Длани, а я ведь упомянула при вас Жавору. Знала бы, выбрала бы кого-нибудь другого, а не языческого нечестивого.
Но вы также упомянули Длани, так что мы в расчёте. В его глазах заплясали искорки смеха. Так что делает меня настоящим башильером, госпожа Ольжана?
Клеймо, предположила она, ещё не оправившись от потрясения. С ума сойти, живой башильер! У вас на груди есть клеймо? Меч и олива.
Да, иначе какой же меченый брат без метки. Показывать, с позволения, не стану и, пожалуйста, не будем об этом. Такие разговоры меня смущают, а я, если вы помните, монах.
Неожиданно Ольжане тоже стало весело от его тона.
Какая чепуха! простонала она. Чародейка Драга Ложи отправляет вас, башильера, помогать мне, ведьме.
предварительно наказав, как следует вести себя в дороге. Раз вы до сих пор живы, значит, чудовище можно обогнать. Да и мне по роду службы положено много знать про чародеев и тех, кого они лепят из своих чар Невыносимо смешило, что Лале её успокаивал. Не думаю, что наше путешествие продлится долго: госпожа Кажимера обратится к пану Авро, и вместе они поймают чудовище.
Ольжана взглянула на него с грустью.
Не знаю, как пан Авро, а вот госпожа Кажимера, похоже, не слишком-то вас ценит. И её заодно. Она могла бы отправить к ней на подмогу стоегостских воинов или своих опытных учениц, слишком ловких и быстрых, чтобы их схватил получеловек-полуволк. Но выбрала хромого травника в кибитке, задолжавшего ей услугу. Что же вы так, Лале? Ваши башильерские книги не научили вас тому, что не стоит ничего просить у чародеев? Дороже обойдётся.
Дождь затихал. Замолкли и колокола, а по площади раскатились задорные крики зазывал. Засновали продавцы с лотками, полными пряников и сахарных кренделей, а торговцы те, что не боялись мороси, вновь открыли свои лавки. Запах стоял чудесный чистая весенняя свежесть.
Лале откашлялся.
Не отчаивайтесь вы, госпожа Ольжана. Уверен, мы придумаем, как не пересечься с чудовищем.
Духи! Самому-то не страшно?.. Ольжана понимала, что это постаралась госпожа Кажимера кто-кто, а она любого бы убедила, что путешествовать с девушкой, за которой идёт тварь из северных сказок, не так уж и опасно.
Его зовут Беривой. Ольжана смотрела, как ребёнок выклянчивал у отца крендель. Он дружинник господаря Нельги, и он оказался в этой шкуре по моей вине. Вы слышали об этом? Может, вам рассказывали: тот, кто создал Сущность из Стоегоста, улучил момент. Он выбрал себе в жертву дружинника, которого покромсало моё колдовство. Госпожа Кажимера выяснила это после того, как на меня напала Сущность, и то, что чудище рукотворное, и то, что оно меня ненавидит. Ну и то, что под этой шерстью Беривой.
Ей ужасно захотелось рассказать это всё сразу, как водой плеснуть. Объяснить, во что Лале ввязался.
Я будто вязала кружево мясницким крюком. Да, вот такие были мои чары Возможно, вы услышите, что я безответно влюбилась, поэтому и взялась за привороты. Но я лишь упражнялась в искусстве госпожи Кажимеры и думала, что такого человека, каким был Беривой, моё колдовство не проймёт. Но нет, нет Я ошиблась и не рассчитала силы.
Она провела рукой по волосам. И без того кудрявые, они распушились от дождя.
Я глубоко поддела его сердце: разум, мысли, чувства всё в Беривое перемешалось. Я прибежала к госпоже Кажимере в слезах, но она объяснила, что я не первая и не последняя, чьи приворотные чары оказались слишком грубы правда, обыкновенно такое творили девицы намного младше меня. Госпожа Кажимера сказала, что это пройдёт. Вопрос времени, и Беривой исцелится. Раны, оставленные моими чарами, заживут, как вскрытый нарыв.
Ольжана криво улыбнулась.
Но не сбылось. Тот, кто создал Сущность, добрался до Беривоя раньше и превратил его в чудище.
Лале смотрел на неё, нахмурившись.
Единственное, что я слышал о вас, госпожа Ольжана, это то, что вы попали в беду, потому что были неопытны и юны.
Она невесело засмеялась.
Я не юна. Я просто дура. Да и какая я вам госпожа, брат Лазар? Я купеческая дочь из Борожского господарства. Я прожила восемь лет в ученичестве у лесного колдуна, который выкрал моего брата.
Слукавил, признался Лале. Это я тоже слышал.
Ольжана взяла смятый платок и бережно его развернула.
Думаю, мы с вами заболтались. Не пора ли в путь? Я нашла одно местечко на карте может, вы знаете, пригодно ли оно для ночлега
Лале с ней согласился. Обсудив дорогу, он придержался за скамейку и осторожно спрыгнул наземь; Ольжана смотрела ему в спину, чуть сощурившись. Да уж, решила она, странный человек. Надо расспросить повнимательнее.
Птицы на площади купались в лужах. Мужики, бранясь, везли неповоротливую телегу. На церковное крылечко вышел человек в подряснике, совсем как у Лале, и стал подавать милостыню хотя, помнится, Хранко рассказывал, что придуманная иофатцами вера немилосердна.
Выглянуло солнце, и Ольжана отвернулась.
Пусть хоть кто-нибудь Длани, духи, боги окажется милосердным, и Сущность изловят к началу лета.
* * *
байки не байки, госпожа Ольжана, а чёрное железо инструмент простой, но рабочий. Лале слегка натянул поводья. Если человеку хватает сил на то, чтобы перекинуться в животное, железо оставит след.
Лошадка мерно цокала копытами. Мимо проплывали невысокие цветущие холмы, усыпанные маргаритками и колокольчиками. Дорога была пустая, ехать одно удовольствие. Лале правил лошадкой, а Ольжана, устроившись внутри кибитки, высовывалась к нему через полог для разговора.
Она спрашивала то одно то другое и понимала, что, как бы ни старалась, весь их разговор напоминал допрос. Ольжана вызнавала, как работало чёрное железо, и хотела поймать хоть полуслово, способное её насторожить.
Мог ли Лале быть не башильером, а подосланным чародеем? Вдруг он лишь выдавал себя за монаха, не слишком чтящего законы Дланей?
А что, если чародей ещё не обрёл свою оборотничью форму? Ольжана сидела, подперев щёку кулаком. Железо ведь его не выдаст.
Не выдаст, легко согласился Лале. Он смотрел на дорогу, блаженно прищурившись от солнца. Но все известные мне чародеи хоть в Вольных господарствах, хоть в Хал-Азаре оборотни-перекидыши. Какой спрос с перекидыша, который ни в кого не превращается?
Да, мысленно согласилась Ольжана. Если чародей не умел обращаться в животное, значит, он не умел ничего. Это первое, чему учились новоиспечённые колдуны кроме, пожалуй, её самой. Но она обратилась удивительно поздно.
Тут ей стало любопытно.
А что делают ваши братья, если им попался такой чародей? Маленький ученик колдуна, которого взяли под стражу.
Об этом написан трактат мессира Гирайона из Селизы. Лале улыбнулся, чуть повернувшись к ней. Что бы вы ни спросили у башильера, госпожа Ольжана, скорее всего, он так и ответит: «Об этом написан целый трактат».
Сейчас Ольжана видела его лицо со стороны без шрамов и решила, что может позволить себе его поразглядывать. На её вкус, черты Лале были приятными нос с крохотной горбинкой, широкие брови, тёмные глаза.
Мессир Гирайон, продолжал он, пытался выяснить природу колдовства.
И что? хмыкнула Ольжана. Преуспел?
Увы. Лале вздохнул. Люди до сих пор спорят, что есть колдовство наука или ремесло, которому можно обучиться. А может, родовое проклятие или греховная болезнь. Мессир Гирайон предполагал последнее и считал, что вы уж простите дитя, притронувшееся к колдовству, уже испорчено.
Какая тягомотина, ужаснулась Ольжана.
Лале рассмеялся.
Так и живём.
Что ж. Поболтали немного о пустом и снова за дело.
Ну послушайте. Ольжана вывернулась, уселась поудобнее. Быть такого не может, что ваше чёрное железо никогда не ошибается. Я с севера Борожского господарства. В наших домах мало кто такое железо держит считается, что оно не столько укажет на нечисть или колдуна, сколько их разозлит.