Высматривали прибывших нет ли знакомых лиц Ждал Гошу Кузовенкова лепшего кореша, коего должны были доставить сюда же. Его день призыва приближался и не факт, что свиданка невозможна. Пересылка в области одна, я готовился встретить друга подобающе. Полутора сутками разминулись, жизнь показала, и пока не вспоминали меня покупатели, мысли о свиданке витали!
Шли третьи сутки ожидания, харчи заметно редели, закупщика будущим связистам не намечалось. Примерили тянуть время без посторонних вмешательств. Меньше ели, сигарету смолили на «дай добить». Завывать на луну впору, но к вечеру семнадцатого ноября огласили список из сорока пяти баловней судьбы, среди которых нашлась моя фамилия. После пересчёта большую группу везунчиков погрузили на грузовики и вывезли в тёмную ночь, по-военному не откладывая выезда на утро следующего дня. Команда 40А и ни слова лишне. Гадали: 40 сороковая армия, А афганская учебка, вот и все соответствия
До Москвы добрались без приключений. На пересадке два лоботряса раздобыли котомку пузырьков со стеклоочистительной жидкостью на спирту, ну и вдрабадан Сиречь фактически вусмерть. И смех, и грех, вояки!.. Пришлось их волоком в армию (в поезд, туда доставляющий) втаскивать. Распихали по отсекам как баульную кладь по багажным клетушкам и отбыли в неизвестность. Хорошо, что вовремя скинулись деньгами и выкупили отдельный пульман. Билеты забронированы вразнобой, поэтому места растягивались по составу тогда на поверку нас было не собрать Лейтенант проявил инициативу и предстоящую вакханалию утряс в удобное для контроля уймище. Чтобы личный состав команды оставался взрачным
Дорога укладывалась в три дня, четыре ночи: поезд с вагоном отборных рекрутов не торопился вырываться из снежной Залесской Руси в запесоченную Среднюю Азию. С позволения добавлю: не торопись, а то успеешь!..
Почти всё время в дороге я отлёживался в багажном промежутке под потолком. Сунул туда матрас, втиснулся в оставшуюся щель и отключился с жаром почти на сутки. По симптомам грипп, обострение пало на дорогу. Бороть заразу мне помогала ватная телогрейка, не снимал её сутками напролёт. Ночью байковое одеяло поверх, шапку на нос к борьбе с инфлюэнцей делал термический кокон.
Спускался редко. Парни обращали внимание, литёха самочувствием интересовался, предлагал поискать врача, но я переупрямил, что справлюсь. Стороннего участия, не прими за наглость, командор, мне не нужно! На организм понадеялся молодой, иммунитет должен вытянуть
Впрочем, очухавшись к вечеру второго дня, заметил: озноб отпустил, а желудок урчит и требует харча. Снизошёл до купейного столика оскоромиться гречкой с мясом. Каши не перепало, но была тушёнка из сухпая. Настоящая тушёная по ГОСТ говядина банка в маслянистой смазке. До туалета ещё сбегал «носик припудрить», и отметился у покупателя рекрут в поле зрения и как бы не слинял
Сокомандники лопали алкоголь, меняный за бебёхи, вещицы и сэкономленные консервы. Шнырявшие в вагонах цыгане хватали всё, выпрашивая, меняя и выигрывая. Зачин пьяного вечера устроил дуэт балахнинцев, фартово отжавших у официанта вагона-ресторана в карты всю его тележку с бухлом и продуктами. А выпивон под такой куш неизбежен парни загуляли и звали присоединиться, но я отлёживался первые сутки было не до гулянок
Вторые также час от часу сдавал чарам Морфея. Ото сна слушал дембельские куплеты в исполнении рекрутов. Я тоже бренчала доморощенный полный подъезд репетиторов руку ставил и аккордами снабжал и тоже порывался сбацать какие-нибудь «Вагонные споры», но позыв поездной романтики сдерживала хворь. Струнки щипнуть я любил, по жизни всецело следовал девизу: хоть ты носи на шее бантик, но брось гитару, если не романтик
Под потолком душу согреть нечем. Думы гонял: куда везут? В земли незнаемые к горам кудыкиным? Что за места возле этих гор, какая чудь там живёт, как встречает и чем погоняет? На парней смотрел: им до игрека! Горючка созидала на редкость правильно, дурь молодецкая в пьяные головы не лезла, никто сильно не буянил. Пили, пели, козла бурили, свару варили, погоны дуракам вешали. Хорохорились, повизгивали как выжлец перед гоном, бодались, но до кровей не бились. Правда, некий длиннорукий дылда раздавал из окна вагона оплеухи провожающим на перроне герой, покуда не догнали А людям каково?..
Врезалось в память, наш покупатель, молодой, год из училища лейтенант Михайлов Юрий выпросил у провод-ницы служебное купе. Допоздна проводил собеседование, отбирал кандидатов для прохождения службы в его роте. Или в его взвод под непосредственное командование. Вопросы задавал несложные, присматривал реакцию. Закорючки в своём блокноте напротив фамилии ставил
Первым днём пути офицер рассекретил нам возможности средств связи и разновидности техники, подавая в такой заманчивой оболочке, что не терпелось это освоить исключительно под его ферулой. Про азбуку Морзе, телеграф и проводные каналы связи обмолвился вскользь, но особенно заинтриговал какими-то «тропосферками» и засекречивающей аппаратурой связи ЗАС
Начать службу под крылом наставника приспичило многим, шанса привлечь внимание призывники не спускали. Внешность лейтенанта, его выправка, манеры, умение общаться и способность завладеть вниманием не отталкивали со знакомства в отстойнике. На пересылке некто из вверенной команды спросил предводителя, откуда тот будет родом, литёха ничтоже сумняшеся отмёл наш земляк! А спустя минуту попал впросак: называя очередную фамилию из списков и сопоставляя адресу выбытия, Михайлов блеснул знанием географии горьковского края во всей красе не вникнув в особенности произношения, спросил так же корявисто, как сумел прочитать:
Ты из Сормо́во? выразив вторую «о».
Вы же наш земляк? парировал голос из глубины строя и толпа язвительно усмехнулась.
Земляк! Одну землю топчем? не смутился офицер, и прыткость возвысила его в наших глазах. Название исторического района произносится акцентом на первой гласной, о чём «земляк» мог только догадываться.
Мы так и не выудили, из каких краёв лейтенант родом, но справлялись у прошедших собеседование, какие задаются вопросы. Отстрелявшиеся выдали, шушукались, мол, о сокровенном, и многие упомянули футбол. Сложив, призывники поняли, что литёха футбольный болельщик киевской команды «Динамо», ибо в расспросы втискивался славно известный украинский клуб неспроста же?
И тут новобранцам неслучайно занравился футбол, и наиболее в исполнении киевлян. Рифмованные кричалки во времена предраспада СССР массы ещё не перенимали, иначе в необузданном желании снискать благодать мы не отличались бы от современных футбольных фанатов.
К тому же некий выскочка вспомнил лидера киевлян Фёдора Черенкова. Наобум, разумеется, и пошла реакция: толпа болевших за «Динамо» горьковчан зарукоплескала Черенкову, ни сном ни духом, что прославленный футболист играет за московский «Спартак», встречая киевлян только в рамках футбольных баталий чемпионата СССР.
Смеялся лейтенант над невеждами, думаю, знатно!
Пока поезд бороздил просторы Руси, мне было не до заоконного пейзажа, я не высовывался из подпотолочной щели купе. Всю Россию проспал, честно сказать! Интерес к событиям вернула проводница, подбадривая новобранцев вдруг закрутившая интригу: «Мальчики, подъезжаем к Гурьеву! Последняя остановка на территории Европы дальше начинается Средняя Азия, Казахская ССР! Стоянка тридцать минут, отправка после смены головы состава!»