Я буду орать так, что услышат на последнем этаже. Я стараюсь не выдавать свой ужас, но он помимо воли сочится из каждой сказанной буквы. Только попробуй.
Дом новый, равнодушно звучит в ответ. Из двадцати квартир занято семь, большинство разъехались по дачам. Кричи.
Свет экрана внезапно гаснет, и это становится апогеем моей паники. Потому что мне кажется, что Камиль ко мне приближается.
Панический страх сотрясает меня изнутри, выходя наружу вместе со слезами. Они беззвучно текут по щекам, заползают под ворот рубашки, которую я так старательно гладила к собеседованию. А что если? Вдруг он действительно попытается? Я конечно буду сопротивляться, но Он в два раза меня крупнее. Чем я буду отбиваться? Откусанным круассаном?
Проходит секунда, две, три Нет ни прикосновений, ни угроз, ни боли. Кабина вновь озаряется голубоватым светом, и я вижу, что Камиль, прислонившись к стене, что-то печатает.
От осознания, что насиловать он меня не собирается, слезы текут еще сильнее.
Зачем ты меня пугаешь? срывающимся шепотом лепечу я. Это подло. У меня клаустрофобия, ясно? Я и так еле дышу.
То есть, все это время ты называла меня преступником просто потому, что тебе так нравилось, а в душе рассчитывала на мое благородство? без тени раскаяния или сожаления произносит он, отрывая взгляд от телефона. На будущее: если ты окажешься лицом к лицу с человеком, представляющимся тебе опасным, не пытайся его задирать. Если у тебя есть оружие, с которым ты умеешь обращаться, или владеешь боевыми искусствами, то можешь рискнуть. Но судя по тому, как ты трясешься ни того, ни другого ты делать не умеешь.
Мои ноги внезапно становятся ватными, и я, наплевав на гордость, позволяю себе опуститься на пол. Хорошо, что в кабине темно, и эта сволочь напротив не может разглядеть краски унижения на моем лице. Говоря все эти устрашающие гадости, он просто пытался меня проучить?
Сжав дрожащие пальцы в кулаки, я смотрю в пол. Ублюдок. Он хотя бы понимает, что я пережила?
Сколько тебе лет? внезапно спрашивает он будничным тоном.
Я гневно вскидываю глаза. Какого ответа он ждет после всего? Не думает, что я могу его послать?
Но то ли я слишком перенервничала, то ли его слова о том, что людей, представляющихся опасными, задирать не стоит, возымели свое влияние, в ответ я лишь тихо буркаю:
Мне двадцать четыре. Всего-то в два раза тебя помладше.
Уже двадцать четыре, повторяет Камиль, не обратив внимания на мою остроту. Но до сих пор категоричная и не научилась следить за языком.
Я не успеваю среагировать на столь выраженный плевок в свой адрес, потому что в кабине раздается трель телефонного звонка.
Да, Денис, говорит в трубку сволочь, стоящая напротив. В доме свет погас, и лифт завис. Я внутри. Сделайте что-нибудь, и побыстрее. У меня встреча через полчаса Договорились, жду.
И, о чудо! Спустя минут семь кабина озаряется ярким светом и, протяжно загудев, продолжает свой путь наверх, как ни в чем ни бывало. Подняв с пола себя и пакет с круассанами, избегая смотреть на Камиля, я первой выскакиваю из лифта.
Если раньше я не хотела с ним видеться, то сейчас это желание достигло маниакального статуса.
8
А эти буклеты я предлагаю разместить тут. Кивком головы я указываю на зону отдыха в лобби-баре. Здесь часто сидят те, кто не являются нашими постояльцами, а значит, и информация об имеющемся у нас спа будет для них новой.
Алевтина подтягивает к себе пачки листовок и послушно кивает. Она работает всего третий день, но что-то мне подсказывает, что долго здесь она не задержится. Внешне она, безусловно, миленькая, но в глазах напрочь отсутствует интеллект. Пару раз напутает с бронированием, и Игорь Станиславович даст ей смачного пинка под зад. За две недели работы здесь я успела выяснить, что за видимым благодушием управляющего скрываются высокий профессионализм и требовательность к исполнителям. Как сотрудник, имеющий опыт работы на человека, которому каждый лентяй мог с легкостью пустить пыль в глаза, Кокорина за проницательность я двойне уважаю.
Итак, вкрадчиво говорю я, глядя в наивные глаза Алевтины. Что нужно сделать с первой партией буклетов?
Отнести туда? неуверенно осведомляется она, указывая пальцем в сторону лобби-бара.
Нет, отрезаю я. Буклеты, на которых изображены тарелки с едой, нужно отнести в ресторан. А вот эти, где бассейн, разложить по столикам. Запомнила?
Радостно улыбнувшись, администраторша кивает. Я вздыхаю. Ни черта она не поняла. Надо будет вечером самой все проверить.
Помахав рукой проходящей мимо Диляре, я иду к лифту с намерением спуститься на нулевой этаж, куда в течение получаса должна приехать бригада для съемки рекламного видеоролика. Внутри звенит радостное предвкушение. Я безумно люблю то, чем занимаюсь, а в «Холмах», благодаря свободе и отличному финансированию, мой творческий потенциал пошел на взлет.
Да, Ильдарчик, тараторю я, заходя в кабину. На обед? Нет, сейчас, к сожалению, не смогу. Встречаю видеографа. Снимаем новый ролик для мониторов. Моя инициатива, конечно, чья же еще? На днях непременно увидимся, обещаю.
Сбросив вызов, я нажимаю нужную кнопку на панели и в течение нескольких секунд гипнотизирую свое отражение в зеркале. Нужно выкроить время для встречи с Ильдаром, а то он скоро начнет на меня обижаться. Новая жизнь настолько меня захватила, что я напрочь забыла о досуге. С утра ухожу на работу, после спускаюсь в бассейн или спортзал (Игорь Станиславович с барского плеча презентовал мне абонемент), а выходные ношусь по магазинам, докупая все необходимое для дома, вроде салфеток, пледов и чистящих средств.
Жанна, привет! здороваюсь я с менеджером спа-зоны. К съемке все готово?
Меня, конечно, заверяют, что уборка к приезду видеографа проведена в лучшем виде, но лучше проверить самой. Если в одном из кадров вдруг появится ведро со шваброй, спросят не с нее, а с меня.
Посреди обхода снова звонит мой телефон. В последнее время он надрывается по двадцать раз на дню, что, впрочем, нисколько меня не напрягает. Наоборот, рождает ощущение удовлетворенности. Люблю быть востребованной.
Да, Игорь Станиславович. Во сколько освобожусь? Думаю, часа через полтора.
Удостоверившись, что я занята делом, по окончанию съемки Кокорин просит подняться в ресторан. Приедет жена владельца «Холмов», желающая обсудить предстоящую конференцию, которая должна пройти в бизнес-зале отеля.
Каковым же оказывается мое удивление, когда спустя два часа я застаю Кокорина в компании жены того самого бородача, представленному мне на дне рождения Ильдара. То есть Булат это самый главный босс здесь?
Дина, это Каримова Таисия, учтиво представляет нас Кокорин. Супруга владельца нашей сети.
Здравствуйте, Дина, очаровательно улыбается красавица. Мы ведь виделись с вами на дне рождения Ильдара, да?
Не улыбаться ей в ответ так же широко попросту невозможно. Обычно женщины ее статуса пытаются всячески подчеркнуть свое привилегированное положение: разговаривают холодно, смотрят с отчуждением, но точно не она. Выглядит эта Таисия так, будто несказанно рада меня видеть.
Сразу перейду к делу, чтобы никого надолго не задерживать, говорит она, едва я сажусь. Я руковожу туристическим агентством и примерно через месяц хочу попробовать провести что-то вроде семинара, посвященного авторским турам. Для меня это новый опыт, и не хотелось бы, чтобы зал был пустым. Игорь Станиславович очень высоко отзывался о вашей работе, и поэтому я напросилась на встречу, чтобы посоветоваться по поводу рекламы.
Моя грудная клетка в этот момент готова лопнуть от растущего чувства собственной значимости. Владелица туристического агентства и жена моего непосредственного работодателя хочет получить мой совет?