Обожди Отобедают люди, там вызовись, коли хошь
Позналось мне, отец твой старого обряду, а по вашему дому да одёжкам, ладно тачанным, и не скажешь?
Дед Степан, бают, строг в своей вере был После смерти яво, младых отца с братьями в городу прижили, а единоверцам тут послабления позволительны Сёстры мои так вопше церкву щёпотников посещают
Да и самоё я щёпотью окщаюсь?
По мне так нет противности Из молитв только и знаю Отче наш Я по дереву мастерю, в доме многое с моей руки
Пригоже, похвалила Туся, Лет-то те сколь?
Двадцать пошти
***
Прихожие люди поминают Якова Степановича простыми словами, набожные словами заупокойного тропаря.
Безвременно почил наш Яков Степаныч Упокой Господи душу усопшаго!
Умелец и широкой души был добрый человек Вечныя муки избави!
От дела не бежал и в помощи величал
Прости его Человеколюбец Бог и помилуй!
Аки жа можно человека погубить?
И убиенным погребение и поминание до́лжно
Безвременно, безвременно почил царствию небесному покойного учини!
И душе яво полезныя сотвори!
Изловили чай душегубов-те? некто с дальнего края.
Посейчас и узнать не у кого, ответил Михей, Куды не притязай, повсея али не ведают, али нет ни души
Бяда экая
Ну, Евдокия и сродники, скорбим с вами! поднялся с места бородатый мужичок, Якова Степаныча, спаси Господи, славно помянули, пора и званым честь признать!
Евдокия мать Михея поднялась и поблагодарила:
Помилуйте и вам, люди добры!
Поминающие разошлись, отбивая поклоны на выходе. За столом остались только сродники: Туся и Михей, мать Михея Евдокия Филипповна, бородатые дядья Андрей и Михаил Степановичи, их жёны Феона Ивановна, Апполинария Ильинична.
Из чьих барышня будет? наконец, нашла паузу мать и кивнула на девушку.
Туся оныя, начал Михей, девушка спешно отвела от неудобного расспроса, понимая, что парень мало что знает:
Таисия Акифиева из Заломовых! Хотя осталось нас на белом свете, посшитай, я да Гаранька, братец младшой Лямой мальца, а парняга душевный
Родители аки жа? погладил бороду дядька Андрей.
Отец чай в лесах сгинул, затараторила девушка, Люди баяли косматый заломал Маменька и скорби годинной не пережила как усопла Тётка взялась опекать, да в тот жа год преставилась, тады и продали нас в услужение
Заломал медведь Заломова? заметил дядька Михаил и посетовал: Хватили лиха, стало быть?
Чай не младенцы по ту пору были, едино держались, ответила Туся и поджалась к Михею.
Вижу, Полюшка, поладят они? шепнула тётка Феона сидящей рядом Апполинарии.
Далече зришь Да не к часу баять о том
А лета тебе коя, барышня? вступилась Евдокия.
Осьмнадцатый, а Гаране шоснадцать, ответила девушка и еле слышно шепнула Михею: Не испужает? Обнадёжил не отрекай?
Што ты, Тусенька, и в мыслях не имел, шепнул ей Михей, и осадил тёток: Тётушки, буде вам пустословить!
Пожалуй, пойду-ка! неожиданно встала девушка, Покамест косточки мои добела промоют, Лёнке с Нюшей помогу Умаялись вдвоём, поди, всю обедню на кутье
Туся ушла на кухоньку помогать сёстрам Михея.
Ох, бойка зазноба и разумли́ва! Евдокия взяла сына за руку, Проти́ву от меня не будет
Давно ли ладите? прищурилась Феона.
С неприятия да без ладу не повёл бы в дом Жаль, отцу открыться не вышло, отрёк Михей.
Ну да Терь уж и не выйдет, охолонилась Феона.
***
Едва договорила, тётки успели поохать, в дверь заглянул один из отобедавших бородачей, окинул всех взглядом и как-то виновато обратился к Евдокии Филипповне:
У ворот ваших Свишка притулился, причитает чаво-та! Пригласить бы, помянуть Якова Степаныча? Грешно эким днём убогих отваживать?
Как жа, чай как жа не приветить-те? встрепенулась мать, Михей, поди-ка выйди на дворок, кликни Блаженного Яков наш близко Свишку привечал
Своею рукой отворив перед нищим дверь, Михей привёл бородача в лохмотьях, истрёпанных башмаках, с кривым подогом в руке Свишку Блаженного. Стол был уже прибран, но загузастая Анна с кутьёй и квасом стояла наготове.
Свишка, сердешный, что жа до ворот-те дошёл, а в дом нейдёшь? Али обидели чем? приподнялась со стула Евдокия. Остальные развернулись на Свишку и затихли.
Незвань на дом держись за кром! скрипучим голосом оправдался блаженный.
Што ты, сердешный, кое неверие?
Свишка тронул лоб навершием подога, приклонился, отставил подог к стене, и стоит в ожидании приглашения к столу:
С поклоном вам, люди добры
Здрав будь, Свирид! откликнулись дядья.
Здравствуй, Свиша! поддержали тётки.
Пойди к столу, помянуй Якова кутьёй да квасицем, предложила Евдокия, Анна поставила на дальний конец стола поминальные блюда, А хошь, и покрепше чем?
Свишка сел, но демонстративно всё отодвинул:
Чур меня Мнимое Свишке без хмельного открыто
Не чурайся, Блаженный Помянуй скоромно
Поминати надо-те мыслею доброю До девятины душа убиенного за вас прещатися, до сорочины во снах являтися, отнекался Свишка и зыркнул на Тусю: Поднеси мне, молоди́ца, мурцовки плошку, да сбитеньку́ малёшку
Обождёшь чуток, так покрошу на скору руку? упредила Туся и увлекла за собою на кухню Анну.
А напредки́, люди добры, навещаю терзания смутные, Свишка вкатил глаза под лоб, вогнав всех присутствующих в оторопь, Годы грядут лихие, голодные Погибелью охватит землю до окияна дальнего, брат пыдёт на брата, отец на сына Оны отрекутся от Бога своего, ины на плаху взойдут с Его знамением Многих Он призовёт ране отведённого, а иным отпустит страдания во веки вечные
Никак война к нам докатится? не выдержала Феона.
Всё грядёт, война и голод, и болезнь и холод И богаты станут нищими, и дома под пепелищами, молвил Свишка.
Туся принесла плошку, поставила перед блаженным:
Лячкай, сердешный, иди ли с Богом Пужать людей не время выбрал, усопшего поминаем
Свишка осёкся, вернул глаза и зыркнул на хозяев:
Род ваш, хозяева приветные, многия напасти стороной обойдут, держаться коли купно будете
После чего Свишка схватил за руки Алёну с Тусей, её как обдало жаром и пошатнуло, и навещал обеим:
Те, молоди́ца, разлуку навещаю и скитания в чужбине А тебе, девка, довеку тяглом стиснуться Наперёд горюшко тя караулит изнова, опосля все бе́ды отступят на́долго
Усладно, што на́долго, Туся высвободилась, переняла у Анны бумажный куль, сунула Свишке: Не серчай на меня, Свирид, а печево вот с собою прихвати
Заёмно в экой отраде душу чаять, одобряя повадки девушки, сощурилась Феона.
Сметливую девку врасплох не застанешь, поддержала Апполинария.
Глава IV
Поминки закончились к темени. Михей вызвался отвезти Тусю до дома, наладил экипаж. К воротам дома Скородумовых подъехали затемно. Не мерцай фонари по улице, так хоть с масляной лампой ходи, а всё одно чуть не наощупь.
Благодарствую, до дому проводил, Мишка-Михей, Туся сжала руки Михея, когда они стояли перед воротами.
Тебе спасибо, Тусенька, за помощь Сестрицы мои да свойственницы так вопше по тебе не налюбуются
Полно-те, друг любезный Привышный труд чай руки не оттянет
Намеряюсь скоро подойти ради прогулки в саду, не торопится уходить Михей, Составь мне компанию? Али лодочки на Чёрном пруду предложить?
А как жа скорби до сорочин?
Не увеселения жа, а так прогулка для восприятия?
Тады не откажусь а в оборот с удовольствием дажа
Туся зашла за ворота. Михей помялся, и лишь намерился сесть в экипаж, как услышал истошный крик и причитания. Вбежав во двор, Михей увидел возле крыльца охающую Тусю, склонившуюся над мёртвым телом дворника. Тот лежал в крови, насочившейся из подрёберной ножевой раны.
Михей подошёл быстрым шагом, девушка поднялась на ноги и прильнула к его груди, но вмиг отпрянула:
Господи, а Гаранька-то мой где жа?
В доме надо бы глянуть, выпалил Михей.
Молодые побежали в дом. В доме оказалось не так темно, как на улице. Догорали пара свечей, да и уличный фонарь под окном как-то подсвечивал пространство. В покоях Скородумовых полный беспорядок, всё перевёрнуто вверх дном. Сундуки распотрошены, шифоньерки распахнуты, содержимое комодных ящиков перерыто или вывалено на пол.