Ты не дерзи! Сегодня что? Проспала?
Я не проспала, я гречкой отравилась, мрачно сказала я.
Полковник недоверчиво посмотрел на меня:
Как это?
Вам в подробностях? ехидно поинтересовалась я. Как именно все происходило?
Начальник покачал головой:
Ох, Голованова, не доведет тебя до добра твой язык!
Я вымученно посмотрела на него:
Павел Андреевич, если у вас ко мне все, я пойду? Там отчетов
Иди, он обреченно махнул рукой.
Я дошла до двери и обернулась:
А за бабушку вы не волнуйтесь, я скажу своим, что вы меня долго в кабинете мучили!
Выпустив эту парфянскую стрелу, я вышла.
Скажет она, донеслось до меня бурчание. К врачу лучше сходи! А то гречкой отравилась
В словах начальника была какая-то доля правды. Я действительно неважно себя чувствовала, словно заболевала, но если отпуска я боялась как огня, понимая, что сойду с ума от воспоминаний, то насчет визита к врачу стоило подумать. В конце концов, от больничного можно отказаться.
Я вернулась к себе в кабинет, проигнорировала вопросительные взгляды девочек, снова ввела пароль и уставилась в экран, дела вид, что погружена в расчеты.
Как всегда, воспоминания о графе Алайстере выбили меня из состояния отрешенности, ставшего уже привычным. В памяти вновь и вновь возникали темнеющие в ночи холмы, пыльная дорога, серебристой лентой уходящая вдаль, россыпи розовых звезд на темном небе и пьянящие поцелуи, а ведь еще было Междумирье
И после этого Рой вместе с принцем Риччионе стоял в коридоре тайного хода и цинично наблюдал за мной и Гаудани. Наверняка эти двое еще и поспорили между собой, удастся ли д'орезу Лагомбардии, считавшему меня принцессой Кариссой, переспать со мной. Не удалось.
Я спутала все их планы, а потом с чувством выполненного долга вернулась домой. Рой мог меня остановить, но не стал, я была лишь слабой заменой той другой, которую он действительно любил. Мной можно было рисковать не задумываясь, что граф и сделал
Лиз, ты хоть по клавиатуре постучи и файл открой, запалишься! Таня заглянула мне через плечо. Какая-то ты влюбилась, что ли?
Влюбилась вздохнула я, отрицать, очевидно, было уже глупо.
Вау! В кого? Люся аж привстала, чтоб ничего не пропустить. Вот почему ты рассталась с Максом?
Я молча кивнула. Таня присвистнула:
Ну ты даешь? А он?
А он не влюбился. Я резко отодвинула стул и вскочила, чувствуя, что вот-вот снова расплачусь.
Девочки притихли, от молчаливого сочувствия стало еще хуже. Я рывком сдернула сумку со стола и вышла. На ходу позвонила Павлу Андреевичу, соврала, что мне стало хуже, и отпросилась к врачу. Делая вид, что очень тороплюсь, выбежала из здания и, глотая слезы, направилась к Неве, благо идти недалеко. Перешла дорогу, оперлась на мокрый гранитный парапет. Вода была коричневой, точно спекшаяся кровь.
Кстати, зачем в этом подвале труба?
Ну как же? Чтобы кровь в Неву стекала!
Некстати вспомнилась первая встреча с Роем, и слезы все-таки побежали по щекам. Я смахнула их, недоумевая, что со мной творится. Может, действительно заболела?
Пришлось достать телефон и набрать бывшую одноклассницу, работающую врачом. Правда, Сашка была гинекологом, причем потомственным, но по поводу лекарств от гриппа я тоже обычно консультировалась с ней.
Да? раздался ее бодрый голос. Лизка, куда пропала? Больше месяца не виделись!
Да так, долго рассказывать, вздохнула я, чувствуя себя после ее слов очень корыстной. Саш, скажи мне, чем лучше отравление снять?
Какое отравление? не поняла она. Кто отравился?
Я. Гречкой. Но я немного съела, призналась я.
Гречкой? Ты? Подожди, в чем это выражалось?
Стошнило.
Когда?
Сегодня утром.
И все?
Не знаю, состояние какое-то предгриппозное
В трубке воцарилось молчание. Я уже решила, что что-то со связью, когда Сашка заговорила.
Лиз, давай-ка дуй ко мне, голос звучал как-то странно, если что, сразу капельницу и поставим! Я как раз на работе.
Ладно, кивнула я, словно она могла видеть. Мне до тебя доскакать минут пятнадцать.
Знаешь, давай ты скакать не будешь? У меня вот-вот пациент по записи минут на двадцать пять, как раз ты и подойдешь, предложила она.
Договорились. Я нажала отбой и спрятала телефон в сумку.
Времени было навалом: Сашка работала в дорогущей частной клинике недалеко от меня. Раньше мы часто после работы встречались в одном из кафе выпить чашечку кофе и поговорить.
Но это все было до того, как я оказалась в другом мире, до того, как влюбилась в совершенно неподходящего мне графа Алайстера. После моего возвращения из Лагомбардии я старательно избегала таких посиделок: общаться ни с кем не хотелось. Да и лучшая подруга легко могла вывести на чистую воду, а я не готова была обсуждать свои чувства.
Как и договаривались, я не торопилась и все равно дошла минут на восемь раньше назначенного времени, заскочила в соседний магазин купить кофе на вынос.
Запах кофе не понравился, зато до дрожи в руках захотелось кефиру, который я вообще не пью. Пришлось купить бутылку и выпить на глазах ухмыляющихся продавцов, наверняка они решили, что у меня похмелье.
Я выбросила бутылку в ближайшую урну и направилась на прием к подруге детства.
Клиника была безликой. Она располагалась в одном из домов, от которых остался лишь фасад позапрошлого века. Внутри все было современным. Зеленые с белым стены, напротив входа оранжевая эмблема, безвкусно смотревшаяся между выступающими из стены колонн, явно дизайнерская находка, гипсовая имитация лепнины на потолке и диванчики из зеленого кожзаменителя, стоящие в холле. Все должно было говорить о респектабельности заведения и настраивать на положительные эмоции. От осознания этого меня опять затошнило.
Несколько женщин, три из которых явно были в положении, сидели на диванчике, обсуждая модели колясок. При этом использовались такие термины, как проходимость и легкость в управлении, точно выбиралась не коляска, а машина. А еще это чудо современного коляскостроения обязательно должно было поместиться в лифт. Далее шли непередаваемые термины и названия марок.
Я не стала больше прислушиваться к их разговорам и села на самый дальний диван. Взяла журнал, откуда на меня с глянцевой обложки смотрел веселый малыш, пролистнула, поняла, что не хочу читать ни о прелестях грудного вскармливания, ни о правилах прикорма, и отложила его в сторону.
Лиза, привет! Саша вышла к стойке. Темноволосая, подтянутая, с цепким взглядом, в белом халате и розовых штанах, она просто олицетворяла собой профессионализм. Ну что, пойдем!
Я улыбнулась и прошла за подругой по длинному коридору, пахнущему дезинфекцией, в ее кабинет. Здесь стены были белые, а кушетка и стулья голубые.
Рассказывай. Она села за свой стол и подперла голову кулаком любимый жест с детства.
Да что тебе рассказывать? Все путем, только времени вообще нет, махнула рукой я.
Чем отравилась, рассказывай, фыркнула подруга.
Гречкой, буркнула я, ты же знаешь, как меня любят ей пичкать.
До сих пор? изумилась она. Ну Ольга Степановна дает!
Поверь, Лидия Михайловна не отстает, я вздохнула. Вот и отравили
Просто семья Борджиа! хохотнула Сашка, а я вздрогнула. Слушай, а ты еще что-то ела?
Да вот, кефирчик, но это только что, пробормотала я и насторожилась: слишком уж пристально она на меня посмотрела. А что?
А то, что ты его никогда не любила, подруга еще раз взглянула на меня. Лиз, а критические дни у тебя когда последние были?
Что? понимая, к чему подруга клонит, я побледнела. При чем тут
А при том, что ты в самом детородном возрасте!
Сашка выразительно замолчала. Я растерянно посмотрела на календарь, пытаясь вспомнить свой цикл, удалось с трудом, после чего я побледнела еще больше.