, мама любит меня, она поворачивается и, не говоря ни слова, кладёт мне в рот лакомый кусочек, а затем добавляет:
Колбасу давай режь!
И я очень стараюсь, потому что хочу увидеть её счастливой. Я делаю полоски, чтобы были одинаковые, а теперь надо поперёк, у меня уже почти выходят ровные красивые кубики.
Из комнаты доносится: «Ну и гадость ваша заливная» Значит, папа смотрит снова фильм про пьяного дядьку, который полетел в другой город по ошибке.
О, папа переключил, такая знакомая песенка: тут дядька переоделся царем и бегает по крыше. Смешной. Тоже хочу так бегать, но мне не разрешают.
Мамино лицо оказывается очень близко к моему, она будто хочет продырявить меня носом, как я вчера бумагу, когда нарисовал кривую ёлку и хотел исправить:
Ну что ты наделал, Дань? Ты чего тут ворон считаешь? Лучше б не просила тебя. Все надо переделывать. Иди в комнату.
Я возвращаюсь и боюсь сказать, что я старался, потому что мама может разозлиться ещё больше.
Надо мне стараться больше.
Пойду ей скажу об этом. И вот я открываю дверь и слышу, как папа вернулся в кухню, и они снова ругаются:
ты хочешь новую жизнь, да? Старая тебе не нравится? Сына тебе мало?
По голосу я понимаю, что мама снова плачет, папа что-то шепчет ей, но я могу разобрать только:
счастливее.
Кто? Кто будет счастливее? кричит мама уже так громко, что мне страшно. Страшно, что услышат соседи. Я стану счастливее? Да я первые два года Дани сама себя не помню: сиську дай, зад помой, «мишка косолапый по лесу идёт», я книги ни одной не прочла нормальной, будто обслуга, ходила в одежде затасканной, волосы в пучок, глаза в кучу. Я не хочу так снова.
Папа снова шепчет что-то, и мне хочется обнять маму, я иду на кухню, чтоб сказать ей, что люблю и слышу:
Да я потеряла два года своей жизни. Слышишь, по-те-ря-ла, и ты мне снова предлагаешь это. Да?
Папа начинает открывать дверь, а я забегаю в ванную и включаю воду:
Данюша, ты тут? Чего прячешься?
Я зубы пошёл почистить.
Это ты молодец, сынок. Скоро Дед Мороз придёт. Мы там с мамой немного спорили, ты не слышал?
Я не хочу говорить правду, я боюсь, поэтому машу головой:
Нет, я воду теплую настроил, шумно было, ещё стих повторял для Деда Мороза.
Молодец. Правильно всё!
Папа уходит, а я чищу зубы, чтоб он не узнал, что я наврал.
Мне страшно идти на кухню, но я очень хочу пить:
Мам, можно мне воды?
Конечно, сынок. Хочешь сок? Я достану сейчас.
Она улыбается мне и гладит по голове, и я улыбаюсь ей:
Давай обнимемся, мам.
Вдруг в прихожей раздаётся чей-то голос. Это он. Дед Мороз.
Он может проходить сквозь стены. Он прошёл сквозь двери и даже не позвонил.
Он Волшебник, он может всё!
Я бегу к нему:
Даня, внучок! Как же за год вырос. Дай, я посмотрю-полюбуюсь. Ну крутой-крутой!
Я рад, он пришёл.
Я за тобой год следил. В школу ты пошёл, маму с папой слушаешь, письмо мне такое красивое написал.
Мама тоже выходит в прихожую, и я не знаю, как сказать, что письмо-то писал, но другое желание хочу. Но как сказать?
Надо на ушко, чтобы никто, чтобы мама с папой, не слышали, тогда это точно сбудется.
Я начинаю рассказывать стих, который учил.
Дед Мороз внимательно слушает, мама улыбается и снимает меня на телефон.
И я начинаю бояться заплакать, поэтому останавливаюсь.
Мама очень любит меня, я знаю: вот и сейчас она показывает мне «класс», ей очень нравится.
Мама шепчет:
Дань, Дань, не волнуйся! Всё хорошо.
А я не могу говорить, я вспомнил, как мама ругалась с папой, и мне Мне очень стыдно, потому что когда-то мама из-за меня потеряла два года своей жизни.
Секрет лисьего хвоста
Никита отбросил телефон на стол с таким непониманием, что тот долетел до стеклянной фоторамки, с которой ему улыбалась любимая жена.
Услышав удар, Никита быстро схватил телефон:
«Уф, экран цел, менять его сейчас было бы точно не вовремя, потому что на новогодние подарки уже и так сильно потратился, и нужно было купить еще один».
Олеся? раздался понимающий мужской голос сбоку.
Угу, устал я уже от разговоров о новогоднем подарке теще, ответил Никита, не отрывая взгляд от ноутбука. У Леси что, дел много? С педикюра на маникюр и это все, что было запланировано на всю неделю, понимаешь?
Все офисе молчали и понимали. Сидели за столами, работали и понимали. Вспоминали, как мчались утром по гололеду на работу тридцать первого декабря и понимали.
Женская половина перебирала пальцами в зимних сапогах, понимая, что педикюр уже «не светит».
Даже ужин праздничный сегодня не готовит одна, Никита вздохнул, будто ждал утешения. Одну часть теща привезет, другую часть мы вместе готовим, чтобы я почувствовал Не помню уже, что конкретно почувствовал Говорю, сама б и купила.
Он откинулся на стуле, не договорив, в его глазах застыло вселенское мужское непонимание, он взял в руки бумагу с заметками, которые уже перенес в документ, смял и бросил в ведро.
В это время к нему подошла коллега и протянула канапе со словами:
Держи, я с утра сделала. С семгой и творожным сыром. Ешь, так и работать будет веселей.
Но ей же важно, чтоб я! Я! Я купил, Никита с улыбкой откусил закуску. Обычно он никогда не жаловался на жену, да и не отвлекался особо на посторонние разговоры в рабочее время, а тут, чувствуется, его терпение стало трещать, как тесная юбка на толстой заднице.
Он резко скривил лицо, изображая Олесю: «Так ты прочувствуешь лучше мою маму».
Ему хотелось закончить фразу емким словцом, но в углу за столом сидела женщина, которая годилась ему в мамы:
Молодежь, давайте активнее. Праздник на носу, скоро будем резать колбасу, неожиданно раздалось от нее.