Долг? Да, наверное Но перед кем? На жизненный выбор будущего полковника радикально повлияла трагическая гибель отца. Тогда он просто хотел наказать его убийц. И вообще всех похожих. Наказать, будучи уполномоченным на это Государством, а не по законам кровной мести. Этот импульс вел его долгие годы, постепенно затухая и превращаясь в едва заметную искорку. Именно эту искорку и раздул опять Кибальчиш, явившись в сон Зорина из какого-то непостижимого пространства в компании с серым парнем по имени Миша.
Только Зорину теперь не 14 лет. Он слишком много знает и понимает такого, что лучше бы не знать и не понимать. Огонь, разгоревшийся из старой искорки, жжет, делает больно, но не дает ответа на главный вопрос ЗАЧЕМ? Дерусь, потому что дерусь Опять кино. Старый добрый советский фильм про мушкетеров.
А что еще делать? сам себя вслух спросил Зорин. Лапки кверху или опять стреляться? Не дождетесь. Упрямство тоже сила. Когда больше ничего не остается, упрямство становится упорством.
Ты это Ты того! Прозвучал в его голове голос серого Миши. Ты завязывай сам с собой говорить! Так тебя Розарин мигом в дурку пристроит!
А! Живой! Совершенно искренне обрадовался Зорин. А я думал, тебя эти экстрасенсы в погонах пиф-паф Развоплотили. Или как там у вас на той стороне такие дела называют?
Нет, куда им Миша был явно не в духе, голос его неприятно скрипел и вибрировал, доставляя Зорину почти физическую боль. Они меня вообще не видят. Долбанули по следу Кибальчиша. У них что-то типа генератора какого-то есть. Сканеры всякие, на такие вот «феномены» настроенные. Но слабенькое все, так, пустячки Навредить не могут, но блокируют путь. Это если в понятных для тебя терминах объяснять.
Ладно, да бог с ними, неважно пока, торопливо заговорил Зорин, стараясь не произносить слова вслух, башка что-то от тебя сегодня болит страшно, я тебе рад очень, но давай самое главное скажу побыстрее и закончим на сегодня. Надо мне с Кибальчишем встретиться. Он знать должен.
Морщась от боли, которая уже накатывалась почти нестерпимыми волнами, так что мутнело в глазах, Зорин как мог коротко, рассказал Мише про печальную перспективу Кибальчиша со слов Розарина.
В том, что подполковник из собственной безопасности не врал тогда, сомнений почему-то не было, хотя очень хотелось их ощутить. Но интуиция, которая выручала не раз, упрямо твердила Зорину: Розарин не пытался в этом вопросе слукавить и не сгущал краски. Кибальчишу оставалось совсем не долго бродить по чужим снам. Начнет задумываться и сопоставлять свое нынешнее состояние с заложенной старой сказкой программой и все. Нестабильная структура, как выразился Звездарев.
Под конец беседы с невидимым Мишей боль стала совершенно запредельной. Зорин даже на несколько секунд погрузился в забытье, сильно ударившись при падении о край стола. Пришлось заклеивать ссадину на лбу пластырем. Как только Миша исчез, начала уходить и боль.
«Блокируют путь» сказал Миша. А путь тот между прочим в его, Зорина, голове, которая всего одна, и запасной не выдадут ни за какие деньги. Надо голову поберечь, пригодится еще. Может во сне будет полегче разговаривать?
Зорин вызвал зама и изобразил на лице жестокие страдания.
Слушаю, Александр Петрович! Заместитель возник на пороге кабинета, как будто ждал за дверью. Что-то Вы неважно выглядите Заболели?
Да зубы, кажись или нерв этот, как там его Есть что срочное? Если нет, я к экспертам поехал. Потом на встречу. Сам разберись пока, ладно?
Нет проблем, Александр Петрович, все нормально будет, не волнуйтесь! Заместитель изобразил на лице понимание и позволил себе легкую улыбку, мол знаем мы, какие такие зубы, в шкафчике у Вас эти зубы стоят пустые почти. Вот от этого и голова болит.
Через час Зорин, зайдя для виду в аптеку, плотно задернул шторы в спальне, отключил все телефоны и, выпив снотворное, рухнул на кровать.
Кибальчиш, Миша, давайте шустрее, разговор важный! успел проговорить Зорин скороговоркой и провалился в сон.
Он стоял на бесконечном, уходящем в обе стороны за горизонт, широком каменном мосту. Внизу плескались волны, ветер приносил соленые брызги и характерный запах моря. На небе одновременно горела желтым фонарем здоровенная луна с нарисованной улыбкой и где-то вдалеке подсвечивал небо в бордовые тона закат.
Зорин огляделся, продолжая стоять ровно посередине моста. Что-то ему подсказывало к краю лучше не подходить. Пока ничего не происходило, лишь ухмылка на желтом лике луны стала какой-то откровенно издевательской.
Ты, Зорин, в следующий раз стрелку забивай где-нибудь в приличном месте. Где двери есть. Мишин голос раздался из-за спины, хотя только что там было пусто. Да не крутись, стой смирно! Знаешь, как тут тяжело появляться на твоем шизоидном мосту? Мы ведь не можем просто из воздуха материализоваться, надо откуда-то выйти. Все, поворачивайся, мы готовы.
Извините ребята, я нечаянно, Зорин смущенно улыбнулся, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой. Так себе из меня творец пространств, не ведаю я, что творю, короче.