Сонно таращусь на круглые аккуратные коленочки. Так и хочется коснуться. Девчонка взвизгнет, подпрыгнет. А я подхвачу.
О, очнулся наш герой державы! хмыкает сидящий напротив Крепс. От этого перца ничего не укроется. Здоровье поправить не желаешь? кивает на накрытый стол.
Водочка, нарезки, соленые огурчики.
По какому случаю поляна? Тяжело отрываю башку от кожаного дивана. Тру и без того мятую морду лица. Плохо еще соображаю. Лекарство подействовало, но башка до сих пор раскалывается. Но тяпнуть можно. И уже собираюсь пересесть к пацанам, как рядом раздается строгий голос.
Вам нельзя спиртное. И пища сейчас должна быть легкоусвояемой, нравоучительно выговаривает Надежда. Прям как учительница младших классов. Так бы и съел со всеми потрохами и напускной строгостью.
Там на кухне ящик с детским питанием болтается, довольно хмыкает Крепс. Выбирай, брателла, кролик с брокколи или цыпленок с кабачком?
Бедные твои дети, Дима, вздыхаю я.
А Крепс, зараза, многозначительным взглядом обводит салон Гольфстрима и замечает весело:
Что это они бедные? Богатые! Маман им на десять поколений вперед наскирдовала.
Кстати, хмыкает Кирсанов. Мой старый товарищ и командир. И добавляет решительно: Юля не любит, когда мы у нее на борту выпиваем. Давай, Дима, по третьей, не чокаясь. И сворачиваем поляну.
Во все глаза всматриваюсь в довольные рожи братьев по оружию. Сколько мы с ними прошли. Мокли под проливными дождями или изнывали от засухи в пустыне. Лишь недавно наши пути разбежались. Крепс женился на матери своего ребенка, которая по совместительству до сих пор является президентом небольшой нефтяной компании. Сначала сам перешел к ней работать. А потом и Кирсанова переманил, когда тому пенсия засветила.
Звали и меня. Но я отказался. Не смог бросить «Секиру». Там я хоть начальник. И никогда не позволю, чтобы мною баба командовала, хоть и Димкина жена.
Наверняка это мое решение сильно повлияло на наш развод с Галкой. Уже разводились. А она мне все выговаривала.
Все люди, как люди
А у меня хрен на блюде, огрызнулся я тогда. И ни разу не пожалел.
А кто помер-то? интересуюсь обалдело. Судя по довольным мордам, потеря небольшая. Но тогда зачем поминать
Фунт преставился, торжественно заявляет Кирсанов и, подняв глаза к потолку, обтянутому бежевой перфорированной кожей, истово крестится.
Да ну? усмехаюсь радостно. Пришла беда откуда не ждали.
Пересев к столу, быстро сооружаю себе бутерброд. И поднимаю глаза на сидящую наискосок Надежду.
Надь, ты ела? спрашиваю, не обращая внимания на гордый профиль.
Девушка отказалась, тут же рапортует генерал.
Мы предлагали, на правах хозяина недовольно бухтит Крепс.
Ну я понял, киваю коротко. Сооружаю пару бутеров с бужениной. На тонкий ломтик батона намазываю масло и, накинув сверху пару кусочков янтарной семги, складываю нехитрый харч на тарелку. Наливаю стакан сока и на нетвердых ногах шагаю к Надежде.
Держи, выставляю на небольшой столик. Чтобы все поела.
А если я не хочу, огрызается она.
Врешь, мотаю головой и возвращаюсь к товарищам.
Как же произошла сия трагедия? ржу в голос.
У покойника был скверный характер, Слава, с хитрым прищуром напоминает мне Кирсанов. И сам кайфует от каждого слова. Вышел наш Хулифунт Падлович за калитку прогуляться. А там машина залетная неправильно припарковалась. Парнишка какой-то у соседского забора решил отлить. Фунт и возмутился. А пока лаялся и огрызался, не заметил мотоциклиста. Сбили насмерть. Санечка почти сразу вышла, а он уже окочурился.
А дети?
Не видели, бодает воздух башкой генерал.
Знаешь, где похоронили? потянувшись за огурцом, ржет Крепс.
На старом кладбище. Рядом с моим отцом, жестко крякает Бек. Да еще пожимает плечами. Дескать, кто я такой, чтобы спорить с главнокомандующим. С женой, то есть.
Безотчетно поворачиваюсь к Надежде. Она на автомате жует бутерброд с рыбой и в ужасе слушает наш треп. Надо будет ей потом объяснить, что речь идет о собаке. Мерзкой такой, трясущейся, на тоненьких лапках. Но эту сволочь очень любили генеральские дети и жена, Александра Андреевна.
Самолет заходит на посадку. Через минуту-другую, шасси касаются бетонной полосы. А от здания аэродрома уже несется наперерез черный Гелек.
Машина подана, киваю Крепсу.
Это Юля. Мы сейчас с ней в Абу-Даби летим. Вас только высадим, рыкает полковник спецназа и заученным движением передает полупустую бутылку стюардессе. Можно убирать.
Стопки не забудь, поспешно передает стюардессе главные улики преступления генерал. Кофе бы сварить, замечает поморщившись.
Все равно учует, усмехается криво Блинников. Да и поздно уже, вздыхает, приготовившись к расстрелу через повешение. Я прикрою, пацаны, роняет привычно.
Само собой, успевает сказать Кирсанов, как Гольфстрим застывает точно вкопанный. Открывается дверца, опускается трап. И вот уже по салону стучат каблучки.
Что тут происходит? строго интересуется блондинистая стервочка, запавшая моему Крепсу до самых печенок и ниже.
Все нормально, дорогая, поднимается он навстречу. Нежно обняв, целует в висок. Ты мой фрак взяла или забыла? пытается сбить с толку.
Зачем тебе фрак в Эмиратах? заглатывает Юля наживку и тут же, обернувшись, замечает Надежду.
А это еще кто? цедит негодующе. Откуда здесь эта эта девушка?
Хорошо хоть, про низкую социальную ответственность не говорит. И на том спасибо!
Бек морщится недовольно, Крепс сжимает челюсти и прожигает меня яростным взглядом. Типа я всех подставил со своею кралей. Теперь не отмазаться. Боевые офицеры, а дрейфят перед Юлей как пацаны малолетние. Зовут ее Верховным, а офис ставкой. Очень смешно. Вот только я под такое никогда не подпишусь. Лучше в армии горбатиться. Честнее.
Это Надя, моя жена, Юль, медленно поднимаюсь с места. В полшага оказываюсь рядом с Надеждой. Положив руку на плечо, слегка сжимаю тонкие косточки. Молчи, девочка. Только молчи.
Жена? недоверчиво вскидывается Крепсиха. Ты же только развелся, Слава
Ну вот, хмыкаю радостно. Пост сдал. Пост принял.
Ну я поняла скупо кивает Юлия и резко отходит прочь. Там машина вас ждет, сухо роняет, кивая на взлетную полосу.
«Не поверила. Ни одному слову не поверила», думаю я, помогая Надежде подняться. Закрывая спиной от надменной мадам, аккуратно снимаю с плеч полосатый мохеровый плед.
Веду девочку к выходу и шкурой чувствую, как в спину бьют злые Юлькины взгляды. Как пули вражеского снайпера.
Вот это мы влипли, Асисяй, вздыхает Бек, усаживаясь на переднее сиденье Гелека. Крепса за полет умертвят самым извращенным способом, а потом воскресят над Абу-Даби. Я ему не завидую.
Я тоже, усмехаюсь криво. Все эти бабки легко не даются. Женился на богатенькой буратине, пусть теперь сам разгребает.
Ты домой или в клинику? хмуро интересуется Бек, переводя разговор в деловое русло.
Домой, киваю коротко.
Вам МРТ сделать надо, впервые за все время подает голос Надежда. Смотрит строго и возмущенно. Похоже, я сегодня перед всеми виноват. Но мне по фиг, честное слово!
Успеется, отмахиваюсь я. И тут же слышу, как в кармане моей сумки жужжит сотовый. Интересно, кто это?
Впопыхах вытягиваю трубку и изумленно вчитываюсь в короткую эсэмску от Бека.
«Тебе придется жениться на Наде, Слава. Юля доложила Санечке. Теперь и меня дома ждут со скалкой»
«Да не вопрос, бать», улыбаюсь довольно. И осторожно сжимаю в ладони хрупкие Надины пальцы.
Глава 7
Отпустите меня, пожалуйста, шиплю, когда моя рука снова оказывается в плену у Лунина. Машина несется по взлетной полосе. А потом привычно сворачивает в какой-то проулок между двумя служебными зданиями. Я никому ничего про вас не скажу. Ничего требовать не буду. Пожалуйста! прошу, взывая к здравому смыслу. Сама билет на самолет куплю и вернусь домой.