Молодой человек юноша в белой рубашке и светлых парусиновых брюках слез с велосипеда у почты. Прислонил велосипед к забору, уселся на парапет и стал кого-то ждать, лениво посматривая на ожидавших автобус пассажиров.
Тетки в жакетах, двое мужиков с котомками, командировочные с чемоданчиками немного, все же рабочий день. Автобус «Озерск Тянск» нынче ходил часто три раза в день! А по субботам, воскресеньям и понедельникам ездили еще и по деревням. Совсем красота! Не как в старые времена добирайся как знаешь. Это, кончено, хорошо. От укрупнения районов хоть какая-то польза. Но вместе с тем Озерск раньше был райцентр, а теперь что?
Юноша пригладил темно-русые волосы. Подстриженные когда-то «полечкой», они сейчас лезли в глаза, приходилось зачесывать челку назад, однако ветер быстро трепал прическу.
Вытащив из кармана расческу, юноша тщательно причесался, поймав на себе заинтересованные взгляды проходивших мимо школьниц, судя по виду семиклассниц или еще младше. Мелкота! Ишь, вылупились!
Одна даже набралась храбрости поздоровалась:
Максим, привет.
Темненькая, востроглазая, стройненькая Знакомая
Максим улыбнулся, снизошел до ответа:
Привет, Женька, привет. В школу?
Ну а куда ж? Последний день нынче, забыл?
Х-ха! То-то я смотрю такие красивые все.
А у тебя когда экзамен?
Послезавтра. Русский язык.
Ну, ни пуха, ни пера.
К черту, к черту. Мне бы, главное, французский сдать. Насчет остальных я не волнуюсь.
Сдашь.
Сдам.
Увидимся, Макс!
Макс хм Ну и что с того, что младшей сестры одноклассница? Никакого уважения. Совсем. Ох уж эти пионеры А вообще Женька счастливая. Никаких экзаменов нынче в седьмом классе сдавать не надо сразу в восьмой, он выпускным считается, не как раньше седьмой. Потому как реформа: не семилетняя школа, а восьмилетняя, не десять классов, а одиннадцать, и два дня в неделю изволь на производственной практике отработать: на ферме, в леспромхозе или еще где Чтобы стаж шел. Без стажа никуда.
Вот и Максим одиннадцатый заканчивал, экзамены остались и все.
Кстати, а Женьку эту в детстве Горемыкой прозвали! За то, что в разные истории попадала: то в детском саду кипятком руку ошпарила, то в парке потерялась, а как-то ее с рейсового автобуса сняли решила просто так покататься. Но все это давно: Катька, сестра Максима, иногда вспоминала, а вот Женька прозвища своего старого не любила. Да и позабылось оно уже.
К остановке наконец подъехал автобус из Тянска желто-красный тупоносый ЗИС-155. Остановился, распахнул двери-гармошки, старых пассажиров выпустил, новых впустил.
Макс посмотрел с любопытством: всегда интересно, кто в город приехал, может, знакомый кто Нет. Знакомые да, но все народ пожилой и не интересный ничуть.
Бонжур, Макс! Извини, припоздала.
Бонжур, Лидия Борисовна.
Молодая женщина девушка двадцати трех лет отроду спрыгнула с дамского, с низкой рамой, велосипеда. Красивая такая шатенка. Учительница французского языка, точнее сказать практикантка. Старая-то учительница уволилась, вот ее и попросили до конца года поработать сам директор попросил. А кого еще брать-то?
Ну да, «бабетту» носит прическу такую, с начесом, как у героини французской актрисы Бриджит Бардо в кинофильме «Бабетта идет на войну». Так, «бабетту» в больших-то городах все молодые женщины носят, это вот в Озерске только косятся да всякие слова нехорошие говорят.
А Лидии Борисовне Лиде хоть бы что! Да и «бабетта» это же не «колдунья», когда волосы распущены по плечам, без всякого к общественной нравственности уважения. Опять же, по фильму «Колдунья» его в ДК недавно показывали с Мариной Влади. Показывать-то показывали, а с такой прической не то что в школу не пустили бы, а и запросто могли бы привод в милицию оформить! Как за мелкое хулиганство. Стиляг же таскали
Красивая Лидия Борисовна, уверенная в себе, ничего не скажешь! Волосы осветленные; большущие, серые, с подведенными стрелками глаза. Вся из себя стройная, ноги ух и грудь ничего так себе грудь, парни вслед оборачивались и не только парни, но и взрослые женатые мужики. Мужики оборачивались, тетки плевались. Обещали на директора школы общественную кляузу написать.
Красивая И велосипед у нее шикарный, дамский, так весь и сияет, не то что «колхозный» Максов «Урал», бог весть из каких деталей собранный.
Еще раз извини экскьюзе муа.
Лидия Борисовна поправила привязанный к багажнику небольшой саквояж.
Спасибо, что помочь согласились, поблагодарил Макс. Мерси боку.
Пустое, учительница обворожительно улыбнулась. Ну, Максим, где заниматься будем? Предлагаю на озеро. На дальнее. Там такой тихий пляж
Юноша молча кивнул согласился. Еще бы! Усевшись в седло, Лидия Борисовна закрутила педали. Максим выждал минуты три для конспирации и неспешно поехал следом. Чтобы не вместе. А то потом слухи пойдут городок-то маленький.
Проехав мимо двухэтажной деревянной библиотеки, велосипедисты один за другим свернули по улице вниз, к бане, и, проехав краем ближнего Среднего озера, покатили по деревянным мосткам, ведущим к кустовой больнице. За больницей, на пологом холме, уже начиналась деревня, а сразу за ней синело озеро.
За деревней Максим наконец догнал свою спутницу. Дальше поехали рядом, а потом и вообще пошли пешком, зашагали по узенькой тропке. Вдалеке на склоне холма копошился колхозный трактор что-то там боронил, поднимая тучи желтоватой пыли.
К дальнему пляжу поедем? обернулся шагавший впереди Максим.
Учительница пожала плечами:
Наверное Там ведь пусто сейчас.
Ну да. Рабочий день, да и малышня вся в школе.
Спустившись с холма, тропинка нырнула в заросли орешника, затем пересекла луг, золотисто-желтый от лютиков и купавниц. И вот он пляж! Узкая полоска песка, кусты, травища И пусто. Совсем никого.
Ну, вот здесь.
Лидия Борисовна положила велосипед в тенечек, достала из саквояжа покрывало и фотоаппарат «Зоркий» в коричневом кожаном футляре. Очень даже неплохой фотоаппарат, с автоспуском и объективом «Индустар» Максим во всем этом разбирался.
Ну что Для начала повторим грамматику, а потом диалоги.
Сняв сандалии, учительница уселась на покрывало и, вытянув босые ноги, принялась что-то быстро говорить по-французски. Максим понимал через слово. В пятом классе у них недолго был немецкий, с седьмого до девятого французский, а потом вообще никакого иностранного языка не было некому было вести.
Потом говорили о Ленинграде. Тоже по-французски. Не о Москве, как в учебнике, а именно о Ленинграде. Москву Лидия Борисовна не любила, а в Ленинград ездила часто, обожала этот город, так и говорила:
Жадор!
Восхищалась Кировским театром, театром имени Пушкина, музкомедии Вспоминала многие постановки «Лебединое озеро», «Аиду», «Жизель» Честно сказать, Максим во всем этом не разбирался, никаких театров в Озерске не было, в Тянске, правда, был, но и тот народный.
А что ты не загораешь? Лидия Борисовна склонила голову набок. Стесняешься?
Да нет. Часы у вас у тебя красивые.
Еще бы! «Заря»! Золотые, между прочим.
Не особо-то Макс и стеснялся. Подумаешь, вместо плавок черные семейные трусы! Не у всех эти самые плавки имелись как и школьная форма. Провинция это вам не Москва и не Ленинград, трудно живет народ, бедновато. Во многих семьях отцы с войны не пришли, а те, что пришли, частенько пили
Он все же разделся. Тела своего он тем более не стеснялся все же спортсмен-разрядник, значкист ГТО!
Лидия Борисовна повернулась спиною:
Расстегни
Сзади пуговицы на платье, маленькие такие, пластмассовые.
Будешь меня фотографировать! А сейчас я тебя на память щелкну.
Да не надо меня
Ага, есть! Теперь закрой глаза. Ну закрой же!
Закрыл.