Я с ним согласилась, и вы, мои дорогие, не обижайтесь на анестезиологов, если они, услышав, что вы попили или, не дай бог, поели, снимают вас с операционного стола. Может быть, этим они спасают вашу жизнь. И еще что очень важно! не скрывайте, если умудрились нарушить условия подготовки к наркозу. Просто иногда случается, что пациенты клянутся, что вот ни-ни, а потом рвота. После спрашиваем пациентку:
Ну как же так? Вы ж поемши
И что такого? Что же мне, голодать? Вот прошлый раз я тоже ела, и ничего.
Ох, мои дорогие, раз на раз не приходится. Береженого БОГ БЕРЕЖЕТ.
P. S. Продолжение следует
Продолжение весьма поучительной истории, которая уже не поучительная, а печальная
Только мы выдохнули, что все обошлось, как на прием к Дмитрию Сергеевичу (директору нашего центра) приходит мама Альмиры. С претензией. С адвокатом. С угрозой пойти в суд. Дмитрий Сергеевич аж рот разинул:
Вам не кажется, что мы вашей дочери жизнь спасли?
Вы, конечно, жизнь спасли. Спасибо вашему анестезиологу! Но сами же довели мою дочь до такого состояния!
Вы о чем?
Дали ей наркоз, а гинеколог долго не приходила. Моя дочь стала просыпаться, и тогда ей дали еще один наркоз, и от передозировки все и случилось. И вообще, ей никакую операцию не сделали!
С чего вы так решили?
Моя дочь так говорит!
Но это же неправда. Хотите, я вам видео с операции покажу?
Не нужно мне никакого видео, я верю только своей дочери!
И непрошибаемо стоит на своем. Причем мама медработник. Но ничего и слышать не хочет. Загубили ее дочь, и все тут.
Дмитрий Сергеевич совсем расстроился. Очень же неприятно.
Да как же так? Что же это с людьми творится? Я уже не говорю о благодарности, какая тут благодарность, но чтобы вот так с ног на голову все перевернуть, и выставить нас виноватыми Просто не понимаю. Что за фантазии такие?
А я, услышав его рассказ о намечающемся судебном деле, не стала расстраиваться, наоборот принялась его успокаивать, напомнив об истории, когда-то произошедшей со мной. А дело было так
После окончания института, сдав последний госэкзамен, стою на остановке, жду автобус, есть хочу нестерпимо, а рядом лоточница продает беляши, и они пахну-у-ут! Не могу устоять, покупаю и с кайфом съедаю. Проходит два часа, начинаются рвота и нестерпимые боли в животе. Все понятно, отравилась. Вечером все продолжается. Мама теребит моего мужа:
Дим, посмотри ее, может аппендицит?
Да ну тебя, мать, какой аппендицит? Ясно же, отравилась.
Еще часа через два:
Дим, ну посмотри ее, может все-таки аппендицит?
И мой хирург с только что полученным красным дипломом решает меня посмотреть. И таки аппендицит. Руки в ноги, едем в Республиканскую больницу, где мой муж подрабатывал медбратом в реанимации, там нас приняли без проблем. Боли уже просто невыносимые. Дежурный хирург (ныне покойный Николай Васильевич Пешков) сразу отправляет меня в операционную. Переодеваюсь, иду, и вдруг боли проходят. Вот совсем ничего не болит. Бегу к нему обратно:
Николай Васильевич, не болит ничего, может, не надо оперировать?
Хорошо, как скажешь.
А сам в усы смеется. Я потом уже прочитала, что когда воспаление переходит в гангренозную стадию, боли могут пройти, отмирают нервные окончания. В общем, легла на операционный стол в сомнениях надо или не надо оперировать. А когда проснулась после наркоза, то вспомнила разговор двух хирургов:
Не надо ее оперировать. Нет у нее аппендицита.
Да. Давайте не будем.
Когда я окончательно проснулась уже в реанимации (муж к себе в отделение положил), первая мысль: «Слава богу, не оперировали!» Похлопала себя по боку и согнулась от боли. Все-таки оперировали. Как же так? Я же четко разговор помнила. Потом уже поняла, что когда зашивали я, видимо, стала в себя приходить, и услышала их шуточки по поводу того, как я от операции отказывалась. Вот вам и игра подсознания. А аппендицит-то гангренозный оказался, так что спасибо врачам за вовремя сделанную операцию.
К чему я все это рассказывала? А к тому вспоминая личный опыт, я сразу поняла, что произошло. Ведь Альмира уже просыпалась после операции, когда началась рвота. И в процессе реанимационных мероприятий ее снова усыпили. Поэтому-то, она и подумала, что было два наркоза, а подсознание само дофантазировало, почему такое могло произойти, например: ждали гинеколога, которая не пришла на операцию.
Мужу я сказала:
Не волнуйся и не расстраивайся! Она сама, как выпишется из больницы, придет. Покажи видео, как все было. Она поймет. А сейчас бесполезно. Надо просто подождать. Тут я судила по себе, меня никто не смог бы убедить, что операция была, если бы не шрам.
Так, в принципе, и произошло. Только Дмитрий Сергеевич не стал присутствовать при просмотре видео, когда Альмира с мужем пришли к нему после выписки. Тяжелый это просмотр, лишний раз смотреть нервов не хватит. Когда он через пятнадцать минут вернулся, Альмира в слезах принесла извинения и забрала заявление.
Так что ничего с людьми не случилось. Люди как были хорошими, так и остались, просто жизнь у нас непростая. И подсознание иногда играет с нами шутки
Почти рождественская сказка
Историю можно было бы назвать иначе, но написала я ее в Рождество, поэтому так и назову «Рождественская сказка», тем более, речь здесь о чуде, по-другому и не скажешь. А чудеса, как известно, случаются именно под Рождество.
Марину я знала очень давно, так долго, что и не упомнить. ЭКО в Уфе еще и близко не было только транспортные схемы в другие города. Марина прошла три программы, все без положительного результата, и все как под копирку сильная фрагментация клеток, несмотря на отличные яичники и очень молодой возраст пациентки. Ни разу ничего не оставалось на заморозку.
Потом стали делать ЭКО в Уфе, и у нас все прошло по старому сценарию: отличный ответ на стимуляцию, много клеток, прекрасное оплодотворение, а потом фрагментация всех эмбрионов, на перенос еле-еле хватало, о заморозке даже не мечтали.
Марина внезапно пропала. Уже потом я узнала, что она несколько лет ходила к психологу, пыталась вытащить себя из бездны отчаяния. Получилось. Пришла с боевым настроем, все еще молода, отличные яичники. Снова ЭКО, ничего нового, к сожалению, опять клятая фрагментация, очень сильная как всегда у Марины. Но качество в этот раз получше, и у нас впервые есть и эмбрион для переноса в полость матки, и эмбрион на заморозку. Проводим свежий перенос, несмотря на риск гиперстимуляции, и наконец-то ура! наступила беременность.
Хорошо помню, как после первого УЗИ Мариночка нацепила на мою руку красную ниточку со словами:
От души, Юлия Юрьевна! Специально для вас, чтобы вас защищала!
Завязала как-то хитро, и не снимешь. Да я и не против совсем. Пускай висит, не мешает вроде. Привыкла я к ней сразу. Внимания не обращала. Недели через три ниточка вдруг размоталась, ослабла совсем, стала спадать. Ну, я ее и сняла, положила в ящик рабочего стола, думаю Марина заглянет и повяжет снова, сама и не сумела бы.
Знаете у плохих новостей есть крылья. Примерно в то время, как развязалась моя веревочка, у Мариночки замерла беременность. Я тогда параллели не провела, потом уже догадалась. Но Марина долго не горевала. Через месяц пришла со словами:
Есть еще эмбрион, значит, ему суждено родиться!
Пусть так, моя хорошая!
Делаем криоперенос. И что вы думаете беременеем! И опять после УЗИ ниточка красная достаю из ящика в рабочем столе, даю Марине, мол завяжи! Завязала.
Ушла моя девочка, встала на учет по беременности. Три месяца ни слуху, ни духу. А я не поверите замучалась с этой веревочкой ослабевает постоянно и все тут, я ее и зубами уже затягиваю, лишь бы не упала. Очень боялась ее потерять. Привиделось, что есть между красной ниточкой и Марининой беременностью какая-то связь. Я почему-то осознала, что если не удержу ее, то и ребенок не удержится. В какой-то момент испугалась, подумала, это что-то ненормальное, неправильное. Но потом появилось какое-то интуитивное чувство, мол, не бойся, Юля, даже если и есть связь, разве от тебя убудет?! В общем, изо всех сил старалась удержать эту ниточку, вплоть до того, что просыпалась ночью, проверяла, просто рехнулась.