«Ладно, возможно, это как-то связано с его прошлым. Но сейчас он слеп. Безопасен».
Я приблизилась.
«Объект» о чем-то переговаривался с барменом, шутил. Иногда он смеялся, и я отчетливо улавливала пьяную небрежность в движениях, неаккуратную координацию.
«И он надрался».
Мне на руку.
«Будет просто», заверила я себя, настраиваясь на легкую победу. Зашагала к барной стойке, заняла соседний со слепым стул.
Мне один «Вельвет», махнула бармену. Тот кивнул.
«Вельвет» дорогой коктейль. Пусть мой сосед думает, что я пришла сюда клеить мужиков, потягивая сок манго, смешанный с крепким джином и льдом. Пока готовился напиток, я повернулась, намереваясь разглядеть мужчину вблизи. И разглядела. Хорошие мужские жилистые руки, стакан скотча, зажатый в пальцах, а после идеальный профиль. У слепого было красивое лицо. Из тех, при взгляде на которое «залипаешь», потому что проступает в нем через красоту невидимая агрессия, которую можно уловить шестым чувством и женскими сенсорами. Уловить ее через залегшие у рта складки, через привыкшие хмуриться брови, жесткую линию челюсти и губ Профиль меня сразил. Ощутилась даже некоторая несправедливость мира: мужчина с таким лицом ни в коем случае не должен быть слеп. Это нечестно. А когда сосед повернулся, когда вздрогнули, ощутив мой запах, его ноздри, мое сознание временно склеилось.
У него были светлые серые глаза. Совсем чуть-чуть раскосые в какой-то момент можно и не заметить, очень насмешливые. И глубокие. Казалось, он не слеп, он просто конкретно в этот самый момент не желает прямо на тебя смотреть. Что он смешлив и расслаблен, что он шутник и балагур. А еще пронзило чувство, что под этой личиной любителя злачных мест скрывается кто-то другой. Оставшийся в другой жизни и, тем не менее, живущий под кожей, под маской. Ощущение «двоякости» на пару секунд выбило меня из колеи забылся остальной мир, даже временно стих гул «Двух Лун».
О, у меня сегодня хорошая компания! слепой задорно улыбнулся. И этот его взгляд мимо, совсем чуть-чуть мимо, лишь добавил некоего шарма обладателю улыбки. И усилил ощущение раздвоенности. Слепой носил в себе много боли это я чувствовала каждой своей клеткой (собственно, я любого могла почувствовать при желании), а также он многое скрывал под душевными заслонами. Мне почему-то чрезвычайно сильно захотелось увидеть его Лейку.
Вам виднее, отозвалась я насмешливо. Играть так играть, будем задавать друг другу веселый тон.
И вновь дрогнули его ноздри он чувствовал мой запах. Он его вдыхал и как будто анализировал. Но ведь невозможно, думала я, вычленить его из этой мешанины табачного дыма, паров алкоголя и смрада от пота человеческих тел. А если добавить сюда еще множество видов дезодорантов и духов Но мой сосед, я была в этом уверена, вдыхал именно мой запах.
Мне попалась красавица.
У него была странно-манящая улыбка.
Вы не можете этого знать, вы не смотрите на меня прямо.
Наверное, это было грубо, но я всегда оставалась собой.
Не смотрю прямо, потому что я слеп. Но чтобы ощутить красоту, глаза не нужны.
Я лишь хмыкнула. Забавный он. Как примитивно пытается клеить незнакомку, и ведь, наверное, это почти всегда работает. При его-то внешности. Свою роль играла еще и некая теплота в его глазах.
«Не в глазах, удивилась я, в душе Теплота исходит из его души».
Я не считала себя особенно красивой. Обычной, скорее. Среднего роста, с длинными темными волосами, зеленоватыми глазами, правильными чертами лица. Я была бы красивой, если бы не едва заметное родимое пятно, пересекающее мой висок, касающееся краем щеки. Конечно, его всегда можно было замазать тональным кремом, но ведь мне, как и любой девчонке, хотелось, чтобы меня любили и принимали такой, какая я есть. Если однажды до или после свадьбы жених все равно увидит тебя умытой, так для чего скрываться? Это пятно уже в детстве пригасило мой восторг от самой себя, хотя и чувство ущербности я гнала прочь. У всех есть недостатки мой не самый худший. Еще на моей переносице несколько веснушек подарок от солнца в детстве. Того солнца, настоящего Мысль о недостижимом пока Гринхилле вогнала меня в привычный цинизм.
Это работает со всеми?
Передо мной поставили коктейль. Бармен пожатием плеч извинился мол, манго не было, добавил вишневый сок. Что ж, пусть мой «Вельвет» сегодня будет темно-бордовым.
Можно мне быть наглым? Я коснусь вашей руки?
Я не успела даже ответить сосед положил свою ладонь на мою.
И я провалилась. Он всего лишь согрел мои пальцы теплом своих и чуть погладил, а я отчего-то выдохнула так, будто по самой сокровенной части души провели нежным пером.
Вы чувствительная
Черт Я пообещала себе более не выдавать себя ни вдохами, ни выдохами.
Обычная.
Нет. Можно?
И опять, не дождавшись моего согласия, он развернул меня на стуле лицом к себе, а после коснулся щеки, провел кончиками пальцев по коже. Осторожно, очень аккуратно, но мне вновь показалось, что меня просканировали на предмет чувствительности. Я честно держалась шумно не выдыхать! Не еще раз. А сосед обнаглел вконец. Пользуясь моим замешательством и странным свернувшимся в душе при его прикосновениях чувством, обрисовал подушечкой большого пальца на моей щеке круг, а после коснулся губ. Погладил их, провел от уголка до середины. И держаться стало сложно он что-то делал со мной. Эти прикосновения что-то делали, они казались магическими. Они отделяли меня от мира бара и его посетителей невидимым коконом, они погружали нас в отдельную сферу, куда не проникали звуки извне. Пришлось отстраниться. Я сюда не за тем пришла, чтобы душой разворачиваться, как кошка на солнечных лучах.
Посмотрели?
Наверное, опять прозвучало грубовато.
Улыбка на его дьявольских губах коснулась лишь одного края рта.
Я знал
Что я красива? Сейчас вы это скажете?
Я никогда не велась на пикап. Но с ним почему-то хотелось. Хотелось где-то очень глубоко внутри «соберись, Мэй, раскисла» Пришлось напомнить себе, зачем я тут. Про снотворное в моем кармане, про ключ в чужой квартире.
Купить вам выпить? встрепенулась я, но, как оказалось, поздно.
Мужчина на стуле развернулся спиной к барной стойке и попытался встать. Неуклюже, правда, пошатнулся, чуть не упал, вовремя схватился за стойку.
Мне на сегодня хватит
Он веселился. Он играл. Он был азартен при своей слепоте это стало для меня вторым тревожным звоночком и в то же время прилепило всеми ногами к карте. К его карте, на которой он играл.
Какое-то время сосед смотрел сквозь шумную толпу, а после спросил:
Вы ведь не оставите меня одного? Вы ведь проводите меня до дома?
Я почти ошалела от подобной наглости.
Вас часто кто-то провожает? Каждый вечер?
При всей моей симпатии к этому субьекту, «ебнов» я не любила. Бабников, ловеласов и всех, кто сует свой член в каждую промежность.
Нет, чаще всего я сам
В его тоне промелькнула грусть. И еще боль я ее уловила.
Просто самому сложно Пока доберешься до выхода много синяков.
Он не врал. Даже если бы во мне не было особенной чувствительности к чужим эмоциям, я бы это поняла. Эти синяки действительно были на его теле, когда он, будучи пьяным, сбивал углы.
Пока найдешь такси
Почему у вас нет трости?
Своим отсутствием она спасает остатки моей гордости.
Все же у него дьявольская улыбка. И странная беззащитность. Сводящий с ума своим контрастом коктейль. Сильный мужчина, неспособный дойти до выхода, вынужденный ощупывать стены в поисках двери
Хорошо, я провожу вас, я качнула головой, удивляясь очевидной удаче и смеси неочевидных чувств в конце концов, туда мне и нужно, но спать с вами не буду. Не люблю тех, кто
трахает всех подряд?
Ему следовало обидеться, наверное. Но он так задорно и пьяно рассмеялся, так искренне, что мне стало стыдно.