Что? машинально переспросил Хелмс. Сосредоточившись на парнях в футболках, он пропустил момент, когда Ален Коэн завел дискуссию с окружающими его людьми, и, естественно, не уловил и сам вопрос, и тему дискуссии.
Каково ваше мнение, на чьей вы стороне? повторил вопрос Коэн, полагая, что дополнительных комментариев не требуется.
Почему бы вам не задать этот вопрос милой леди, пришел на выручку Хелмсу Дэвид Уильямс. Он отодвинул от лица друга микрофон, улыбнулся обворожительной улыбкой крестьянского вида девушке в ярко-красном сарафане и с платком на шее, имитирующим американский флаг. Милая, у вас ведь наверняка есть свое мнение по этому вопросу, поэтому вы и здесь, верно?
«Милая» зарделась под взглядом Дэвида, но вперед выдвинулась и микрофон к себе притянула.
Я считаю, что президент молодец, растягивая гласные и чуть гнусавя, проговорила она. Пусть вьетнамцы знают, что Америка может постоять за своих людей.
Какие вьетнамцы? Коэн вынужден был вступить в разговор с девушкой, и его вопрос был явно с подвохом, но девушка этого не поняла.
Вьетнамцы, которые бомбят наши корабли в заливе, увидев, что на нее направлены сразу две камеры, девушка старалась изо всех сил.
Бомбят корабли?
Ну да. Вы разве не слышали про эсминец? Об этом все знают, девушка принялась пересказывать историю двухлетней давности об американском эсминце «Мэддокс».
Хелмс снова бросил взгляд в толпу. Разношерстный люд, собравшийся в Филадельфии со всех концов страны ради того, чтобы приобщиться к великому событию, излучал доброжелательность. «Надолго ли? оглядывая парней в серо-коричневых футболках, подумал Ричард Хелмс. Уж они сюда приехали явно не ради попкорна и дешевых развлечений. Кто же у них главарь, кто подает сигнал и, главное, какой сигнал?» А Ален Коэн продолжал беседовать с девушкой:
Так, по-вашему, значит, нужно разбомбить всех вьетнамцев?
Нет, конечно! Хороших вьетнамцев нужно оставить, простодушно ответила девушка.
И кто же должен решить, какой вьетнамец заслуживает жизнь, а какой смерть? Коэн подобрался, и в ту же минуту Хелмс понял, каким будет следующий вопрос, как понял и то, кто командует парадом.
Я же сказала: оставить нужно хороших вьетнамцев, утрируя звуки, как слабоумному, повторила девушка. Толпа вокруг нее напряглась в ожидании конфликта, и только девица оставалась в неведении о том, что является эпицентром событий.
Я понял. Все вполне логично: хорошие должны жить, плохие умереть, Коэн буквально светился от удовольствия, о такой легкой добыче он и не мечтал. Тогда еще один вопрос: кто из американских граждан должен умереть, чтобы выполнить ваш наказ? Кого из сыновей Америки вы хотите отправить на верную смерть? Кому из американских матерей вы, глядя в объектив камеры, готовы сказать: пусть ваш сын умрет, чтобы вместе с ним умер плохой вьетнамец?
Умрет чей-то сын? На девушку было больно смотреть, настолько ее расстроили слова репортера. Нет, нет, вы меня неверно поняли! Я не хочу, чтобы кто-то умирал!
Вот и мы не хотим! Коэн торжествовал. Американский народ против того, чтобы его сыновей посылали на смерть! Вы со мной согласны?
На этот раз Коэн адресовал вопрос толпе, и та дружным хором его поддержала.
Мы против смерти своих сыновей! Мы против войны во Вьетнаме! Нет убийствам! скандировала толпа, подогреваемая все теми же парнями в серо-коричневых футболках. Верните наших братьев!
Возникает вопрос: кому выгодна война? возвысив голос, бросил новый вопрос в толпу Коэн. Кто услышит наши вопросы? Кто ответит на наши призывы?
Спросите президента! Пусть он ответит, прозвучал призыв из толпы. Одной фразы оказалось достаточно, чтобы толпа загудела.
Пусть ответит!
Пусть президент ответит!
К ответу президента!
И, как звуковое одеяло, над площадью зазвучал призыв:
Нет войне! Нет войне! Нет войне!
Хелмс смотрел на колышущуюся в едином порыве толпу и невольно восхищался тем, как Коэн и его люди (а Хелмс не сомневался, что парни в футболках люди Коэна) ловко направили энергию толпы в нужное им русло. Буквально двадцать минут назад пожилая пара с артритом пела хвалебную песнь президенту Джонсону, сейчас же та же самая пожилая пара с пеной у рта требовала призвать президента к ответу.
Что происходит, Ричи? понизив голос до шепота, спросил Дэвид. Он, как и Хелмс, почувствовал изменение в настроении толпы.
Думаю, тебе лучше уйти, коротко сказал Хелмс.
Пару минут он оставался на месте, затем продолжил движение, прерванное вмешательством Коэна. Он подошел к капитану полиции и негромко позвал его:
Капитан, вы здесь за порядок отвечаете?
Так точно, внутреннее чутье подсказало капитану, что перед ним не просто обыватель, которому стало скучно. Выправка, командные нотки в голосе, властный взгляд все говорило о том, что перед ним военный, наделенный немалой властью.
Как ваше имя?
Капитан Фаулер, сэр. Джордж Фаулер.
Капитан Фаулер, послушайте внимательно то, что я вам скажу, и постарайтесь принять меры как можно скорее.
Слушаю, сэр.
Видите молодых людей в серо-коричневых футболках? Их здесь порядка двух-трех десятков. Тот, что у северного парапета моста, вероятнее всего, координатор, организует эту группу, распределяя обязанности в общем деле.
Черт, как это я проглядел? капитан был искренне расстроен.
Бывает, капитан. Опыта не хватило, к тому же ребята эти хорошо организованы. Смотришь на толпу, встречаешь парня в футболке и скользишь взглядом дальше. Расположились они в шахматном порядке, на определенное количество зевак не более одного своего человека.
Думаете, будет конфликт?
А вы думаете иначе? ответа Хелмс не ждал, он понимал, что терять время недопустимо. Первым нужно взять того, что у парапета, иначе он успеет подать сигнал и его люди растворятся в толпе. Тогда вам не удастся взять ни одного.
Что им нужно? Капитан явно занервничал, так как даже не подумал спросить, чьи приказы он собирается выполнять.
Принципиально? Ничего. Просто подогреть толпу, создать репортаж-протест, прокомментировал Хелмс.
Но против чего они протестуют?
Капитан, вы что, оглохли? Не слышите, что скандирует народ? Хелмс начал раздражаться туповатостью капитана. Они протестуют против войны во Вьетнаме.
Война во Вьет капитан подскочил на месте, схватился за рацию и начал по цепочке вызывать посты.
Он отдавал один и тот же приказ, а над площадью продолжал лететь призыв: «Нет войне! Нет войне! Нет войне!» Краем глаза капитан следил за молодым человеком у моста, стараясь не упускать его из вида.
Что делать с репортером? Арестовать? без тени сомнения в том, что подобный вопрос в компетенции незнакомца, капитан обратился к Хелмсу.
Ни в коем случае! Арест журналиста лишь усугубит последствия, предостерег Хелмс. Займитесь организованной группой подстрекателей, с журналистом я разберусь.
Вы? наконец до капитана дошло, что он понятия не имеет о том, кто им командует.
Да, я, капитан. Не волнуйтесь, для этого у меня полномочий гораздо больше, чем у вас, ответил Хелмс и поспешил к Алену Коэну.
Коэн уже оставил в покое девушку в красном сарафане, получив от нее все, что хотел. Теперь он обрабатывал семейную пару средних лет, направив на них сразу три объектива. Мужчина был явно смущен, он, потупив взор, молчал, а его жена вещала на всю страну и изо всех сил старалась вовлечь в разговор и мужа.
Конечно, любой здравомыслящий человек будет выступать против войны, ведь так, Гарольд?
Вы хотите обратиться к президенту с призывом покончить с бессмысленной гибелью американских сыновей? подбрасывал женщине вопросы Ален Коэн.
Да, мы хотим, чтобы президент нас услышал, правда, Гарольд?