В ателье не хватало еще как минимум трех швей, но мистер Хьюс был твердо убежден, что нам нужен «более ответственный подход к работе», а не расширение коллектива.
Вчера сестры Томпсон заказали себе по уродливому «платью морячки», нагрузив меня лишней работой, а сегодняшний визит мистера Хьюса усугубил ситуацию.
Мрачные тени позднего вечера окутывали комнату, и девчонки постепенно удалялись в наши комнаты наверху, пока на нижнем этаже не остались только мы с миссис Кэрри. Перед тем как уйти, она зажгла для меня целых три керосиновых лампы и посоветовала не засиживаться до ночи.
Сидеть в ателье одной после закрытия было особенно тоскливо. Под покровом темноты по полу сновали мыши, а температура так сильно упала, что я вся дрожала даже под шалью.
Мне было слышно, как на втором этаже хихикают девчонки. Мы редко смеялись, так что я предположила, что они отпускают язвительные шутки в адрес мистера Хьюса.
Моя игла буквально летала по ткани. Я старалась работать как можно быстрее, поспешно перерезая нитку на восьмой пуговице, как вдруг меня отвлек звон ключа в замочной скважине.
В темноте звон колокольчика над дверью звучал иначе.
Внутри все сжалось от недоброго предчувствия. Я заставила себя поднять голову, и мои опасения оправдались.
Мистер Хьюс.
Он ворвался в ателье подобно быку, запинаясь о свои же ноги. Лицо у него было красным, несмотря на холодный вечерний воздух, а коричневый твидовый пиджак застегнут как попало. Потными ладонями мистер Хьюс загребал банкноты из кассового аппарата и рассовывал их по карманам.
Я застыла. Может, мне повезет и он меня не заметит?
Где-то писали, будто собаки чуют страх. Наверное, к людям это тоже относится, потому что взгляд мистера Хьюса внезапно метнулся ко мне.
Я обманывала себя ложной надеждой, хотя в глубине души знала, что мне удача никогда не улыбается. Мистер Хьюс провел языком по зубам и одарил меня жуткой, влажной улыбкой.
Ты еще здесь?
Уже ухожу, сэр, пробормотала я, стараясь на него не смотреть и поспешно убирая выкройки в ящик стола.
Его лицо исказила гримаса, и он произнес, растягивая слова:
Нет, девочка моя, еще не уходишь.
Я сразу поняла его намерения по ухмылке и плотоядному взгляду. По телу прокатилась волна ужаса, вызывая слабость и тошноту. Я замерла и задумалась, как поступить.
Мне придется пройти мимо него, совсем рядом, чтобы добраться до входной двери, а на улице в такой час все равно никого не будет. Дверь на второй этаж ближе, но сейчас она заперта, и хотя в кармане фартука у меня лежит ключ, он может легко выскользнуть из дрожащих пальцев.
Керосиновые лампы заливали комнату болезненно-оранжевым мерцанием.
У меня перехватило дыхание.
Действуй.
Я тронулась с места и бросилась к выходу на лестницу, не думая в этот момент ни о чем, кроме мистера Хьюса у себя за спиной и колотящегося в груди сердца, которое отсчитывало секунды подобно стрелке на плохо смазанных часах.
И уже вытянула пальцы, чтобы взяться за ручку, когда меня схватили за воротник и отдернули назад. Я захрипела от давления на шее.
Куда же ты? протянул мистер Хьюс. Его голос буквально сочился жиром, как и он сам. Ночь еще только начинается.
Внутри у меня все похолодело, и пальцы онемели. Я повернулась к нему и отшатнулась, но он тут же сгреб мою блузку в кулак.
Прошу, сэр, жалобно прошептала я, ненавидя себя за то, как дрожит мой голос.
Мистер Хьюс грубо толкнул меня к стене, и моя голова с жутким треском ударилась о кирпич. Хозяин ателье зажал меня, впившись одной рукой в плечо, а другую положив мне на бедро.
Язык у меня словно онемел.
В ноздри бил отвратительный кислый запах виски. Передо мной маячило красное лицо в пятнах, опухшие глаза с мешковатыми веками, и капли пота с его разгоряченной кожи падали мне на шею.
Я попыталась его оттолкнуть, но он был намного крупнее меня.
Металлические пластины корсета врезались в ребра, и легкие у меня горели.
Разве я тебе не нравлюсь, Мэри? произнес мистер Хьюс со скользкой ухмылкой, провел ладонью по моему плечу и с силой прижал меня к стене, вцепившись в горло.
«Я не Мэри, я Фрэнсис!» хотелось закричать мне, но ему ведь было все равно, кто из нас кто. Если бы он видел в нас людей, то не поступал бы так с нами.
Его массивная рука давила мне на горло, не позволяя дышать. Я разинула рот, как рыба на берегу, и секунду спустя ощутила кошмарное жжение от недостатка кислорода. Мне удалось лишь ахнуть, и мистер Хьюс улыбнулся. Я знала, что его наслаждение моей болью, его насмешливый взгляд будет приходить ко мне в кошмарах до конца жизни если, конечно, я переживу эту ночь.
Перед глазами вспыхивали яркие пятна, углы комнаты расплывались.
Хьюс подвинулся ближе.
Я зажмурилась.
Вот что чувствовал мой брат?
Все вокруг постепенно погружалось в пустоту, но вдруг под коркой ледяного ужаса возникло нечто иное. Странная пульсация в животе. Переходящая с монотонным гулом в пальцы. В тумане паники блеснула мысль, словно утреннее солнце в пасмурном небе над гаванью: «Смерть теплее, чем я думала».
Меня поглотило это чувство, оно залило светом все темные уголки моей сущности, заставляя забыть обо всем.
Я слабо вдохнула как могла под напором жестокой руки.
Мне не страшно.
Я отказываюсь бояться.
Раздался тихий свист, словно что-то пролетело по воздуху, и я вздрогнула. Все еще жмурясь, я услышала влажный звук удара, и теплая жидкость брызнула мне на лицо.
Тяжелая рука больше не давила на горло, и я жадно вдохнула, наслаждаясь притоком кислорода. Я распахнула глаза и успела увидеть, как мистер Хьюс падает на пол с громким стуком. Слева из его шеи торчали мои швейные ножницы, погруженные в плоть почти до самого основания. Из раны текла винно-красная кровь, расплываясь пятном по белой рубашке, просачиваясь в щели между потертыми досками на полу.
Мистер Хьюс издал булькающий звук, содрогнулся и замер.
На месте живого человека теперь лежало мертвое тело. Тело с моими швейными ножницами, всаженными в шею на добрых пять дюймов. Двери были закрыты, окна заперты на засовы. Ни следа загадочного спасителя. Только я, труп и ножницы.
Я с ужасом осознала, что это моих рук дело. Каким-то образом я убила мистера Хьюса. Разум затуманился, колени подкосились
Последним, что я успела подумать, прежде чем упасть на пол, было: «Господи, лишь бы не приземлиться в лужу крови».
Опять удача от меня отвернулась.
Я быстро пришла в себя и увидела, что руки у меня все липкие и красные. Мистер Хьюс лежал рядом, навеки распахнув свои маленькие глазки. Его лицо застыло в едва ли не комичном выражении шока.
Кровь испачкала рукав моей блузки, смешав белый цвет с кирпично-красным.
Лившийся в окна серебристый лунный свет падал на безжизненную руку мистера Хьюса всего в паре дюймов от моей.
Я перевела взгляд с трупа на потолок и с минуту лежала неподвижно, прислушиваясь. В доме стояла тишина, а значит, наша стычка не разбудила девчонок. Хотя с чего бы? Я пыталась кричать, но с моих губ слетали жалобные хрипы, только и всего. Как будто связки парализовало от страха или их повредил сам мистер Хьюс.
Я подавила всхлип. Если меня обнаружат рядом с телом, вполне очевидно, как это будет выглядеть. Воздух из легких выходил рывками, и я вся дрожала, но тем не менее заставила себя подняться. И поняла, что подошвы моих ботинок тоже липкие от чужой крови.
Я не успела сдержать прилив тошноты, и меня вырвало прямо на пол. Мерзкая вонь смешалась с запахом масла из швейной машины и духом смерти. Я снова захрипела, но рвать мне было больше нечем.
Возможно, следовало как-то избавиться от тела, оттащить его в темный переулок, но даже если бы мне хватило на это физических сил, к горлу снова подкатывала тошнота от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к трупу. Так что я не хотела даже пытаться. А вместо этого подошла к своему столу и опустилась на твердое деревянное сиденье.