Ты же знаешь, что будет, если ты меня предашь? обманчиво ласковым тоном спросил он.
Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Правильный ответ медленная смерть, какой и врагу не пожелаешь.
Хочу ему отомстить, я бросила выразительный взгляд на пленника. А потом делай с ним, что хочешь.
Хорошо. Пусть это будет моим тебе свадебным подарком.
Приподнявшись на цыпочки, я втянула в рот нижнюю губу Киллиана, вовлекая его в поцелуй. Облегчение было таким сильным, что мне хотелось разрыдаться, но впереди у меня была расплата за столь щедрый подарок. Возбуждение короля было таким сильным, что он готов был взять меня прямо на глазах Альдера, чего я, по определенным причинам, никак не могла допустить.
Идем, отстранившись и тяжело дыша, я взяла мужчина за руку и потянула на выход. Я позже займусь этой падалью.
Покидая темницу, я обернулась.
Альдер обвис на цепях, в которых, без сомнения, была примесь железа, и это причиняло принцу нестерпимую боль, как и любому фейри. Он не смотрел на меня, но я чувствовала его густую, концентрированную ненависть, направленную на меня, и от этого было больно там, где когда-то было мое сердце. То самое, которое этот мужчина столь беспощадно растоптал.
Глава 3
Альдер
(за несколько месяцев до этого)
И будь так добр, держи свои едкие замечания при себе, добавил отец, усаживаясь на величественный трон неблагого двора, высеченный из чёрного мрамора. Они и без того унизились, согласившись лично прибыть в Аркейн.
Чистоплюи снизошли до грязных свиней? ни один мускул на моём лице не дрогнул, и отец одарил меня недовольным взглядом.
Попридержи язык.
Разве я не прав? Разве они не считают нас отбросами?
К отбросам не идут за помощью. И не унижаются перед ними.
Ты ведь не собираешься отдавать им жезл, отец?
Я собираюсь их выслушать.
Если ты снизошёл до того, чтобы общаться с этими лживыми тварями, то без меня.
Ещё не договорив до конца, я развернулся и пошёл к тайному выходу из тронного зала, но отец остановил меня:
Альдер. Ты нужен мне здесь.
Для чего? Чтобы смотреть на высокомерные морды?
Всё ещё остаётся вероятность, что послы обманный манёвр, чтобы отвлечь нас, вызвать доверие и ударить, когда мы будем к этому не готовы.
Мы никогда не перестанем ждать от них удара.
Именно поэтому твои братья уже готовят боевые отряды на случай нападения.
Какова же моя роль?
Отец встал, подошёл ко мне и длинным пальцем потряс перед моим лицом:
Мне нужен твой дар не выдавать эмоций, Альдер. Наблюдай за послами. Попытайся войти в доверие. Если увидишь хоть малейший признак предательства, не раздумывай.
Я промолчал, глядя отцу прямо в глаза. Он усмехнулся:
Вот так, именно так. Посол прибывает с семьёй: с женой и дочерью. Ты мог бы совершить жест вежливости и предложить ей экскурсию по дворцу, прокатиться на лошадях по садам. В конце концов, составишь ей пару на балу.
Я лучше отправлюсь в разведку.
Нет, Альдер. Твоё место здесь.
Но
Его глаза вспыхнули яростью, и в воздухе явственно послышался треск от перенасыщения магией. Отец ничего бы мне не сделал. Однако.
Хорошо. Раз это так важно для тебя.
Для меня?! Это важно для всего Аркейна! Если эти, как ты выразился, лживые твари, задумали уничтожить его изнутри, мы должны быть первыми, кто нанесёт удар!
Как скажешь, отец, сухо ответил я.
И улыбайся.
Не учи меня. Я сам, получше многих, знаю, как втираться в доверие.
То-то же, отец снова строго тряхнул пальцем, а потом вернулся к своему трону. Они прибудут через час. Проверь, чтобы к балу всё было готово.
Через час.
Он нарочно ничего не сказал мне раньше, чтобы я не успел передумать и найти повод покинуть дворец до того, как благие покажутся на лестнице парадного входа, осквернив тем самым святая святых Аркейна.
Да, отец, я приставил левую ногу к правой и сделал короткий жёсткий поклон, как того требовали правила этикета. Не потому, что у нас в семье так уж строго за ними следили, а в качестве немого выражения собственной позиции. Хотя для отца не было новостью моё отношение к светлым. В отличие от него, даже вынужденная беспомощность не заставила бы меня пойти с ними на контакт.
Нет, мы никогда не были лучше. Среди тёмных, как и среди светлых, встречаются предательства, ненависть, кровавая месть, жестокость. Мы так же, как и они, будем безжалостны к своим врагам. Но одно нас отличает: тёмные всегда честны в своих чувствах, мыслях и поступках. Если тёмный ненавидит он никогда не улыбнётся своему врагу. Если тёмный любит, то положит свою жизнь за то, что ему дорого. Если он хочет кого-то убить, то скажет об этом прямо. И предложит выбрать оружие.
От улыбки светлых меня всегда передёргивало. Как принцу Аркейна мне нередко приходилось присутствовать во время переговоров, и выражения лиц благого двора никогда не совпадали с их поступками. В глаза они высказывали своё восхищение, а потом пренебрегали нашим мнением. Они пожимали нам руки и тут же вставляли в спину нож.
Это низко. Даже животные не опускаются до такого.
Спустя час большой тронный зал застыл в торжественном ожидании. Гости должны были первыми переступить порог, и мы с отцом ожидали их, стоя у огромных распахнутых дверей. Столы, протянувшиеся вдоль длинных стен, были уставлены самыми дорогими и изысканными яствами, тонкой посудой с золотыми узорами и начищенными серебряными кубками.
Не слишком ли богато для простого посла? тихо спросил я, искоса поглядывая на придворных, которые выстроились встречающей шеренгой в ожидании приглашения.
Пусть расслабятся. Чем им будет спокойнее и увереннее, тем быстрее они выдадут себя.
Отец, я сощурился. Ты что же, превращаешься в такую же лицемерную скотину, как они?
Я использую против них их же оружие.
Отец!
На войне как на войне, мой мальчик, строго ответил он.
Я набрал было полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что думаю о его новых методах, но в это время зазвучали фанфары: гости прибыли. Пришлось отступить от отца на пару шагов, освобождая вход в зал, и принять то, что отец называет добродушно-расслабленной позой.
Я ненавидел её. И вообще всё это придворное лицемерие именно потому мой наставник Стоальц заставлял вновь и вновь практиковать всевозможные позы, выражения лиц, заставлял часами вести светские беседы с пустыми стульями, на которых надо было воображать себе то одного, то другого. Порой он давал задания, граничащие с безумием: представить себе, что я пью чай с троллем и беседую с ним о возможности мирного союза с морскими народами. И всё ради вот таких моментов.
В конце концов, хотя я больше всех терпеть не мог лицемерия, но достиг в этом искусстве больших успехов, чем кто-либо в семье.
Они шли невесомой походкой по ярко освещённому коридору, минуя портал за порталом. Тёмные, собравшиеся по случаю бала, начинали шептаться за их спинами, но мужчина с высоким лбом и волевым подбородком словно вовсе этого не замечал. Чуть позади него двигались, будто не касаясь холодной глади пола, две женщины. Одна невысокая светловолосая женщина с косами, блестящими от украшений. Хотя она выглядела ничуть не хуже второй, причёска выдавала в ней женщину немолодую, замужнюю, имеющую детей и большой жизненный опыт. По другую сторону мужчины девушка среднего роста с пышными тёмными волосами, крупными чертами небольшого круглого лица, пухлыми губками и такой же пухлой грудью, сочной, пышущей здоровьем в глубоком вырезе шёлкового платья. Я невольно задержался на ней взглядом, а потом ещё некоторое время наблюдал за тем, как соблазнительно покачиваются её бёдра.
Господа, отец приветствовал их широким жестом. Окружённые тёмными, гости казались нелепым пятном в своих ярких одеждах и украшениях с конкордитами светящимся белым минералом, что они добывают на своей земле и который стал основой для их государства.