Наталья Макарова
Общая жизнь
Город готовился к встрече праздника. Фасады домов были подсвечены разноцветными огнями, витрины магазинов украшены мишурой и гирляндами, на площадях стояли нарядные елки. Из уличных громкоговорителей доносились известные и любимые новогодние песни: «Jingle bells», «Happy New Year» и «Три белых коня». Даже природа, казалось, присоединялась к празднованию: улицы и крыши домов припорошил легкий снежок, весело поблескивавший в отсвете фонарей и автомобильных фар.
Радовались предстоящим праздничным выходным и люди. Большие и маленькие компании то и дело пробегали вдоль улиц, смеясь, выкрикивая поздравления и распевая песни. Все ждало прихода волшебного новогоднего времени. Но один человек впервые готовился встретить Новый Год в одиночестве.
Василию Николаевичу было уже за семьдесят. И последние сорок из них он провел в счастливой семейной жизни со своей супругой Ниной Владимировной. Ниночкой, как он ее называл. Они всегда были вместе, почти с момента первой их встречи. Поддерживали друг друга во всем, помогали один другому, понимали один другого с полуслова.
Но вот в этом году Ниночки не стало. В один день она ушла тихо и безболезненно, как и подобает человеку, достойно прожившему свою жизнь. Василий Николаевич еще не до конца осознавал свою потерю. По утрам приходил в ее комнату, чтобы пожелать доброго утра; готовил двойную порцию завтрака; услышав новость, тут же спешил домой поделиться ею с женой. И только войдя в пустую квартиру, он вспоминал, что отныне остался один.
Конечно, у него был взрослый сын. Конечно, были и внуки. Все младшие родственники регулярно навещали его, и еще более регулярно звонили. Но все же это была отдельная семья. А его неизменным окружением оставалась Ниночка, которая была рядом и в горе, и в радости, и в праздники, и в дни печали. Новый Год они встречали с ней тихо, без шумных застолий. Наряжали старинными игрушками сосновые ветки, поставленные в большую вазу. Укладывали на подоконник вату с вырезанными из блестящей цветной бумаги звездочками и снежинками. Гостей специально не звали, но, если заглядывал кто-нибудь из соседей были рады и приглашали за стол. И вот весь этот привычный и родной семейный уклад в один момент остался в безвозвратном прошлом Нины не стало.
Сын предлагал отцу приехать на праздники к нему, но Василий Николаевич отказался. Ему казалось невозможным встречать праздник где-то не у себя дома, без ароматно пахнущих сосновых веток и пожелтевшей ваты на подоконнике. В его глазах это выглядело чуть ли не предательством. Поэтому он так же нарядил ветки, разложил вату и приготовил несложный праздничный ужин, представляя, что и Ниночка сейчас здесь, рядом, просто вышла в магазин или занялась делами в другой комнате.
Но ее не было. Нарядную комнату заполнила тишина, а потом и вечерний сумрак. Часы неспешно отсчитывали последние мгновения уходящего года. За окном падали хлопья снега, а спешащие по своим делам прохожие оставляли на нем следы, являвшиеся непродолжительными свидетелями их частной жизни. Василий Николаевич вдруг почувствовал острую тоску он понял, что в этот раз Ниночка не вернется из магазина и не выйдет из своей комнаты. А значит, ему придется сделать то, что еще не приходилось переживать ни разу в жизни встречать праздник одному.
Он тут же пожалел, что не принял предложения сына о совместной встрече Нового Года. Но было уже поздно. Наверняка их семья уже определилась с программой празднования и все распланировала. Появление непоследовательного старика только испортило бы всем настроение и не принесло бы радости ни хозяевам, ни гостю. Поэтому возможность оказаться этим вечером в кругу родных Василий Николаевич отмел. Оставалось только смириться с тем, что есть.
Но тоска терзала его, не желая оставлять в покое. Он походил из комнаты в комнату, посидел на кухне, поправил украшения на ветках сосны, но ничто из привычных действий не могло заменить тепло близкого человека. Василий Николаевич оделся и вышел на улицу. Что он собирался там делать, он не мог бы сказать даже самому себе. Наверное, постараться убежать от себя и от неотступно следующего за ним чувства одиночества.
Свежий ветерок и легкий морозец пошли на пользу одинокому человеку. Ему удалось отрешиться от своих тягостных мыслей и настроиться на общее ожидание праздника. Он шел по улице, любуясь нарядным городом и блестящим в разноцветных огнях снегом. В этой всеобщей предпраздничной суете ему казалось, что он тоже куда-то спешит, что у него много дел, и что его где-то ждут. Он то заходил в магазины, делая вид, что чем-то интересуется, то прибивался к идущим куда-то людям, провожая их до домов или поворотов на незнакомые улицы. Он был готов идти куда угодно и проводить время так, как никогда не проводил его раньше, только бы забыть о том, что он теперь один.
Но себя было не обмануть. Вон в тот магазин они обычно заходили с Ниночкой за продуктами. А вон на той запорошенной сейчас скамейке они любили отдыхать летом. А вон в том доме живет злая собачонка, которая всегда лаяла на них из окна, когда они проходили мимо. Интересно, как она там сейчас?
Здравствуйте, Василий Николаевич! С наступающим праздником Вас! раздался рядом звонкий голос.
Это пробежала мимо соседка Светочка. Она очень вежливая, всегда здоровается. Только раньше она добавляла: «Здравствуйте, Нина Владимировна!»
Здравствуй, Светочка. Тебя тоже, машинально ответил Василий, понимая, что убежать от теперешней жизни не удастся.
Картинки сегодняшнего праздника сменялись в сознании картинками прошлого. Начавшее было подниматься настроение снова упало, преследуемое неумолимыми воспоминаниями. Все в округе напоминало о прожитом. И Василий Николаевич смирился. Он теперь один, и так будет всегда до того момента, пока они с Ниночкой не встретятся в лучшем мире. Сын, внуки, прочие родственники это прекрасно, но никто из их не заменит его ушедшую половину и не создаст ему атмосферы, хотя бы немного похожей на прежнюю.
Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, и Василий Николаевич решил пройтись до главной городской елки. Она всегда устанавливалась на берегу пруда, красиво наряжалась и подсвечивалась, и неизменно привлекала к себе толпы празднующего народа. Во время жизни с Ниночкой они ни разу не ходили на праздник к городской елке им было достаточно собственного домашнего праздника. Они проходили мимо нее во время прогулки на следующий день или позже, но на сам Новый Год никогда. Но сейчас Василий позволил себе нарушить многолетнюю традицию и направился в центр городского веселья. Он решил хоть на склоне лет посмотреть, как же отмечают главный праздник года другие люди. А, может быть, главным было то, что ему хотелось побыть среди людей и продлить иллюзию собственного участия во всеобщем праздновании.
Елка была видна издалека ее переливающиеся гирлянды меняли цвет и отбрасывали блики на лед замерзшего пруда. Главное дерево окружали растения поменьше в деревянных кадках зеленели молоденькие елочки, также обильно украшенные чем-то ярким и блестящим. Вокруг было множество народу всех возрастов. Слышались песни, смех и взрывы фейерверков, то тут, то там зажигались бенгальские огни, кто-то катался по льду на коньках и санках. Никто не стоял на месте, все перемещались и кружились, охваченные общей радостью и предвкушением. Было шумно, красиво и весело.
Василий Николаевич остановился, очарованный хвойной красавицей и царящим возле нее праздничным настроением, которое, казалось, буквально наполняло воздух. На мгновение забылись все горести и печали, отступила ставшая привычной тоска. Человек ощутил себя единым целым с этой веселой пестрой толпой и почувствовал в душе почти забытые отголоски радостных эмоций.