Улучив минутку, Ярден обернулся и строго погрозил девушке пальцем:
— Опять страшные сказки детям рассказываешь?
— Страшные? — изумилась Ния.
— Ну, про музыканта…
Девушка вздернула подбородок.
— Это не сказки!
— Да, знаю, знаю. И поэтому, наверное, рано им такое слушать.
Странно было слышать подобные слова от воеводы, но дело в том, что у него не было сыновей — только две рыжие девчушки, которых любящий отец старался оберегать от всего страшного и неприятного. В том числе и от пугающих рассказов Нии.
— Не рано, — тихо ответила девушка. — Все, чего мы боимся, может прийти в нашу жизнь в любой момент, и лучше по крайней мере знать, с чем имеешь дело.
— Но, — воевода понизил голос, — моя младшенькая плачет по ночам. Жена боится, как бы не заболела.
Ния опустила взгляд. Она могла бы сказать, что ее рассказы никакого отношения к кошмарам маленькой Иды не имеют, но промолчала.
Ветер в верхушках деревьев тревожно завыл, заплакал. Женщины испуганно встрепенулись, и тут же начали разводить по домам детишек. Ния осталась на месте. Вместе с воеводой они слушали плач ветра, а потом Ярден сказал:
— Снова лес кого-то не пускает. Пытается не пустить…
— Что ж, лес поможет, враг и в этот раз пройдет мимо, — сидевший в тени раскидистой липы старичок поднялся, опираясь на сучковатую палку. Ния тоже поспешила подняться.
— Я с тобой, — сказала она. — Что-то устала, спать хочется.
* * *
А лес все плакал… Ночью моросил дождь, и пасмурное утро не обещало хорошего дня. Правда, к обеду небо посветлело, но ощущение тревоги не проходило, и жизнь в лесном поселке замерла. Все ждали, ждали…
Звон оружия стал слышен издалека, но битва, по-видимости, шла уже на остатках сил, и звуки постепенно замирали.
— Лес и в этот раз защитил нас, — прошептала жена воеводы. — Они прошли мимо и, кажется, там не останется живых.
— Но мы все равно проверим, — твердо сказал Ярден и обернулся к седому старику.
— Да, обязательно, — тот задумчиво погладил бороду, глядя куда-то сквозь сплетение ветвей. — Лес подпустил их слишком близко. Не спроста это.
Караульный вбежал на поляну, сразу же очутившись под напряженными, внимательными взглядами всей общины. Несколько слов — и воевода с десятком мужчин последовали за ним. Женщины остались в поселке. Все, за исключением Нии — она шла за Ярденом, привычно придерживая подол широкой цветастой юбки.
Идти пришлось недолго — чужаки действительно подошли слишком близко к поселку. Обычно они проходили намного дальше. На широкой поляне, осторожно ощупываемой вынырнувшими из-за тучи лучами солнца, в разных позах лежали люди. Солдат было человек десять, четверо живы, но ранены тяжело, и без сознания. Беглецов оказалось двое. Светловолосый богатырь с окровавленным мечом в руке лежал на спине, раскинув руки, спрятав под собой товарища. Брови слегка нахмурены, но лицо спокойно, как у человека, исполнившего свой долг. Ния оказалась рядом первой.
— Он еще жив!
Богатыря осторожно подняли, стараясь как можно меньше тревожить опасные раны, от которых покраснела его льняная рубаха. Теперь поселяне видели лицо второго беглеца: он был в сознании и смотрел на незнакомых людей помутневшим от боли взглядом. Но когда его подняли и понесли, раненый закрыл глаза.
Всех выживших принесли в поселок и разместили в широкой палатке. Женщины заботились о раненых, не глядя, что большинство их одеты в ненавистную форму королевских солдат. И все же особое внимание досталось светловолосому богатырю — за его жизнь боролись долго и упорно. Ния помогала. Она не отходила от лежака — меняла повязки, вытирала покрытый испариной лоб, часто проверяя пульс, но, несмотря на все усилия, биение жилки под ее пальцами остановилось…
— Он не должен был умереть, — жена воеводы смотрела на спокойное лицо с правильными чертами — такое доброе и одновременно мужественное. — Такие люди не должны умирать.
Второй беглец уже пришел в сознание, но почти не двигался, лишь смотрел, повернув голову, на своего товарища. У этого второго были темные волосы грязно-коричневого цвета и глаза — то ли серые, то ли синие. Его раны оказались не так серьезны, как у остальных.
Женщины еще раз прошлись между лежаков.
— Раны тяжелые, — подытожила воеводша. — Мне кажется, выживет только этот, — она указала на второго беглеца, Ния кивнула в знак согласия и вышла из палатки вместе со всеми. Полог колыхнулся и упал, а молодая женщина с длинной русой косой, уложенной вокруг головы, села с шитьем возле зажженной свечи.