Семья в этом случае, не сознавая проблему, ориентирует и тренирует своих чад в плане собственной врождённопотребительской парадигмы, обучая их не самоограничению, а повышенной потребительской активности вплоть до агрессивности ради самоутверждения.
8. Как же складывалась предыстория и история человечества. И что мы имеем в результате под именем Человек? Предыстория это миллионы лет, история тысячи. Предыстория это вычленение биологического вида из общего природного ряда. История это формирование вида на качественно новом уровне, на основе собственного регулятивного кода.
Этот регулятор не мышление, как многим кажется. По-своему «мыслят» и животные, в рамках своей рефлекторно-сигнальной системы. Наш родоначальник поэтому не homo sapiens, а homo creative. Породила нас не мысль, запечатлённая в слове (звуковое общение свойственно и животным). На новую ступень нас подвигла эвристическая творческая способность, приведшая к изобретению каменного топора.
Увязав камень и палку, которыми наш предок пользовался прежде по отдельности, он создал орудие, которого в принципе не было в природе. Это его орудие и стало ключом к его будущему восхождению. Мы не появились бы на свет, если б не вспыхнувшая в мыслительной деятельности именно позитивно-поисковая способность. Поэтому и гордиться надо не мыслительной способностью, которая, как известно, имеется у всякого дурака, независимо от навешанных на него регалий от кандидата до доктора наук, от директора до премьера, а творческим даром. Чего стоит твоё звание, если ради выгод положения ты предаешь истину?
9. Человек выделился из природы изобретением орудия, заменившего ему когти и зубы. Связав камень и палку, он получил топор, удлинивший его руку. Многообразие применений топора в защите, нападении, других действиях сделало её более универсальной, противопоставив в ладони большой палец остальным четырём.
Взаимодействие с орудием развивало и мозг. Это был спонтанный процесс, расширявший одновременно и сферу применения орудия.
Представим себе: община, мигрируя, натолкнулась на глубокий ручей. Взрослые могут его перепрыгнуть, но дети и старики нет. С помощью жестикуляций и гортанных звуков принимается решение свалить два дерева, растущих на берегу, чтобы по ним переправиться на другой. Наиболее сильный мужчина вооружается топором и начинает долбить по стволу.
Работа идёт медленно. Одного «рубщика» сменяет другой. Дерево у корня мочалится /т. к. поняли, что рубить выше неэффективно: дерево пружинит, топор отскакивает/.
И вот от усталости один из рубщиков, возможно, со злости, берётся не за ручку, а за головку топора и не бьёт им, а трёт по стволу. И замечает, что работа пошла быстрее. Эврика! кричит человек, хотя до греческого языка ещё очень далеко.
Что тут произошло?
В функции топора, вернее, в его зазубринах найдена ещё одна ипостась возможность пилы! И с течением времени, помимо топора и рядом с ним, появляется и пила. Так же отделяются от топора молот, молоток, палица. А в его заострённости и шероховатостях обнаруживается возможность отделки поверхностей, лодки, например, и прочие приспособления.
Что мы видим в обратной ретроспективе орудийного творчества?
Бесконечное дробление первичного орудия с отделением от него множества функций и закреплением их в специализированные орудия. Все или большинство современных орудий рубящих, строгающих, режущих, колющих, пилящих, в целом обрабатывающих всё это отделившиеся осколки пратопора, превращённые в специализированные орудия, которые с развитием наук и технической революции начали обратный процесс: соединения их в единое орудие автоматизирующееся производство. То есть возврат к тому, с чего всё началось, только на новом уровне.
Изобретение и творчество орудий породило человека, а продолжение этого процесса поднимет его на новый качественный уровень. Если затаившийся в нем хищникпотребитель не затопчет в нём человека.
10. Выделяясь в собственные стаи, превращающиеся в устойчивые сообщества, предок наш производит в совместных трудах всё новые и новые орудия и, расширяя сферы их применения, меняет образ жизни. Орудия добычи превращаются в орудия производства. От охоты люди постепенно приходят к приручению и одомашниванию животных. Причём большую роль в этом, вероятнее всего, играли дети, защищая детёнышей зверья и птиц от поедания, из жалости или ради игр и забав с ними. От собирательства ягод, плодов, семян, корнеплодов они также переходят и к одомашниванию растений посредством оберегаемых зарослей и посадок, возле которых возникают отдельные жилища, далее разрастающиеся в поселения.
С появлением скотоводства и земледелия, таким образом, в дополнение и взамен охоты и собирательства, места обитания предка расширяются. Постепенно люди переходят к осёдлости, строительству посёлков с укреплениями первоначально от хищников а в дальнейшем и превращению их в города, окружённые защитным частоколом, рвами, а в последующем и заградительными стенами от соперников.
Через труды Л. Г. Моргана и других авторов этот период становления человечества будет осмыслен Энгельсом и Марксом как первобытно-общинный строй. Что более детально изложено в работах Ф. Энгельса: «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» /К. М. и Ф. Э. Соч. т. 20/ и «Происхождение семьи, частной собственности и государства» / Соч. т. 21/.
Нет смысла пересказывать их. Нам более необходимы акценты в уяснении процессов становления и развития общественной жизни при нарастающей численности народо-населений на Земле.
11. Итак! Было время, когда наши предки не очень отличались от окружающего зверья, но когда /кто-то был первым!/ они изобрели каменный топор и овладели огнём, получая его от природы вулкана, грозы, пожара или трением, или высечением камня о камень, они начали выделяться и, соответственно, консолидироваться родами. Возник первобытно-общинный уклад. Это был качественный скачок в развитии вида на миллионы лет.
У него были две очень длинные стадии: первая, низшая, по Энгельсу период «ДИКОСТИ» или период первобытного коммунизма, в условиях которого было лишь естественное, природное по полу и возрасту разделение труда. И вторая, высшая период «ВАРВАРСТВА». Его бы следовало назвать периодом расцвета первобытного социализма, поскольку в это время происходит становление и развитие социального разделения труда, поднявшего людей над животными. Границы их размыты, но по результатам мы можем судить о процессах, происходивших тогда.
Как и в раннюю первобытность, здесь люди трудятся сообща. Но происходит выделение общин по трудовой специализации. Скотоводы отодвигают охотников на периферию. Собиратели, живущие плодами природы, отступают перед активными земледельцами. В расширяющихся поселениях зарождаются ремёсла, занимающиеся гончарным делом, изготовлением орудий, одежды, предметов домашнего обихода, украшений и т. п., что, по сути, означает начатки ремесленного производства. Так роды по крови постепенно превращаются в слои по виду трудовой деятельности. Утончённое мастерство приводит и к выделению личности. От шаманов, предвестников верований; вождей и старейшин, хранителей правил и традиций; художников, пробующих изобразительные средства, один шаг к абстрактному мышлению, выделению роли умственного труда и его возвышению над видовым разнообразием физического. Практически складывается общество со своим базисом и надстройкой.