— Я смогу работать в МПО, — пробормотала она, уткнувшись в покрывало.
— Конечно. — В другом конце комнаты Рорк закончил изучать отчёт об одном из своих владений. — Через некоторое время ты без колебание станешь летать с планеты на спутниковую космическую станцию. И ты будешь великолепно смотреться в одной из этих сине-белых униформ и ботинках до колена.
Её ограниченное воображение оживилось. Ведь межпланетный, в конце концов, означает именно межпланетный.
— Поцелуй меня в зад.
— Хорошо. — Он подошел, нагнулся и коснулся губами её ягодиц. Затем начал прокладывать дорожку из поцелуев вверх по её спине.
Его, в отличие от жены, космическое путешествие взбодрило.
— Если ты надеешься на секс, приятель, то подумай ещё раз.
— Я и так много думаю. — Он наслаждался её длинным худым телом. Добравшись до её загривка, он потёрся губами чуть ниже копны её коротких спутанных волос. И, почувствовав как она вздрогнула, улыбнулся и перевернул её.
Затем, коснувшись пальцем небольшой ямочки на её подбородке, он слегка нахмурился:
— Всё ещё чувствуешь слабость?
Её золотисто-карие глаза сердито смотрели на него. Её широкий подвижный рот скривился в усмешке:
— Когда я почувствую себя лучше, я собираюсь двинуть кулаком по этой твоей смазливой физиономии.
— Буду ждать с нетерпением. Ну а пока… — Он наклонился и начал расстегивать её рубашку.
— Извращенец.
— Благодарю, лейтенант. — Потому, что она принадлежала ему, и заботиться о ней всегда доставляло ему удовольствие, он нежно поцеловал её грудь, затем стащил с нее ботинки, стянул брюки. — И я надеюсь, что мы вскоре доберёмся до извращенной части нашей программы. Но сейчас… — Он поднял её и понёс прочь из спальни. — Я думаю, мы попробуем небольшую пост-полетную восстановительную терапию.
— А почему я должна быть голой?
— Мне нравится, когда ты голая.
Он вошел в ванную. Нет, не ванную, размышляла Ева. Это слово было слишком заурядным для этого оазиса потакания плотским слабостям.
Ванна была темно-синим озером, наполняемым из блестящих серебряных труб, соединенных в форме цветка. Большие розовые кусты, с белыми цветами размером с блюдца, располагались по обеим сторонам мраморных ступеней, которые вели в душевую зону, где водопад уже мягко струился по блестящим стенам. Высокие цилиндры настроения и сушительные трубы были окружены россыпью цветов и листьев, и она представила, что любой, кто будет ими пользоваться, будет похож на статую в саду.
Стеклянная стена открывала вид на безоблачное небо, которое приобрело золотистый оттенок из-за защитного экрана.
Он усадил её на мягкие подушки спального кресла и подошел к одной из изогнутых стоек, расположенных вдоль стен. Он плавно сдвинул панель в плитке и, на спрятанном за ней блоке управления, установил программу.
Вода начала набираться в ванну, свет потускнел и музыка, нежные завывания струнных инструментов, разлилась в воздухе.
— Я принимаю ванну? — спросила она его.
— Со временем. Расслабься. Закрой глаза.
Но она не закрыла глаза. Это было так возбуждающе — просто наблюдать за ним, как он передвигался по комнате, добавляя что-то пенное в ванну, наливая какую-то бледно-золотистую жидкость в бокал.
Он был высок и обладал врожденной грацией. Словно кот, подумала она. Большой, опасный кот, который лишь притворялся ручным, когда настроение у него было подходящим. Его волосы были черными и густыми, и длиннее, чем её собственные. Они струились почти до плеч и служили совершенным обрамлением для лица, которое заставляло её думать о темных ангелах, обреченных поэтах и безжалостных воинах одновременно.
Когда он смотрел на нее своими страстными и дикими голубыми глазами, любовь могла охватить её с такой скоростью и силой, что сердцу становилось больно.
Он принадлежал ей, подумала Ева. Бывший плохой ирландский парень, который сам сделал свою жизнь, сколотил своё состояние, отвоевал своё место всеми правдами и — что скрывать — неправдами.
— Выпей это.
Ему нравилось заботиться о ней, подумала она, принимая предлдоженный им бокал. Она, потерявшийся ребенок, бескомпромиссный полицейский, никак не могла разобраться, раздражало это её или вызывало трепет. Она полагала, что чаще всего это просто ставило её в тупик.
— Что это?
— Это вкусно. — Он забрал у неё бокал и немного отпил, чтобы доказать свои слова.