Сидевшее в клетке существо более всего напоминало гибрид летучей мыши с обезьяной. Почти голое тельце с короткой и редкой шерстью, тонкая морщинистая шея, практически крысиный хвостик, черные круги под глазами… У меня появилось большое желание вынуть уродца из клетки и с размаху надеть оную на уши англичанину. Если бы у меня была хоть тень подозрения, что конкретно этот причастен к такому издевательству над природой, то, ей-богу, я бы так и поступил.
— Девонширский Рекс! — торжественно сообщил мне посланец.
«Рекс» грустно таращил на меня большие глаза из-под огромных ушей и мелко дрожал — холодно ему, поди, с его-то пародией на шерсть…
А посланец тем временем сообщил, что Эдуард, движимый лучшими чувствами и знающий о моем интересе к кошкам, решил сделать самый ценный подарок, какой смог. Это порода только что выведена, и таких зверей в мире всего три штуки!
Я мысленно перевел его дифирамбы. У англов два таких разнополых уродца, этот им не нужен, значит, он кот, вторая кошка пригодилась бы.
Вызвав горничного и велев ему накормить, обогреть и вообще обиходить существо, только не показывать его моей кошке, а то как бы за крысу не приняла, я продолжил слушать англичанина, который теперь распинался о том, как страдает король Эдик от увы, иногда случающихся недоразумений между Великобританией и Россией. И как, движимый черт знает чем — я и слова-то такого английского не знал — он готов лично приехать в Россию, чтобы улучшить и углубить.
То есть, продолжал я свой перевод, или у короля обострились нелады со здоровьем, или задумана очередная пакость в наш адрес. А скорее всего и то, и другое…
Король в данный момент пребывает на борту своей яхты, продолжил посланец, и ждет только сигнала о том, что его порыв встретил понимание в русском руководстве, чтобы отплыть в Петербург.
— Давайте частоты и позывные, — предложил я, — и этот сигнал будет передан прямо сейчас.
Вообще-то мы их и так знали, но пользоваться пока не спешили, пусть англы их нам официально дадут. Но посланник короля почему-то был не в курсе таких тонкостей и хотел отправить телеграмму из посольства. Дикие люди, подумал я, надо будет Эдику светодиодный фонарик подарить, и вызвал дежурного адъютанта, чтобы он проводил гостя в его посольство.
Эдик приплыл через неделю и сразу после парадной встречи отправился в Гатчину. Эк тебя приперло-то, подумал я, глядя на его одышливую походку, неестественный цвет лица и мешки под глазами. Похоже, тут ты и оставшихся тебе двух лет не протянешь… Король же глядел на меня с изумлением и завистью, ибо с момента нашей предыдущей встречи, что была пять лет назад, я ничуть не изменился.
Я вызвал Василия Акимова. После японской войны у того проявилось странное свойство — он как-то чувствовал, если человеку предстоит скоро помереть. Причем если про японцев это было понятно — а чего бы и не почувствовать, если смотришь на него через прицел! — то по отношению ко всем остальным пока шло как необъяснимое, но проверенное явление.
Пока Акимов шел, король развлекал меня светской беседой. Но вот дзинькнул селектор, я нажал кнопку, и к нам вошел Василий. Мельком глянул на Эдика (тот воззрился на него с немалым изумлением) и подал мне пакет.
— Извините, ваше величество, — сказал я, — это буквально на полминуты.
Вообще-то хватило пяти секунд — Василий подал знак «точно вижу, не жилец», и вышел.
— Просто удивительно, — сказал мне Эдик, — до чего этот офицер похож на моего сына, Георга! Я покивал, мол, бывает же, а потом резко сменил тему:
— Ваше величество, я восхищен вашим самообладанием. Не каждый может на пороге смерти так непринужденно болтать о пустяках… Эдик начал стремительно бледнеть.
— Но, — продолжил я, — может, не будем тратить время, которого и так уже почти не осталось? К сеансу лечения все готово. Если вы согласны, то можно приступить прямо сейчас.
В специально отведенной комнате я скормил королю две таблетки снотворного и, уложив английское величество на каталку, позвонил Гоше, чтоб приезжал.
Мы с императором быстро скатали сонного короля через портал, после чего величество укатило к себе, а я, оставив Эдика дрыхнуть, занялся текучкой. Спал он аж до следующего обеда, но зато проснулся просто другим человеком! От избытка сил он даже пробежал полпролета вверх по лестнице, что, как он сам мне сказал, было недоступно ему уже лет пять. В общем, было видно, что клиент созрел.