Кирсанов и Блинников. Иногда дочки приезжают. Но это скорее по великим праздникам.
Из большой плетеной корзины с крышкой набираю крупные корнеплоды. Мать присылает мне картошку и соленья! Боится, чтобы я с голоду не помер. Вот зачем, спрашивается? Дома я и раньше почти не питался. Ел где придется. Солдат спит, служба идет. Это и обеда касается.
Исподволь наблюдаю за Надеждой. Подложив ладони под подбородок, девчонка осматривает кухню осторожным взглядом. На лице крупными буквами читается настороженность. Ни тревоги, ни страха. Просто девчонка следит за ситуацией и себя в обиду не даст. Да никто и не обижает. Я, конечно, мало соображал, когда забирал ее из Шанска. Но ни о чем не жалею.
Лишний раз стараюсь не пялится на щедрое Надино декольте и притягательные изгибы. А то порвет от желания. Опускаю взгляд ниже, на кусок настоящего оникса, приспособленного под барную стойку. Подарок Крепсов на новоселье. По белой молочной глади струятся золотые прожилки, словно подсвечивая изнутри теплый камень. И снова глазею на тонкие пальцы, скользящие по ножке бокала. Надя задумчиво крутит его в руках. Но к вину так и не прикоснулась.
Оно не отравлено, замечаю насмешливо. Я еще хорошеньких женщин не травил.
Померкло, погасло вино в бокале. Минутный порыв говорить пропал, грустно напевает Надежда.
А у меня глаза лезут на лоб. Твою ж мать! Стопроцентное попадание. Так не бывает.
На автомате тянусь к кнопкам на пульте управления. Включаю музыку. Тихо и проникновенно поет Владимир Семенович про нужные ноты и души, покрытые коркою льда.
Моя любимая, улыбается Надя и безотчетно тянется к бокалу с вином. Делает маленький глоточек и, словно набравшись сил, выдыхает.
Вам в Шанск возвращаться нельзя. Там вас точно арестуют.
Это еще за что? усмехаюсь весело.
Украл меня, тут же следует ответ. Хотя сейчас если в розыск подадут, то тебя и здесь арестуют.
А ты такая персона значимая, что тебя вот так сразу искать кинутся? улыбаюсь довольно. И совершенно неожиданно понимаю, что мне нравится подначивать Надежду. Она умненькая. Смелая, решительная. Настоящая боевая подруга.
Наверняка твой дружбан попытается замять дело. Но Морозов все равно докопается до истины. И выпрет его из полиции. А то и посадит Как оборотня в погонах.
Да ну?
Ну да! фыркает как ежик девчонка и добавляет строго: Сумка моя где, товарищ бандит?
В машине осталась, вздыхаю я и уже тянусь к сотовому. Сейчас принесут.
Принесут? удивляется Надежда. Даже глазами наивно хлопает.
Да. Кто-нибудь из охраны сейчас доставит, повторяю как для неразумной. И тут же отправляю сообщение на пост.
А ваш мини-поселок охраняется? смотрит изумленно.
Конечно!
А зачем? За свои шкуры боитесь?
Мы ничего не боимся, девочка, кидаю на гостью снисходительный взгляд. Но так спокойнее.
Усевшись напротив, напрочь забываю о недочищенной картошке. Беззастенчиво разглядываю Надежду. Будто стараюсь впечатать ее образ в память.
Да фиг вам! Он уже там впечатан с первой минуты встречи. Маленький носик пуговкой, румяные щеки и чуть раскосые глаза под ворохом ресниц, если, конечно, они не нарощенные.
Полиция все равно войдет, сколько охраны ни поставь. Это только от ваших подельников сердито замечает Надя, явно стесняясь моего внимания. А я ничего с собой поделать не могу. Жру взглядом и остановиться не могу. Так бы смотрел и смотрел.
Погоди, рыкаю изумленно. Каких подельников? Ты о чем?
Надежда закашливается, поперхнувшись вином.
Все! Я молчу. Отпусти меня, пожалуйста! затыкает рот рукой. Я ничего не знаю.
В два шага оказываюсь рядом. Опираюсь о спинку стула, с обеих сторон отрезая девчонке путь к побегу. Надежда вздрагивает от страха. Даже зрачки расширяются.
Нет, не на такой эффект я рассчитывал.
Надя, убираю с лица лишние прядки. Посмотри на меня. Я не причиню тебя зла.
Легонько касаюсь пальцами тонкой шеи. Кожа нежная, гладкая. Одна рука бежит вниз, а другую кладу на затылок. Притягиваю девчонку к себе и впиваюсь в губы злым поцелуем.
Хочу я ее. С первой минуты как увидел, хочу.
В груди взрывается плотина напряжения. Надины кулаки не в счет. Она стучит по моему плечу, требуя остановиться. А сама языком такие фортеля выписывает.
Не отрываясь от сладких губ, подхватываю девчонку под бедра.
Девочка моя, малышечка на всех парах пру в спальню.
И Надежда моя не противится. Обняв меня за плечи, трется всем телом.
Вот и хорошо Мне как раз такая жаркая и нужна.
Ввалившись в спальню, вместе с девчонкой падаю на застеленную кровать.
Давай, милая, прошу, стаскивая с плеча тонкую бретельку красного сарафана. Давай сейчас
Вот ты наглый, охает Надежда, позволяя опустить с одного плеча дурацкую бретельку. Тут же подцепляю пальцем вторую.
Но хлопает дверь
Ярослав Андреевич! Сумку куда положить? раздается из коридора голос охранника. И словно бьет по голове кувалдой. Твою ж мать, как же не вовремя!
В коридоре на подоконник поставь, приказываю я, снова склоняясь над Надей.
Но момент уже упущен. Девчонка, будто очнувшись, смотрит на меня зло. И вывернувшись из-под моего захвата, подскакивает на ноги. Бежит в коридор за своей сумкой, чтоб ее черти съели. Поднявшись, спешу следом. А то еще улетит моя птичка певчая.
Кому ты пишешь? заглядываю через плечо. Хотя и так понятно. На аватарке какой-то мужик.
Морозову, роняет она на автомате. А потом, спохватившись, прикусывает язык.
Кто это?
Мэр Шанска.
А к тебе он каким боком?
Я работаю у него.
В мэрии? Одна моя бровь ползет вверх. Вот в жизни не поверю.
Нет, категорично мотает головой Надежда.
Ну понятно, хмыкаю я. Похоже, девчонка не скрывает своих пристрастий.
Что тебе понятно? поднимает на меня глазищи.
Сглатываю ком, застрявший в горле. Как слепой веду пальцами по лбу, по глазам, по щекам. Словно пытаюсь наощупь запомнить, как выглядит эта женщина. Она нужна мне. Зачем? Почему? Потом разберемся. Главное, я не могу ее отпустить.
Выходи за меня замуж, Надя, выдыхаю порывисто. Ты не пожалеешь Всем тебя обеспечу. Сделаю порядочной женщиной
Наверное, предложение неплохое, жалостливо улыбается она, прислоняясь спиной к стене. И даже чуть сползает немного. Меня еще никто не звал замуж. Но я не могу, плачет навзрыд.
Почему? спрашиваю обалдело. Прижимаю девчонку к себе. Глажу по волосам, по спине, по заднице. И проклинаю придурашливого охранника, так не вовремя принесшего сумку.
Не могу и все. Это как себя предать. У меня же папа подводник, дед с бабушкой всю жизнь на заводе пропахали. Они не поймут
Что именно? цежу, теряя терпение. Значит, на панели стоять это нормально, а за меня замуж выйти недостойно. Так, что ли?
Я вроде не бандит, не жулик, тупо бубню в маленькое Надино ушко. Женат был дважды. Но это не считается.
А как же твои махинации с криптой? выпаливает Надежда, утирая слезы. Дудков сказал, что ты известный аферист. Поэтому тебя в полицию привезли, а не в больницу.
Кто? обалдело смотрю на девочонку. Что за хрень?
Чуть сильнее сжимаю плечи. Трясу несильно.
Да я боевой офицер. Полковник «Секиры». Какая крипта на фиг? цежу, с трудом подбирая слова. А заметив ужас на Надином лице, сбавляю обороты. Я же тебе сразу представился.
Вот именно, вздыхает Надежда. Ярослав Андреевич Лунин известный мошенник.
А это ты видела? оторвавшись от женского тела, дергаю наплечную сумку, висящую на вешалке. Рывком тяну к себе. Но ремешок цепляется за крючки. И бронзовое дерево с золотыми листиками и старой курткой вместо плодов падает прямо на недавно уложенный кафель. Сначала слышится грохот и треск, а затем по огромному квадрату итальянской черной плитки разлетается гадская паутина трещин.
Плевать! Сейчас главное доказать Надежде. Объяснить.