Эй, ты! шепчу себе под нос и оглядываюсь: никто не услышал. Забыл обо мне?
Смотрю на фарфоровую фигурку с крылышками, которая стоит на столе, осторожно тру их. Ее мне подарила бабушка, когда я устроилась на работу в отделение.
Зачем мне это? рассердилась я. Засмеют же!
А ты никого не слушай, Ульяша, напутствовала бабуля. Поставь ангелочка на стол и, когда плохо будет, потри его крылышки. Сразу почувствуешь себя лучше. Он невидимый сидит у нас на правом плече и помогает.
Скажешь тоже! Как может помочь статуэтка из глины?
Не ворчи, прислушайся.
Я намеренно забыла фигурку дома, а когда пришла на работу, обнаружила ее в сумке. И так несколько раз выкладывала и столько же раз находила. Наконец решилась: поставила ее на стол рядом с ноутбуком. Мужчины покосились, прошлись по ангелу шутками и забыли.
Сейчас бабуля тяжело больна. Перевожу взгляд на семейное фото в рамке и вздыхаю. На снимке она сидит в кресле, а мама, папа, я и брат стоим за ее спиной. Все нарядные и веселые, фотографировались в кафе, где отмечали семидесятипятилетний юбилей бабули. Даже не верится, что прошел всего год, и счастье ушло из нашего дома.
Сейчас родители переехали в деревенский дом, чтобы присмотреть за хозяйством, братец Венька устроился аниматором в отель на море на все лето. Мы с Сэми, нашим песиком-корги, остались одни в пустой квартире.
Дверь открывается, и в отделение вваливается мой напарник Мишка. Сразу кажется, будто туча закрыла солнце, так в комнате стало темно и мрачно. Он только что привез очередного нарушителя, толкнул его на стул передо мной.
Уля, зачем мажор приходил?
А ты откуда знаешь?
Я открываю файл, готовлюсь вести допрос. Нарушитель, дядька с уставшим лицом и красными глазами, сидит, насупившись, и тяжело дышит.
Все знают, пожимает огромными плечами Мишка, по рации инфа проскочила.
Даже так?
Не парься! За тебя переживаем, смеется он. Единственная женщина в команде. Так, что этому хлыщу надо было?
Ловлю на себе внимательный взгляд напарника и невольно сутулюсь, чтобы спрятать торчащую грудь. Еще и жара проклятая достала, чувствую, как пот течет по шее и спускается в ложбинку, а вытереться не могу: не раз замечала, как мужики на меня смотрят. У вещевиков даже просила рубашку на размер больше, не нашлось.
Да, кто его знает, отвечаю уклончиво. Я не ожидала, что он будет таким прилипчивым.
Сосредотачиваюсь на работе, стараюсь не отвлекаться. День проходит быстро, но невольно вздрагиваю от каждого скрипа двери, так и кажется, что невыносимый мажор опять появится на пороге со своими безумными предположениями.
Как только стрелка приближается к пяти часам, хватаю сумку и тороплюсь к выходу. Мечтаю добраться до душа и наконец расслабиться в прохладе квартиры.
Ульяна, останавливает меня голос секретарши. Загляни к шефу, вызывает.
Ни пуха!
Коллеги сочувственно смотрят на меня. Мишка показывает кулак поддержки, мол, мы с тобой! Но мне от этого не легче, начальник у нас суровый дядька. Открываю дверь в его кабинет и встаю навытяжку.
Лейтенант Седых прибыла по вашему приказанию!
Расслабься, машет он рукой, трясет бумажками, я сдуваюсь. Уля, что с иском делать будешь?
Разберусь как-нибудь.
Меня не устраивает «как-нибудь»! Адвокат требует тебя наказать.
Так, накажите, вылетает у меня, и тут же сжимаю губы: вот дура, еще беду накликаю.
Штраф заплатишь?
А много там?
Прилично. Три твоих оклада.
Твою ж мать! скриплю зубами. Егор Васильевич! Этот мудак сам виноват!
Но-но! Без грубости!
Извините, заливаюсь краской. Нет, мат и ругательства в нашей среде норма жизни, но при начальнике все стараемся держать себя в узде. Мажор нарушил ПДД, а я штраф плати? Где я такие деньги возьму?
Шеф отводит взгляд. Еще бы! У него повышение на носу, а тут жалоба на сотрудника, все идеальные показатели летят к черту.
Ну, ты не шуми, Седых, не шуми, усмехается он. Пойди, поговори с парнем, авось и решишь проблему мирным путем. Иск же досудебный, еще можно откат сделать.
Вылетаю из кабинета, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Все мужики козлы! Им лишь бы свой зад прикрыть, а какой ценой, не важно!
Тебя подвезти? вскакивает Мишка.
На его лице написана тревога.
Нет! Я на метро!
Вскрикиваю немного истерично, но не хочу, чтобы он ко мне приближался: чувствую себя некомфортно от жары и злости, которая, сочится из всех пор и воняет. Малейший толчок или слово и сорвусь.
Вылетаю за дверь и бегу к станции, на ходу обмахиваясь ладошкой.
Козлы! Козлы! ругаюсь вслух. Все мужики уроды! Вот бы побывали в нашей шкуре! Узнали бы тогда, как тяжело маленькой женщине выживать в их мире.
Сворачиваю в проулок, чтобы срезать дорогу до метро, уже вижу выход, и тут из-за угла выныривает машина. Мы едва не сталкиваемся. Я столбенею, водитель тормозит. Авто разворачивается и делает полный круг, чуть не задевая меня бампером. Солнце бьет в глаза, ничего не вижу, мелькают блестящие бока машины, кричат свидетели, визжат колеса.
Наконец кружение останавливается, опускается стекло.
Ты идиотка, спятила! орет благим матом водитель. Куда лезешь?
Я простите я
Водитель распахивает дверь и вываливается на мостовую. Я замираю: передо мной стоит мажор с перекошенным лицом, а с его лба стекает тоненькая струйка крови.
Это конец!
Возле нас мигом собирается толпа.
О боже! кричит кто-то.
Достали эти богатенькие буратинки! вопит бабка с кошелкой. Люди для них мусор.
Да-да
Я медленно прихожу в себя. Сердце бешено колотится от пережитого страха, даже дышать больно. Наклоняюсь, чтобы поднять выпавшую из рук сумку. Меня ведет в сторону, хорошо, что в узком проулке дома рядом, опираюсь на шершавую стену, втягиваю ноздрями воздух.
«Что со мной?» недоумеваю. Никогда раньше не было такой реакции на страх, причем чувствую, что испугалась не за себя, а за водителя.
С чего бы? Это он защищен машиной, а не я.
Блин! Что за невезуха! Опять ты? рявкает мажор, трогает лоб, смотрит на пальцы. Твою ж дивизию! Видишь, что ты наделала.
Я? захлебываюсь слюной от возмущения. Это ты едешь, мечтаешь! Я иду себе спокойно, а ты из-за угла
Спокойно? Да, ты по центру дороги шлепала!
Я
В толпе со скоростью ветра меняется настроение.
Девка точно спятила, качает головой бабка.
Молодежь! Не чувствует опасности, говорит прохожий, сплевывает и идет дальше.
Точно, из-за таких, как она, и случаются аварии, поддерживает его дама, которая держит на поводке собачонку. Правда, Пусик?
Тяф, тяф! звонко соглашается Пусик с хозяйкой.
Да я никого же не было
Так и хочется самой залаять на зевак и послать их подальше, но захлопываю рот. Лучше мне промолчать, и правда, сама нарушила правила.
Мажор опять таращится на свои окровавленные пальцы, трясет головой, потом вытаскивает из кармана телефон. Я бочком, вдоль стены дома, протискиваюсь мимо его машины.
Несколько шагов в горку, потом за угол, и свобода!
Облом!
Гад хватает меня за локоть.
Стой! Куда намылилась? Новый иск подавать придется.
Ой! вскрикиваю нарочно. Господин, вы что-то обронили?
Где?
Он оглядывается, но мой локоть не отпускает. Показываю двумя пальцами на него:
Глазки обронили, и тут долго сдерживаемая злость прорывает плотину. В следующий раз смотри, куда прешь, чмо!
Резко выдергиваю руку и, гордо задрав подбородок, шагаю по тротуару. Спиной чувствую буравящий взгляд и молюсь, чтобы быстрее скрыться. Свернуть не успеваю.
Хамка! несется вслед.
Сам такой! не сдаюсь я.
Эй! кричит он, оборачиваюсь, вижу протянутую руку. У тебя упало.
Черт! Обшариваю карманы, заглядываю в сумку все на месте.
Это не мое.
И не мое.
И что же?
Сама посмотри!
Хорош прикалываться!
Делаю шаг, но застываю с поднятой ногой, секунду раздумываю. С одной стороны, этот чепушила мог взять на понт, а с другой Еще раз оглядываю себя, ключи, бейджик, сумка все на месте. Может, деньги уронила? Или карточку? Издалека не видно, что этот мудачина держит в кулаке.