А
Фата вот, из перемётной сумы, что была перекинута через его правое плечо, Алкей-Геракл достал светлую кружевную ткань (и где только такую достал?), этот момент я предусмотрел.
Какой ты, однако, подвигала я бровями, смех будущего мужа согрел душу.
Накинь, как войдём под своды храма, продолжая улыбаться, подсказал он мне.
А почему мы друзей не позвали? задала я вопрос.
Зачем? Отметим потом дома в тесном кругу, там уже всё готовят.
Говорю же, теперь я подмигнула ему, мой будущий муж оказался весьма предусмотрительной личностью.
А то! сверкнув белоснежными зубами, он подал мне руку и мы пошли по ступеням вверх.
Стоило нам подняться к главному входу в святилище, как двери распахнулись и нам навстречу вышел жрец в светло-голубых одеждах и странным венком на голове.
Господин, всё готово, поклонился он Гераклу и отступил в сторону, приглашающе поведя рукой.
Внутри храм впечатлял размерами: широкие проходы, внушительных размеров белоснежные колонны, лепнина на потолке и на стенах. Красиво. Возвышенно. Здесь даже дышалось чуть иначе, чем снаружи.
Пылинки мерцали и кружились в затейливом танце в лучах солнца, проникающих через узкие бойницы; у каждой из шести колонн стояло по жрецу с возвышенными выражениями на лицах.
Алтарь находился у противоположной от входа стены. Перед камнем со статуей бога стоял невысокого роста мужчина в белом балахоне.
Я быстро накинула на голову фату так, чтобы полностью прикрыть лицо.
Снова взяла Геракла под руку и мы неспешно пошли к главному жрецу храма.
Под сводами священного храма Бога нашего, светлого Гименея, соединяю ваши судьбы в одну.
Геракл повернулся ко мне и откинул фату, открывая моё лицо.
Пусть небесная звезда плодородия осветит ваши жизни счастьем и достатком. Нарекаю вас отныне и вовеки мужем и женой!
Гер наклонился ко мне и едва уловимо поцеловал в лоб. Затем нам подали два золотых тонких браслета, один из них, тот что был поменьше, Гер надел мне на правое предплечье, с его брачным украшением я поступила точно также. Золото красиво сочеталось с его бронзовой, загорелой кожей.
От нас не требовалось никаких слов, клятв и речей, но всё, что мне хотел сказать Алкей-Геракл я видела в его бездонных карих глазах.
Я любима этим великолепным мужчиной. И также отчаянно сильно люблю его.
Вернувшись в поместье, несказанно удивилась, несмотря на предупреждение, что застолье готовят, не ожидала его размаха. И того количества людей, что были приглашены на пир.
Во всём этом действе странным для меня было всё: и то, что женщины сидят в одном помещении с мужчинами, правда, отдельно от них; и то, что им не позволено даже крошку в рот положить, пока мужчины не насытятся. И то, что даже разговаривать нам можно едва слышно, а лучше вообще хранить молчание.
Я, естественно, тоже была среди дам, и также, как они, наблюдала за пиршеством сильных мира сего. И тихо злилась. Успокаивали только частые взгляды Геракла в мою сторону, он словно подбадривал меня, а ещё в глубине его глаз я читала невероятное желание
Посему мне пришлось безропотно вытерпеть это традиционное в местном обществе свадебное застолье, при другом раскладе плюнула бы на всё и нормально поела, и пусть думают, что хотят.
Момент, когда мы наконец-то остались наедине, всё же наступил.
Я думала мужчины никогда не закончат есть, всё же не выдержала я и зло высказалась.
Таковы традиции, успокаивающе ответил Гер, но ведь пир уже прошёл, забудь.
Они прижал меня к себе и нежно поцеловал.
Нас ждёт гораздо более интересное занятие
А вот с этим спорить я не могла, да и не хотела.
Сильные пальцы мужа медленно спустили с моих плеч лёгкую тунику, обнажая моё тело перед его жадным, горящим страстью взором
***
Интерлюдия
Неделю спустя
Медуса стояла у каменного фонтана и, держа в правой руке небольшое медное зеркало, гляделась в своё отражение. Она всё ещё не могла поверить в то, что с ней произошло нечто настолько невероятное. Раннее утро бодрило, во внутреннем дворике дома полмарха Алкея Ариса ещё никого не было. Женщина всё ещё опасалась встречаться с жителями дома, неосознанно боясь превратить их в камень.
Проведя тонким указательным пальцем по нежной коже щеки, вгляделась в невероятно голубые глаза, провела пятернёй по распущенным светлым волосам.
О Боги! прошептала она беззвучно, как такое возможно?
Невозможное оказывается осуществимо, если верить в лучшее, раздался позади чей-то мягкий голос. Медуса замерла, опасаясь повернуться, а потом вспомнила, что уже не опасна ни для кого на этом свете.
Аглая! медленно повернув голову, она встретилась с искрящимися весельем ярко-зелёными очами целительницы. Ещё ведь совсем рано, почему не спишь?
Не спится, Алкей ушёл вчера вечером на какое-то опасное задание и всё ещё не вернулся, грустно и встревоженно ответила гиатрос и, подойдя ближе, села на каменную скамью подле фонтана.
Не волнуйся, Гер сильный и умный, всё с ним будет хорошо, успокаивающе сказала Меди, убирая "зеркало" за пояс туники.
Садись. Вижу, боишься? ничего ей не ответив, заметила гиатрос Аглая.
Да, призналась Медуса, присаживаясь рядом с ней, сторонюсь людей, прячусь за высокими кустами или за колоннами, редко покидаю свою комнату. Мне всё кажется, что проклятье Богини Афины может вернуться в любой момент.
Не вернётся, улыбаясь, покачала головой Аглая, никогда.
А если
Если богиня спустится сюда и накажет тебя лично? Пфе! целительница не удержалась и звонко рассмеялась, я не верю в это. Ей и дела до тебя нет. Так что не беспокойся. А что касается "если всё же вдруг", заметив в глазах Медусы сомнение, лекарка мгновенно посерьёзнела, я лично не позволю ей сделать с тобой хоть что-то. Никому из дорогих и близких людей ни один бог этого мира не причинит вреда.
У тебя всего лишь третий доро, Аглая, уверенность лекарки позабавила Меди и девушка даже позволила себе робко улыбнуться.
Да пусть хоть все спустятся сюда, беспечно пожав плечами, ответила Аглая. Я верю в свою правоту, я верю в силу этой земли. Мне не сделают ничего плохого, а если и сделают, то я им не завидую.
Медуса смотрела на девушку широко раскрытыми голубыми глазами и не верила в услышанное: как смертная может такое говорить об обитателях Олимпа.
И что же ты им сделаешь? не удержалась она и всё же спросила.
Аглая запрокинула голову к небу и с наслаждением зажмурилась.
С горшка они не встанут божественного. Несколько веков, смысл сказанного доходил до Меди несколько секунд, а потом, когда она поняла о чём ведёт речь целительница, уже не стесняясь, громко рассмеялась.
Ну а чего, хитро глянув на неё одним глазом, фыркнула Аглая, они бессмертные с этим не поспоришь, но всё же они ведь вкушают пищу, а значит опорожняются, прости за детали, занимаются этим самым и даже рожают. Практически всё, как у людей. Так что, если я вдруг помру по их милости, то мстя моя будет страшной. Мне даже подходить к врагу не надо будет я кину на него проклятие на расстоянии.
Это будет не просто проклятие, покачала головой Меди, это будет гораздо хуже
Угу, особенно в свете того, что я сделаю так, что ни один гиатрос не сможет починить. Даже с Великим доро. Кроме дара исцелять, надо знать такие тонкие вещи, разбираться в них, что, думаю, они смогут помочь, и то временно.
Медуса Горгона с подобным заявлением не могла не согласиться: если гиатрос Аглая возьмётся кого-то "лечить" вот так, как сказала, то никто не сможет потом помочь.
Никто, кроме неё.
И тут она догадалась.
Им придётся вас оживить!
По смешинкам в глазах гиатрос, Меди поняла, что мыслит в правильном направлении.
Ладно, это всё лирика, не думаю, что богам есть до нас с тобой хоть какое-то дело. Пойдём завтракать, Аглая легко встала со скамьи и протянула руку Горгоне, нас ждут великие дела!