Мама и прочие близкие нежно любившие меня родственники ласково называли меня «Карлушей». Да и при росте в 155 сантиметров глупо пыжиться. Хотя, лично меня это совершенно не беспокоило.
Здрасьте, выдал он удивленно, голос у него был скрипучий и низкий. То ли возраст сказывался, то ли курил много.
Перед ним на столе действительно стояла гигантская, с небольшой цветочный горшок, кружка с чаем, и лежала книга, старая и потрепанная, судя по цвету страниц и множестве заломов, отчего боковина выглядела так, будто побывала под гусеницами трактора. Книга, похоже, и была причиной задумчивого постукивания ложки о края чашки.
Однако, же речь была заготовлена и разговор начат, и следовало его завершить.
Меня зовут Татьяна, я новый жилец. А вы?
А он вдруг встал и, мама родная, я, кажется, была ему приблизительно по грудь, Олег. Снимаю комнату. Третью. От входа.
Да?! удивилась я. А мне сказали, что хозяйки тут сами живут.
Вот ведь лгуны эти агенты, и продавщица хороша. А это, значит, мой застеночный сожитель. Так-так
Раиса Сергеевна хозяйка комнаты, моя родственница, он пожал плечами, живет за городом с семьей.
Он опустился обратно на стул, чем очень меня порадовал, весьма неудобно наблюдать за башенным краном.
А ясно. Рада познакомиться, Олег А сама Раиса Сергеевна здесь бывает?
Крайне редко, «проскрипел» он.
Меня слегка передернуло.
Ясно, ну, не буду вам мешать
Он что-то промычал, потерял ко мне всякий интерес и вновь уткнулся в книгу.
На самом деле, открытие, что в квартире проживают не только женщины-хозяйки, но и те, кто может комнаты снимать, меня неприятно задело. Пожалуй, предыдущая собственница была весьма благоразумной, хоть и расточительной особой. Понятно, что очень многие покупают такого рода объекты исключительно под сдачу, предпочитая жить в отдельной квартире. Но и агент, и продавец заверяли меня, что тут обитают только женщины. К чему было давать ложную информацию, если в первый день все раскроется?
А кухня все же неплоха для коммуналки, а при более детальном осмотре оказалась даже лучше, чем запомнилась в первый визит: не было уродливых старых шкафов с оторванными дверцами, кусков от разных наборов мебели, раскиданных вещей. Три одинаковых навесных шкафа и три тумбы в ряд, три разномастных, но ухоженных холодильника, две стиральные машины. Все стояло в определённом порядке, с намеком на некую гармонию. Даже полотенца на крючках у раковины были ярким и новеньким. Единственное, кухню освещал ровно клон той самой лампочки из коридора, странно, несмотря на довольно-таки ухоженный вид, со светом в этой квартире были явно проблемы.
Что там мог в таком мраке видеть мой сосед в книге, непонятно.
В моей комнате было свежо. Окно, выходившее прямиком на канал Грибоедова, было открыто в целях проветривания, и по помещению гулял холодный и влажный питерский ветерок. Здорово все же быть тут, иметь силы на все это. Я собой немного горжусь даже.
Сборы на работу были, как всегда, быстрыми, но с соблюдением всех установленных правил. В каком-то смысле процедура эта для меня жизненно важна, потому оттачивалась годами, только совершенства не достичь, а любой шаг назад может стать серьезным откатом. А я этого совсем не хотела. Как и мама Ведь она одна из того небольшого числа людей, кто сыграл основную роль в связи меня с миром, который в каком-то смысле не является моим.
Доброе утро, худощавая высокого роста женщина сдвинула очки ближе к кончику носа и окинула меня взглядом. Похоже, она следовала из ванной в свою комнату, на сгибе локтя белым флагом обвисло влажное полотенце. Столкнулись мы с ней у входной двери, когда я пыталась попасть ногой в правый кроссовок и при этом удержать равновесие.
Здравствуйте!
Татьяна? женщина протянула мне руку в приветственном жесте, что было неожиданно, если учитывать возраст и образование привычный стереотип немного ломался, однако, я мало знала о ней, а значит, не могла учитывать огромное количество факторов. Тонкую суховатую кисть пожала быстрее, чем принято.
Галина Тимофеевна! кивнула моя, как оказалось, соседка.
Недурно, если уже утром она выглядит так, что готова хоть сейчас в приемную комиссию. На голове пучок седых, уложенных без единого петуха волос, из-под темного халата выглядывал жесткий белый воротничок.
Как вам у нас?
Обживаюсь.
У нас хорошая квартира! владелица первой комнаты от кухни окинула взглядом коридор, и кажется, я понимаю, что значил этот взгляд гордость. Но все это требует труда и заботливого отношения. Я полагаю, Настасья вас ознакомила с тем, что у нас имеет место быть определенный распорядок дня и действует график уборки? Причем, все, кто проживает здесь, относятся к своим обязанностям весьма ответственно!
Это вопрос или утверждение?!
Да, конечно! кивнула я на всякий случай.
График уборки туалета вы уже видели? В ванной-то вы не нуждаетесь, как я понимаю.
Да, мне только и оставалось, что соглашаться, и уповать на то, что я делаю все правильно, и украдкой бросать взгляд на часы, потому что опоздать на работу мне совсем не хотелось.
Она мне напомнила владелиц доходных домов из книжек. Наверняка собственница по натуре, она скорее всего являлась еще и очень строгим человеком, но не только к окружающим, а и к себе. У меня даже сложилось впечатление, будто свою комнату в этой квартире я снимаю. Хотя, по сути, так оно и есть. Только снимаю я ее у банка.
Что же, еще раз спасибо бывшей владелице, она не зря сделала так, чтобы сократить общение с соседями до минимума похода в туалет. Настя намекнула, что хотела и его поставить, но это потребовало бы огромных согласований и поднятия пола, а тогда у меня не получилось бы того самого уютного второго яруса, на котором разместился огромный матрас, комод, низкие книжные полки, и две красивые лампы в виде капелек, дарившие приятный белый свет.
Что же, это хорошо, кивнула моя властная собеседница. Тогда мы с вами, Татьяна, обязательно подружимся. Настасья сказала, что вы фармацевт.
Утверждение?
Э, я работаю в аптеке на Вознесенском, недалеко отсюда, в десяти минутах ходьбы.
Отлично, нам везде свои люди нужны, губы ее тронула улыбка. Что же, не буду вас задерживать. Не забудьте про график.
Я кивнула и, как девчонка, которую мама только что отпустила заниматься любимым делом, вылетела из квартиры.
Политика проживания в коммуналке мне теперь была ясна, как и то, что я немного просчиталась с представлениями о тех, с кем собиралась проживать весьма долгое время. Коммунизм явно был насильственным.
До работы надо было «проскакать», как говорит Оля, два квартала. И в этот раз при подборе выражений моя родственница была недалека от истины. Хотя мы определенно не пользуемся гужевым транспортом уже полвека, и сами не являемся непарнокопытными.
Я бежала по хорошо изученному маршруту сквозь толпу спешащих по делам и на работу людей по Вознесенскому проспекту, вдыхая ароматы кофе и свежей выпечки, а заодно выхлопных газов от скопившихся в пробке машин, духов, резины почему-то жженой.
Несмотря на утреннее построение от председателя квартиры, как я негласно называла теперь Галину Тимофеевну, день у меня выдался на славу. Может потому, что я бегу на работу по улице, на которой жили и по которой наверняка прогуливались Пушкин и Достоевский, а может потому, что у меня получалось удивительно хорошо лавировать в толпе, не касаясь людей, или потому, что впервые за долгое время с утра на рабочем столе лежало распоряжение директора небольшой сети аптек о том, что заведение наше сегодня никого не обслуживает, ибо у нас учет.
Не суббота, а праздник.