Следующая остановка смерть. Врата скорби – 3 - Афанасьев Александр Владимирович

Александр Афанасьев

Следующая остановка смерть. Врата скорби 3

«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд. Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род. Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?»

40-е годы альтернативной реальности, в которой царская Россия сталкивается с холодным и циничным Западом. На Востоке идет Холодная война, превращаясь порой в настоящую с взрывами на улицах и обстрелами городов. Британцы и русские сражаются за будущее этого мира и какая разница, кто победит. Главное что будущее у этого мира есть. В горах Радфан банда нападает на караван, в живых остается русский врач, оказавшийся тайным большевиком. Это и есть истинное начало движения Идарат бандиты из просто грабителей становятся идейными террористами.

Лишь солнце да песок

жгут нам сапоги,

За короткий срок

мы смогли найти

Тысячи дорог, сложенных с могил,

нам с них не сойти

Кукрыниксы

День отцов. Порт Саид. 19 июня 1941 г.

Флота капитан-лейтенант Белкин по национальности еврей. Хотя, если так разобраться, скверный он еврей. Жрет трефное, а водку только так хлещет. В его личном деле записано: «Флота капитан-лейтенант Абрам Белкин лучший офицер, которого я только видел в море, но, несомненно, худший в порту». Подпись была заверена личной печатью капитана первого ранга Эбергарта, сына адмирала Эбергарта, командовавшего на тот момент крейсером Громобой. С тем тогда еще не капитан-лейтенант, а просто лейтенант Белкин и прибыл на остров Змеиный, на котором таких же отморозков было пруд пруди. С тем же через семь лет, флота капитан лейтенант Белкин прибыл уже в должности командира спецотряда в порт Хефа, свободный порт на Средиземном море, где в первый же день устроил пьяную драку с колонистами из немецкого Мошавы Германит. Драка закончилась перестрелкой, в которой никто не пострадал наверное. По крайней мере, русские моряки точно не пострадали. Все закончилось облавой по всему порту, в ходе которой кого-то поймали, а кого-то нет. На следующий день пришедший в себя после семи чашек крепкого, горького бедуинского кофе и получаса матерного ора в кабинете капитан рейда, флота капитана первого ранга Бучницкого капитан-лейтенант Белкин прибыл в полицейский участок высвобождать своих с соответствующей бумагой от военных властей. Попавшихся было четверо, и каждому, на глазах у изумленной полицейской публики капитан-лейтенант Белкин с размаху врезал по морде. Не за то, что натворили, а за то, что попались. Заповедь любого моряка из подводных диверсионных сил флота, первая и она же последняя «Не попадайся».

Но все это было несколько дней назад, а сегодня

Темный отсек средней океанской подлодки Щ-239 мерцает зловеще-красным светом плафона, больше никакого освещения нет. Подводная лодка пахнет тем, чем она должна и пахнуть мочой, затхлой водой, потом, несвежей пищей, металлом. Поскрипывает время от времени корпус это с учетом того, что они совсем на небольшой глубине идут, что будет, когда они на расчетную погрузятся? Узкие, тесные отсеки, в которых за что-нибудь, да запинаешься. Команда, которой совсем не по нраву присутствие на борту чужаков, да еще таких. Не раз сходились в драках и в Севастополе, и в Константинополе, и в Одессе: ПДС практически единственная часть на флоте, откуда не отчисляют за дисциплинарные нарушения, а выговоров, отсидок на губе, даже и порок1 на каждом как блох на собаке. Однако приказ есть приказ, и если приказано вывезти этих отморозков в море будет сделано. Отморозки тоже ведут себя тихо понимают, где можно бузотерить, а где нельзя. В подразделении поддерживалась невидимая для других, но жесточайшая дисциплина и если бы кто, к примеру, пропустил хоть каплю вчера его избили бы свои же. Потому как все понимаются: идут по самому краю. Любое их задание может стать последним, в каждом они ставят на кон свои жизни свою и других бойцов группы. Поэтому, за три пять дней до выхода устанавливается железный закон: ни капли спиртного, никаких драк, только уход за оружием, изучение карт жесточайшие тренировки

Каждый сейчас занят своим делом. Места совсем мало, у каждого в проходе висит гамак, часто самодельный, и под ним увязка с личными вещами и снаряжением. Так тесно, что если любой из них встанет то соседу напротив уже не встать, пока первый не уйдет да и ему будет тесно. Каждый занимается своим делом. Снайпер их по кличке Кукан в который уже раз, угнездившись в своем коконе и подвесив к переборке маленький офицерский фонарик летучую мышь перебирает винтовку. Винтовка его «богемка», богемская самозарядка под германский винтовочный патрон 7,92 и с богемской же копией четырехкратного прицела Цейс с самосветящейся подсветкой Меопта выпускает отличные копии немецких прицелов за две трети цены, при том, что богемское оптическое стекло ценится не менее знаменитого «Цейс в Йене». Богемская самозарядка участвовала в конкурсах на пехотное оружие и в России и в Священной Римской Империи. И там и там проиграла по чисто политическим соображениям. Но мелкие страны, которым надо вооружать армию, наемники и солдаты удачи, даже казаки помнят и любят богемское оружие. Эта винтовка снабжена германским двадцатипятиместным магазином, сошками от ручного пулемета и ложем с отдельной рукояткой, а не охотничьим. Тоже армейский заказ.

Турок читает. Он собственно такой же турок, как Белкин еврей когда шашлыки жарят, первый свинину трескает, да нахваливает, мол, куда нежнее, чем говядина. Так то морские диверсанты могут и кошатиной и собачатиной питаться, и змеиным мясом на курсах по выживанию даже личинки жуков ели. Но это край, а так по пятницам они собираются у так называемого «дизельного пирса» и жарят шашлык, в ожидании мотобота, который отвезет их в Одессу.

Турок, как и многие, кто только перешел в русское подданство очень любит читать. Он всегда читает по-русски. Его отец нищий феллах, а он сам офицер флота, в Османской Империи чтобы попасть на флот нужно было такую взятку дать что никаких сбережений не хватит у нищего феллаха. А его взяли в училище, научили всему, что должен знать офицер. Он же едва ли не единственный, который тут по доброй воле, а не изгнан с корабля. На вопрос, зачем это надо он пожимает плечами и отвечает кровь кипит

Гасила что-то как всегда жрет. У него в карманах всегда что-то есть. Сухари, орехи, иногда шоколад, который он ест неопрятно, пачкая руки. И еще он ленивый как вол за то и прозвали «гасила», на сленге так называют тех, кто стремится уклониться от выполнения служебных обязанностей любой ценой. Но при всем при этом он силен как бык, вынослив, практически нечувствителен к боли. Потомок волжских бурлаков, одним словом. Пулемет и одну тысячу патронов в лентах он кряхтит, но тащит, если нужно даже бегом. У них в пулеметном расчете один пулеметчик, второго номера нет, станка нет, весь боезапас должен носить сам, равно как и оружие. Оружие у него тоже богемское лентовый ZB30 под немецкую ленту машингевера, сама лента в мешке со стальным каркасом, на североамериканский манер. Из своего оружия он может короткой очередью расколотить бутылку с полукилометра. К пулемету на самодельном кронштейне присобачен примитивный, 3,5 кратности дневной оптический прицел.

Остальные тоже кто чем занимается. Случайных людей в отряде нет. Нужны авантюристы, которые не могут сидеть на месте но в то же время и люди, умеющие ждать. Тянуть лямку здесь не получается, их служба это череда вот таких вот походов, монотонной тягомотины, невостребованности и взрывной экспрессии ближнего боя, когда или ты или тебя. Про ближний бой они знают все или почти все. Они тренировались в недостроенных зданиях, они даже снаряжали патроны нагана отлитыми из воска пулями, перемешанными с краской, и стреляли друг по другу, переодевшись в тулупы. Все они совершенные отморозки, психологически готовые пойти одному на сотню, на две сотни, на столько, сколько нужно. Как говорит Белкин, когда вспоминает свои еврейские корни: хуцпа, господа, это когда ты убил свою мать и отца, а потом идешь за пособием и плачешься, что сирота. Вот именно так и действуют они