У него есть дочь.
Да, вторит Карина. Элина. Пять лет.
Я выдыхаю, молясь, чтобы ни один чертов мускул в этот момент не дрогнул на моем лице.
Забавная девчонка, продолжает говорить Карина, сама того не ведая, как делает мне больно. Болтливая. С веснушками на носике-кнопке. И еще у нее глаза темные. Прям как горький шоколад. Красивая такая, восточная девочка.
Положив вспотевшие ладошки на папку, медленно киваю. Поверю на слово, а снимки смотреть не буду. Не хочу. Так я сдамся раньше. Проиграю бой. Если и принимать решение, то на светлую голову, не задурманенную ненужными эмоциями.
Так что? осторожно интересуется помощница.
Вопрос застает меня врасплох.
А что? Я не знаю, но понимаю, что это шанс. Два месяца. Условия жесткие, но выполнимые. Если правильно все преподнести, то не откажется. Тем более можно хорошую историю для отца придумать. Мол, на работе и познакомились, стали общаться, друг другу пригнулись, и все завертелось. Служебный роман, достойный экранизации именно эту картинку я должна создать, чтобы не лишиться того, из-за чего уже потеряла многое
Киваю и набираю полные легкие воздуха.
Подзови поближе. Сделай какой-нибудь заказ.
Карина хищно улыбается, но мою просьбу выполняет. Машет рукой, подзывая именно его. А я дышать перестаю. Казалось, что погрузилась в какой-то нелепый фильм в качестве немого свидетеля. И пока Карина просит принести вина и что-то еще, что я не расслышала, искоса поглядываю на официанта, оценивая его. Как скаковую лошадку, ей-богу! Делать ставку или нет.
Он принимает заказ и отходит от нашего столика. Карина улыбается, поигрывая бровями.
Ну как?
В ответ я только киваю. Сойдет.
Глава 4
Ты подозрительно спокоен, произношу вполне уверенным голосом, хотя лукавлю. Смотрю на брата, на его непробиваемое выражение лица и места себе не нахожу. Антон чертовски талантлив в том, чтобы тщательно прятать истинные чувства глубоко в себе. Я училась у него, скрывала чувства, зная, что они моя слабость, но нервы ни к черту. Прошлую ночь почти не спала, все обдумывала сумасшедшую идею Карины, и вот теперь, когда я близка к окончательному решению, на меня смотрят такие же, как мои собственные глаза и не выражают ничего.
А каким я должен быть? интересуется Антон, устраиваясь в кресле удобнее. Ногу на ногу закинул, плечи расслабил, а на губах едва заметная улыбка. Он еще и издевается надо мной!
Выдыхаю. Успокаиваюсь. Сейчас не то время, чтобы враждовать с братом. Антон моя спасительная соломинка, если что-то пойдет не по плану. На Лешку полагаться вообще нельзя, он сам потонет, и тебя следом утащит.
Чуть-чуть волнения не повредило бы.
Антон усмехается.
Зря ты думаешь, что я буду волноваться из-за очередной дурости нашего любимого папаши, последние слова он произносит с неприкрытым пренебрежением. Он наиграется и угомонится, а мы лишь сделаем хуже в первую очередь себе, если позволим старику управлять нами.
Он всегда нами управлял.
На моих губах застывает кислая улыбка. Антон пожимает плечами.
Потому что мы позволяем ему это делать.
Ты хочешь сказать, что все, что сейчас творится, лишь наша вина? То есть виновата я? Ты? Леша?
Антон вновь пожимает плечами и, выпрямившись, подается вперед. Поближе ко мне. Его темные глаза щурятся, словно рентгеном сканируют меня. Едва не ежусь под взглядом, от которого ничего не утаить.