За окном автомобиля черной стеной возвышался лес. Сергей дергано вышел из машины:
А ты сиди здесь! сказал он девушке громче, чем хотел. Сейчас его раздражал не только сам факт её присутствия в его машине, но и необходимость метаться между обязанностями подчиненного и собственной совестью.
Он обошёл машину и открыл заднюю дверь. Чемоданчик так и лежал на заднем сидении, где он его и оставил, разве что чуть съехал к центру. Кейс был из черного пластика с простеньким кодовым замком: никто явно не рассчитывал особо скрывать содержимое. Потертые цифры показали, куда надо нажать, и Сергей надавил на кнопки. Пара секунд гнетущей тишины, и Сергей решил, что лучше бы он этого не делал.
Даже мимолетный взгляд на содержимое вызвал у него тошноту. Любой секс-шоп бы позавидовал ассортименту. Сам он таким не увлекался даже в молодости, поэтому опознал только кляп и веревки. Тут даже гадать было нечего для чего она Святославу Борисовичу. Удобно, когда под рукой такая безучастная кукла.
Впрочем, стоп!
Он же там не один, а с гостями. И каждую субботу устраивает вечеринку. И Мишка возил ее туда каждую субботу.
На душе стало совсем паршиво.
Детство Сергея было далеко не идеальным: мать пила.
Как-то она притащила в дом мужика. Сергею тогда года четыре было. Приняли взрослые по паре рюмок «на грудь», а дальше мужик этот мать ударил и в спальню потащил. Она вырывалась, кричала, но, понятное дело, была слабее здорового подвыпившего мужика. Сергей тоже попытался его ударить: но это было всё равно, что противостоять бетонной стене. Его легко отбросили словно щенка. А затем он всю ночь только слушал вопли и плач за дверями, размазывая слезы и сжимая маленькие кулачки.
Позже, когда уже из Чечни вернулся, Сергей нашел этого мужика, хотя даже имени его не знал. Тот уже в возрасте был. Сергей, увидев его, ударил сходу, и уже не смог остановиться: в ушах все звучали и звучали крики матери.
Он сломал ему пару ребер, вышиб зуб и разбил в кровь лицо. Хорошо, что не посадили: не заявил на него тот мужик.
Мать уж давно в гробу, но забыть такое невозможно.
В свете фонаря блеснули два шприца, наполненные чём-то мутным, и Сергей с силой захлопнул сначала кейс, а потом и дверь. Надо было что-то решать. Ситуация была патовой: если он не отдаст девчонку, как велено, то ему точно конец. Святослав Борисович тварь злопамятная. Захотелось совершенно по-дурному тянуть время, словно всё могло решиться само собой. Глупо.
Он открыл дверь машины:
Выходи.
Девушка послушно вышла.
Иди за мной.
Оставлять её одну в машине он побоялся, а ему срочно требовалось пройтись и привести мысли в порядок. Пока из него били лишь одни эмоции.
Он не знал, куда идет и зачем, просто шел, пытаясь оттянуть неизбежное. Трава тихо шуршала под ногами, деревья мрачно нависали черными угрожающими силуэтами, а Сергей всё шел и шел вглубь леса.
Маленькое озеро стало той преградой, которая остановила бессмысленную ходьбу, и он бессильно опустился на траву, жестом приказав ей тоже сесть. Девушка бесшумно опустилась рядом.
Время стремительно утекало, а вариантов, по-прежнему, было немного: отвезти ее и забыть, как страшный сон, всё, что он теперь знает; или не везти, и тогда он сам, возможно, займет на время место этой девушки прежде, чем его закопают полуживого в землю. Святослав Борисович не особо церемонился с теми, кто не выполняет приказ: он специально набирал тех, у кого моральные принципы стояли отнюдь не на первом месте.
Сергей попытался себя убедить: она же ничего не почувствует, невооружённым взглядом заметно, что ее чем-то накачали.
Этот аргумент для успокоения собственной совести показался ему вполне весомыми, и он повернулся к девушке, чтобы сказать, что пора возвращаться в машину. И тут он заметил желтоватый отблеск в ее глазах: она, не отрываясь, наблюдала за светлячком. Маленькое насекомое ползло по листу желтым огоньком, и девушка с непосредственностью ребенка смотрела на него.
Внутри Сергея всё рухнуло от осознания: он не сможет отдать её, зная, что на ней используют всё содержимое чёрного чемоданчика. Надо было думать, что делать дальше. А в голове не ко времени воцарилась пустота.
Вот так спонтанно бежать, считай, в одних трусах? Большей глупости и представить себе было нельзя.
Он позвонил Слепакову. И пусть тот был ему фактически никем, но кое-какое доверие между ними всё же было. Он рассказал ему всё, как есть. Тот долго молча слушал, а потом также долго орал благим матом о том, какой Сергей придурок. Что, впрочем, Сергей понимал и сам. В какой-то момент ему даже показалось, что Николаич хочет пристрелить его сквозь телефон, чтобы не мучился.