И в этот же день вода мирового океана, всё продолжавшая медленно подниматься, остановилась. Уровень мирового океана стал почти на 72 метра выше допотопного.
Этот день, день летнего солнцестояния, мы отмечаем, как первый день нашей новой послепотопной Эры.
Банкиры стали смеяться, и говорить, что идеализм и так называемая «политика», то, что в допотопном мире являлось искусством манипуляции одних людей над другими, вещи несовместимые. Избранные им ответили, что вся их «политика» привела к Потопу, и они сделают все, чтобы их потомки жили без «политики». Банкиры рассмеялись еще больше, сказали что деньги есть деньги, и отменить их также сложно, как и отменить воздух, и что они обождут это смутное недолгое время.
В это время еще выходили толстые книги с печальными финалами, и мне запомнилась одна из них, написанная на эту тему.
В ней рассказывалось как раз о банкире, ждущего, когда деньги и политика снова войдут в обиход, и все будет как в «старые добрые допотопные времена».
Он веселится с родными в своем обширном поместье в горной части одного из Британских островов, катается на лошадях, пьет старинное виски из бочек, которыми заставлены его подвалы. Его обхаживают слуги, это такие люди, добровольно отдавшие себя в подневольное состояние, и получающие за это деньги.
В какое-то время в доме заканчивается продовольствие. Он посылает за едой одного из слуг. Проходит время, а слуга все не возвращается. Посылает второго слугу, тот тоже не возвращается. Третьего, четвертого. И этих не дожидается. Наконец, голодный, банкир едет за едой сам. Он заходит в Дом Хлеба и Пищи, который раньше назывался «магазином», и видит лежащие там в большом количестве овощи, хлеб, конфеты, рыбу, мясо (тогда еще люди убивали животных и ели их).
Банкир набирает большое количества продовольствия, и спрашивает, сколько он должен за это денег. Ему говорят, что нисколько, и можно брать просто так столько, сколько ему и его семье нужно. Банкир говорит, что он «честный человек» и не потерпит за собой долгов. Он бросает на пол деньги, разноцветные бумажки с цифрами и портретами допотопных капитанов государств, и гордо уходит.
Деньги долго лежат на полу, пока маленькие дети не поднимают их, и не уносят играться с ними на улицу.
По дороге домой банкир встречает своих слуг, идущих по дороге с лопатами, инструментами для копания почвы. Банкир останавливает старинное передвижное средство на колесах, в которой едет по земле, и строго спрашивает слуг, почему они не вернулись домой. Слуги извиняются, и говорят, что больше им деньги не нужны, и они очень хорошо себя чувствуют в новых условиях жизни, и уговаривают своего бывшего хозяина не жить прошлым, и присоединиться к ним. Банкир желчно хохочет, говорит, что он человек умный, и понимающий, что скоро это неправильное время кончится, и наступит правильное, что «не надо ему вешать лапшу на уши». Слуги говорят, что помогают делать дома друг другу и другим людям. Стройматериалов бесплатных очень много, а рабочих рук не хватает, особенно каменщиков. Банкир зло кричит, что «бесплатно бывает только сыр в мышеловке» и что он и так каменщик, и уезжает. (Непонятный момент, как он может быть каменщиком, если он банкир? Очевидно, своеобразный символизм, который мы уже не поймем).
Через некоторое время от банкира уходят все слуги. Его жена теперь вынуждена сама готовить еду, сын подстригать газоны, а сам банкир чистить конюшню.
Он ездит за едой, оставляя всегда за нее много разноцветных бумажек- денег.
Однажды, подъезжая к Дому Хлеба и Пищи, «магазину», он увидел, что маленькие дети делают из денег летательные аппаратики и журавликов, и играются с ними, пуская их по воздуху. Он останавливает машину, и спрашивает их, откуда они их взяли. Дети отвечают ему, что они время от времени появляются в «магазине» лежащие на полу, и взрослые разрешают им, детям, с этими фантиками играться.
Банкир понимает, что это его деньги, он ругается и повышает голос на детей.
«Это деньги! -кричит банкир. понимаете, деньги!»
«Нет! -отвечают ему дети, -это разноцветные фантики и бумажки, из которых так весело делать журавликов, и пускать их по ветру!»
«Это не фантики и бумажки, трясется от гнева и ужаса банкир, это деньги! И их не нужно пускать по ветру в виде журавликов, к ним нужно относиться с уважением и любовью, как относились к ним мой прадеды, дети и отцы!»
«Лучше бы ваши прадеды, деды и отцы относились с уважением и любовью к своим детям, и не вбивали бы им в головы такую чушь!» ответили банкиру дети.
Потрясенный, банкир едет домой. В течение нескольких месяцев он превращается в седого как лунь и согбенного старика, потерявшего смысл жизни. Пытается узнать, как обстоят дела у других банкиров, и узнает, что кто-то уже сошел с ума, кто-то умер от горя, кто-то наложил на себя руки, не приспособившись к реалиям новой жизни. Его дальний родственник, тоже банкир, сжег себя в собственном доме вместе с деньгами. Герой книги понимает, что он один из последних банкиров на земле, если не самый последний. Сын его уходит учиться на инженера. Жену зовут на фабрику по производству одежды, так как она отличается хорошим вкусом и из нее выйдет хороший и тонкий модельер. Самого банкира зовут учить других людей по уходу за лошадьми, которые были его, банкира, слабостью, ведь он держал большую конюшню, и знал о лошадях почти все. А лошади были очень нужны, так как большинство заводов по производству машин были разрушены землетрясениями и уничтожены Потопом, и неизвестно было, когда они снова возродятся.
После долгих уговоров жены и сына банкир дает свое согласие. Уже перед выходом из дома банкир просит подождать его, так как ему надо еще «сделать одно дело», и уходит к себе в кабинет.
Жена и сын долгое время ждут отца семейства, после чего поднимаются к нему в кабинет. В кабинете открыта бронированная комната-сейф, и там на груде пачек денег, на множестве разных минералов, оправленных золотом, которые почему-то так ценились до Потопа, раскинув руки, словно пытаясь обхватить все это, лежал мертвый банкир, так и не сумевший расстаться с тем, что он больше всего ценил в своей жизни.
Не смог проститься с допотопьем.
Люди стали жить и работать друг для друга. Стало подниматься сельское хозяйство. Отстраиваться разрушенные города. И сохраняться затопленные. В лабораториях был изобретен специальный раствор, пропитав которым подводные здания позволяли им не разрушаться под воздействием воды. Разрушенные же здания в точности восстанавливались. В подводных городах провели электричество, и теперь по подводным улицам и площадям уже плавали, а не ходили. Были переименованы месяцы, которые раньше носили имена старинных владык. Они получили названия городов, разрушенных Потопом. Первый месяц, начинавшийся в день летнего солнцестояния, стал Йорком, в честь Нью-Йорка. За ним идет месяц Лисса, в честь Лиссабона, за ним-Байрес, в честь Буйнос-Айреса. Со дня осеннего равноденствия до дня зимнего солнцестояния- Амстер, Брюс, и Копен. С зимнего солнцестояния до весеннего равноденствия месяцы Рим, Пари и Питер, в честь Санкт-Петербурга, в котором познакомились мои родители. Потом месяцы Берли, Шанхай и Сидней. Затопленные Афины, некогда столица Греции, увы, своего месяца не получила. Может от того, что затоплена частично.
Уже через пару десятилетий наука достигла допотопного уровня, а потом очень быстро обогнала его. Первая послепотопная ракета отправилась на Луну. Потом на планеты Солнечной системы. На Луне была создана искусственная атмосфера, её заселили людьми. Затем настала очередь Марса. С Венерой было тяжелее, но там выросли большие поселения под величественными куполами. Жаркий Меркурии был первым, который был освоен внутрь. Затем покорились землянам большинство спутников Юпитера, Сатурна, Нептуна, Урана и Плутона. Следующим шагом было преодоление скорости света и полёты на дальние планеты и создание космических станций.