Странного, странного пробормотала она. Разве что убийство дона Марсело.
Кто это? удивилась Хоакина. Я слышала, что убили сына дона Пабло.
Бедный Антонио, такой красавчик. Лаура безутешна. Но это произошло, когда ты уже лежала в постели. А со смерти дона Марсело почти месяц прошел.
Хоакину охватило чувство, которому она не смогла дать объяснения. Тревога, медленно преходящая в волнение и даже страх.
Кармен, тихо сказала она, подаваясь к подруге из своего кресла. Два убийства и почти друг за другом. И это скучная размеренная жизнь? Кто такой дон Марсело?
Самый богатый кофейный плантатор на островах в заливе. Нам далеко до Марсело де ла Серды. Было. А теперь так же далеко до Хуана Мануэля Феррейры, его племянника. Он все получит.
Подожди, остановила почему-то мечтательно закатившую глаза подругу Хоакина, вспомнившая имя на карточке с цветами. А Тереза де ла Серда из его семьи?
Донья Тереза? Это мать Хуана Мануэля, сестра дона Марсело.
Дался Кармен этот Хуан Мануэль. Хоакина и так запуталась в именах.
Я дружила с доньей Терезой?
Вроде виделись пару раз, прищурилась Кармен. А что?
Хоакина внимательно посмотрела на красавицу-подругу, лицо которой выражало живейший интерес.
Она прислала мне цветы.
О, как странно, протянула Кармен. Может, просто решила быть вежливой?
Больше из хозяйки Розария ничего вытянуть не удалось. Хоакина посидела еще немного и собралась домой, помня об обещании Фернандо искать ее. Она попрощалась с Кармен, вызвала болтающую с местными слугами на кухне Соле и отправилась назад той же дорогой. Только на обратном пути стало гораздо жарче.
К вечеру Хоакина успела познакомиться с прислугой Каттлей, записать их имена и отдать кое-какие простые распоряжения по хозяйству. Ей показалось, что горничная Мария посматривает немного с испугом, словно опасается, что Хоакина снова будет ее расспрашивать. А рослая и мужеподобная кухарка, похоже, недовольна распоряжениями насчет ужина. Но что поделать? Хозяйка не помнила навыков, приобретенных за два года проживания в Каттлеях, и не имела представления, что уместно есть вечером, а что нет.
Хоакина оставила кухарку ворчать на кухне, а сама отправилась бродить по дому. Он был куда меньше родительского особняка, и предметов роскоши здесь почти не было, однако Хоакине он понравился. Каттлеи дышали уютом и какой-то неуловимой свежестью. Словно обновленным воздухом во время ливня после жары. Интересно, поместье всегда было таковым, или гостья с материка, ставшая хозяйкой, принесла сюда эту нотку?
Хоакина задумчиво разглядывала парный портрет в углу гостиной, и за этим занятием ее застал Фернандо.
Дед и бабушка, сказал он.
Хоакина чуть вздрогнула. Она не заметила его появления.
Ты помнишь их?
Деда помню. А она умерла в расцвете лет.
Как грустно, качнула головой Хоакина, окидывая взглядом безупречный овал лица, точеные черты и сложную прическу из светлых волос. Она была не местная? Так же, как я?
Да. Но не так, как ты. Если ты насмотрелась, то пойдем присядем.
Хоакину удивил его тон, сухой и резковатый. Будто Фернандо не нравился разговор об умерших родственниках.
Я уже все это спрашивала, да? обреченно произнесла Хоакина, отворачиваясь от портрета и проходя мимо мужа.
Ничего страшного, сказал тот уже совсем другим тоном, идя за ней. Мне не сложно ответить еще раз. Мои родители тоже умерли, погибли. Они были на борту «Покорителя небес».
Хоакина охнула, замедлила шаг и повернулась к Фернандо, забыв о смущении. Она, как и все жители Менады, помнила о трагедии «Покорителя небес», большого пассажирского дирижабля, который четыре года назад взорвался прямо в небе, оставив его непокоренным. Обломки упали в океан, а все пассажиры погибли. Дедушка Ривера тогда примчался к отцу прямо после завтрака и уверял, что виной всему новые неиспытанные двигатели, а которых произошло замыкание. Владелец оказался жаден до денег, поспешил с запуском, и вот результат. А мать целую месяц наносила визиты тем знакомым, кого затронула трагедия, принося бесчисленные соболезнования.
Мне очень жаль, сказала Хоакина, глядя на Фернандо. Как же ты справился с плантацией? Ведь ты так она запнулась.
Молод? усмехнулся он. Пожалуй. Мне тогда только исполнился двадцать один год. Я видел, как отец общается с управляющим, ездил с ним, часто заглядывал в счетные книги. Но это не одно и то же.
Фернандо сделал шаг вперед и теперь оказался совсем близко к Хоакине.
Я сильно боялся, что не справлюсь и разорюсь. А спросить совета мог только у соседей, которые мои же конкуренты. Дон Пабло приятельствовал с отцом и немного помог мне, хотя и не занимается кофе. И дон Марсело оказался не таким снобом, как я думал.
Тот, которого убили? спросила Хоакина, делая невольный шаг назад, чтобы не чувствовать дыхание Фернандо на своем лице.
В глазах мужа промелькнуло беспокойство.
Кармен Руис рассказала?
Хоакина хотела ответить, но в гостиной появилась Соле.
Пришла сеньорита Лаура Санчес и дон Пабло, доложила она.
Но нам скоро ужинать, нахмурился Фернандо.
Все в порядке, я ее пригласила. Только ответа не получила и не была уверена, что она придет. И тем более с отцом.
Со стороны Фернандо послышался отчетливый вздох.
Так мне звать сеньора и сеньориту? захлопала глазами Соле.
Зови. Мы с Лаурой поговорим в моей комнате, и Фернандо не пропустит долгожданный ужин. Или мне все-таки пригласить их к столу?
Я так полагаю, распоряжение кухарке ты отдала днем?
Фернандо больше не вздыхал, он даже не выглядел рассерженным, однако Хоакина чувствовала, что он зол.
Прости, что не предупредила тебя, сказала она, прямо глядя ему в глаза. Но ты бы стал меня отговаривать. А мне нужен этот разговор.
Фернандо некоторое время молча смотрел на нее. Хоакина тоже молчала. Тишину в гостиной нарушало только сопение все еще мнущейся тут же Соле.
Наконец Фернандо отвел взгляд и снова вздохнул. На этот раз тоскливо.
Ты, видимо, решила, что я жуткий злодей, Хоакина. Но это не так. Я на твоей стороне, пойми. Соледад, пригласи дона Пабло и сеньориту Лауру.
Поговорить со второй подругой Хоакине удалось только после ужина, когда, оставив мужчин сидеть в гостиной, они уединились на террасе.
Вокруг уже царил душный колониальный вечер, и тонкая стройная фигурка Лауры в свете зажженных в саду фонарей выглядела совсем хрупкой. Подруга оказалась младше Хоакины и Кармен, ей можно было дать не больше восемнадцати-девятнадцати лет. Гладкие темные волосы Лауры были собраны в простую прическу, а черное траурное платье делало ее и без того бледноватую для колониального климата кожу еще бледнее. «Изящная фарфоровая статуэтка», подумала Хоакина, рассматривая подругу.
Прости, что не успела ответить. Отец внезапно согласился сопроводить меня из-за несчастья с тобой, говорила Лаура, облокотившись на деревянные перила. Он все не может понять, как ты попала на нашу плантацию. И ему кажется, что
Что? поторопила Хоакина подругу, которая замялась.
Антонио она закусила губу, видимо, чтобы не расплакаться. Отец боится, что случившееся с вами как-то связано.
А ты что думаешь? взволнованно спросила Хоакина, подходя к перилам и становясь рядом с Лаурой.
Не знаю, покачала головой она. Но на Коста-Лунес никогда такого не случалось. Сначала дон Марсело, потом ты, а теперь и Антонио.
Хоакина какое-то время молчала, слушая треск невидимых насекомых и крики каких-то животных вдали, а затем решилась заговорить с Лаурой о том, о чем постеснялась с умной и роскошной Кармен.
Слуги сплетничают, что тут замешано колдовство, быстро сказала Хоакина и покосилась на Лауру, ожидая, как та отреагирует.