Ника, вернись! Не будь идиоткой! голос Стаса был все ближе, ты нормальный человек, не такая алчная стерва, как мой дед и твой муж! Мы всю жизнь существовали впроголодь, пока дед тешил себя надеждами на этот клад! Никому из нас не доверился! Мужу твоему, такому же ничтожеству, как сам! И похвастался этим, глядя мне в глаза! Мерзкий старик! Ника, где ты?
Голос Стаса раздавался у Ники над головой. Потом чуть отдалился. Наступила тишина но вскоре раздался выстрел. С сосны над выступом посыпался снег, припорошил Нике лицо.
Все зря! Дело не в когте! Примета, была примета! Если бы знать! Стас кричал, срываясь на истерические рыдания.
Ника зажмурилась.
Ей снова десять, она в лесу, ночь, холод, Ирка, убежавшая звать на помощь и навсегда оставшаяся в тайге. Двое суток ледяного безмолвия и спасатели, выносившие ее на руках. Месяц больниц и позже диагноз бесплодие. Родители Ирки, ненавидевшие Нику за то, что она выжила. И этот цепенящий страх перед лесом на весь остаток жизни.
Очередной выстрел вернул ее к реальности. Ника слышала хруст веток в нескольких шагах от себя, тяжелое дыхание. Снова выстрел. И вдруг тишина разорвалась ужасающим ревом из своего убежища Ника наблюдала, как двое раненый хозяин тайги и человек стоят друг напротив друга, готовые к схватке
Ника вернулась сюда, в точку, координаты которой указал Никита в записной книжке. С первыми морозами дорога хорошо устоялась. Был прозрачный солнечный день. На краю овражка она снова переживала минуты, которые помогли ей забыть детские страхи. Спокойно и размеренно развернула брезентовый мешочек, вытряхнула из него на ладонь огромный золотой самородок, по весу около килограмма. Полюбовавшись, она положила его туда, где уже лежали коготь медведя и фишка номиналом в пятьдесят тысяч долларов. Стас был прав, поспешил он с расправой, да что взять с больного на голову человека? Немного терпения, и была бы в руках и подсказка, и заветный сверток. Тот самый, что перекочевал в небольшой рюкзачок.
Ника уходила прочь, чувствуя спиной чей-то настойчивый, сверлящий взгляд, но так и не повернула головы, уверенная, что Медвежья тропа больше не потребует себе жертв.
Маша Фокс.
На побережье Ла-Манша снега не бывает
Ох уж эти английские зимы. Дождь, дождь и снова дождь. Погода как Царевна-Несмеяна. Словно ей нечему радоваться, словно она вечно скорбит.
Эйлин стояла у двери в сад. Струйки воды бежали вниз по стеклу, выкладывая на нем полупрозрачные кривые дорожки. «Считается, что влажный климат полезен для кожи лица к черту лицо! Как же на душе муторно и нога опять болит» она покрепче обхватила кружку с чаем, согревая холодные пальцы.
Карман большой лохматой кофты начинает вибрировать, щекотать бедро. Так мама в детстве подсовывала ей под одеяло свои теплые пальцы, и они мягко пробегали по телу девочки: «Вставай, вставай, дружок» Эйлин достает телефон. На экране имя: «Оливия Стоун». Это имя как предвестник беды или, наоборот, как звук охотничьего рожка: зов к действию, к погоне.
Что теперь случилось? спрашивает Эйлин, не здороваясь.
Да так, ничего особенного, подросток застрелился из отцовского ружья, тоже без приветствия отвечает Оливия, тело нашли на футбольном поле школы.
Какой школы?
Эйлин, у нас одна школа. Та, в которой в прошлом году повесилась Камилла Файербол, а до нее еще Виктория Адамс как-то случайно упала с обрыва в море и Питер Грей, если помнишь, выпил все бабушкины таблетки от давления.
Так значит, четвертый ребенок Эпидемия продолжается
Вот именно. Хватит хандрить. Я берусь за это дело. Знаешь, что это значит?
Что?
Что тут многим понадобится хороший адвокат, а ты как мышь в своей норе засела.
Приезжай будем разбираться. Только, если хочешь кофе, купи по дороге. У меня закончился, а выходить из дома по такой погоде сил нет.
Это было почти правдой. За год порванные связки левой ноги почти срослись и Эйлин даже пару раз надевала туфли на каблуках, но то ли срослись как-то не так, то ли возраст начинал напоминать о своем приближении в непогоду нога болела. Ныла. Как будто не давала забыть ту зиму.
В ту зиму все самое плохое, что только может случиться в жизни деловой, красивой и успешной женщины-адвоката, случилось. И все как-то одновременно: травма ноги, расставание со Стивом и острое осознание того, что она Эйлин, следуя своим профессиональным амбициям, добилась признания невиновности для убийцы. Неоспоримое доказательство вины, правда, возникло уже после суда, когда подозреваемая была оправдана, но душа защитника не радовалась, а наоборот выла и вторила нытью в ноге. Как она могла, за тщеславной жаждой оспаривать любые улики, не увидеть, не докопаться и не рассмотреть холодного убийцу троих человек?!
Эйлин решила взять тайм-аут. Думала куда-нибудь поехать, но, оказалось, без работы и желания как-то отпали сами собой. Наступила апатия. Сил хватало только на то, чтобы встать с постели, заварить кофе и с дымящейся чашкой дойти до любимой скамейки в саду. И то не всегда. Любит английская погода пролить слезу.
Самое время восстановить отношения со Стивом ведь и разлад произошел из-за ее вечной занятости. Правда, пока она собиралась с духом позвонить ему, все та же Оливия, как сорока на хвосте, принесла новость о помолвке Стива с Рейчел Фрост. Дама заметная фигура в элитных кругах. Рейчел отсудила у бывшего мужа их совместный бизнес IT-компанию вместе с двумя миллионами клиентов, включая и «Маршалл и Маршалл» адвокатскую контору, в которой за Эйлин все еще держали место. Теперь Рейчел свободна, богата и готова к новым отношениям. А ты, Эйлин? Ты к чему готова?
IЭтот Хикманн редкостный хам. Он меня буквально взашей вытолкал со двора школы, Оливия как-то умела делать все одновременно. Она протянула Эйлин подставку с двумя зажатыми в нее стаканчиками, твой капучино слева, и, повернувшись к хозяйке спиной и выставив руку из-под козырька крыльца, несколько раз встряхнула зонтик, прежде чем его закрыть, козел он, а не инспектор.
Тут я с тобой не могу не согласиться, но «козел» он не всегда. По большей части он хороший сыщик, а ты как журналистка ему не нужна, только нагнетаешь общественное мнение раньше времени.
Это моя работа. Он и тебя не больно-то жалует.
Про меня и разговора нет я его главный оппонент, а значит, и главная головная боль. Так что случилось?
Пока только тебе. В новостях еще ничего нет. Это уже не Хикманн, а его суперинтендент просил придержать, пока они собирают свидетелей.
Много ли свидетелей у самострела.
В том-то и дело. Тело нашли на краю школьного футбольного поля после вчерашнего фейерверка в ночь Гая Фокса1. Мальчик Руперт Филипс, ученик выпускного класса. Выстрел снизу в голову из охотничьего ружья. Отец член стрелкового клуба в Йорке. Большой любитель фазаньей охоты. Ружье зарегистрировано. Все честь по чести. Естественно, за шумом фейерверков никто не слышал выстрела.
Немало, однако, ты накопала. Видно, Джим тебя не сразу выгнал.
Я опоздала. Тело уже увезли. Но у меня есть информатор в морге.
Где только у тебя их нет.
Это комплемент? Эйлин, ты сама сказала, что суицид среди нашей молодежи принимает масштабы эпидемии. Я решила серьезно взяться за эту тему. Буду делать свое журналистское расследование. Мне нужна твоя помощь. Дай почитать дела остальных троих.
Я дома дела не держу. Они все в офисе. И, собственно, по делу суицида было только одно слушание, и то косвенное. Мать прошлогодней самоубийцы Камиллы Файербол обвинялась в поджоге из мести, но прямых доказательств к моменту суда у обвинения не было. Дело, как ты помнишь, было закрыто.
Эйлин, будь уверена, в этот раз будут и виновные, и доказательства. Тебя обязательно пригласят. Дружим?