В свете грядущих восьми лет отсидки загрустил Толик. Но потом взял в руки самодельный нож-резак и начал веточки бесхозные по зоне подбирать. Раз его с этим резаком застукали, но как увидели, какую он красоту делает выбили у начальника ИК разрешение на работы по дереву, местечко в мастерских слесарных выделили и даже инструментом при оказии снабдили.
С тех пор превратился он из Толика в «Деревянного»; с утра до вечера просиживал в своем кильдимчике, всё что-то стругал, выпиливал, резал и ваял.
А однажды Бочка ему кусок бревна откуда-то притащил. Из него-то и появилась знаменитая Русалка, полюбившаяся всей зоне как родная. Как подшучивал Марат, «умелые руки из любого бревна горячую бабу сделают».
Вспомнив эту присказку, Деревянный улыбнулся, скинул грусть, как упавший на голову случайный листок, и пошел искать подходящую плашку, чтобы сделать герб для воспитательного отдела.
Два поощрения на дороге не валялись.
Красивая жизнь Марата Бочки
С осени пошел седьмой год как Марат числился кладовщиком при пищеблоке. Там, собственно, к нему и приклеилось прозвище «Бочка», практически вытеснив предыдущее «Цыган». Марат дневал и ночевал в складской каптерке, почти не бывая в своём бараке. За шесть лет соседства с продуктами у него на талии нарос «пояс сытого шахида», как шутил он сам, однако темные круги под жгучими черными глазами выдавали хронический недосып.
В последнее время Марат всё чаще вспоминал одну известную сказку Гауфа. Стоя у единственного окна продуктового склада, он смотрел на растущую за окном берёзку и думал: «ну что, кудрявая, седьмой год пошел, как я тут «в белках»
Параллель с Карликом Носом прослеживалась прямая. Собственно, и закрыли его практически за то же самое. Только в отличие от сказочного мальчика Марат потащил старушкину сумку не к ней домой, а к себе в машину. В сумке тоже была «капуста», но вовсе не с рынка, а из банка, куда старушенция, сгибаясь под тяжестью бабла, несла полученные за московскую квартиру деньги И за что только Марату заломили такой срок? Никого не убивал, не калечил, не подвергал насилию. Всего-то делов грабанул пенсионерку, которую всё-равно бы обобрали если не собственные внуки, так мошенники, торгующие модными БАДами.
Так размышлял Марат Бочка, а берёзка качала косматыми ветками в такт его мыслям. Странно, но его единственным другом в зоне стало именно это дерево, вольготно раскинувшееся над приземистым зданием столовой, откровенно наплевав на все правила внутреннего распорядка. Глядя на берёзку, он с горькой иронией проводил параллель всё с тем же сказочным персонажем, умудрившимся подружиться с говорящей гусыней. Впрочем, в отличие от гусыни, берёзка дружила с Маратом молча.
Вот и сегодня он как обычно смотрел в окно, прислушиваясь к раздававшимся с кухни голосам.
Ты охренел что ли, столько картошки сыпать в котёл? кричал кому-то во всё горло старший повар. На один котёл не больше полмешка! Я тебе вобью науку в голову, дебилоид!
Послышался звонкий удар, как будто с размаху шлёпнули пятернёй по уху, мужской вопль и нецензурная брань.
Марат вздохнул и отвернулся от окна. Реальность была не сказочная
Столовка была местом, которое никогда не спит. По ночам готовили завтрак, по утрам обед, днем ужин. Вечером завозили продукты и выдавали их же на следующий день. В общем, жизнь кипела и бурлила, как суп в варочном котле. Помимо производственных проблем, типичных для любого общепита, на местный «кантин» накладывали жесткий отпечаток почти армейские зоновские распорядки, а также специфика «контингента». Повара регулярно бегали на проверку, частенько забывая вернуться, периодически напивались, а иногда даже устраивали поножовщину прямо на рабочем месте. Зэки воровали посуду, свинячили, хамили стоявшим на раздаче и даже, случалось, били и постоянно жаловались во все инстанции на отвратительное питание.
Но всё это были цветочки по сравнению с тем, что творилось у Марата в душе. Суровый, но с юморком дядька, по любому поводу готовый сыпать шутками-прибаутками, и запросто способный отвесить оплеуху зарвавшемуся «коллеге», внутри всерьёз тосковал. За ежедневной суетой терялось что-то главное; да вроде и грустить было некогда, но когда он оставался один, из души вырывалась такая боль, что хотелось наложить на себя руки. Шесть лет бесконечного кухонного шума, ругани, громыхания тарелок и вытяжки сливались в какой-то бессмысленный гул. Ему казалось, что «в белках» он уже вечность, у которой нет начала и не будет конца.
Спасала берёзка. Летними ночами он слушал её шорохи и вспоминал детство. Каждое лето он проводил в деревне, в приземистом кирпичном домике у берёзовой рощи. Берёзка за окном вытащила из памяти всё то, что было напрочь забыто: утренние деревенские туманы, парное молоко, походы с бабушкой в рощу за подберезовиками, шелест дождя за окном и стук яблок, падающих прямо на крышу
Когда-то суета столичной жизни затмила эти лёгкие воспоминания, закрутила парня, втянула во всеобщую гонку за красивой жизнью и большими деньгами. Устроился барменом в модный клуб, спекулировал алкоголем, разбавлял и продавал «из под прилавка» крутился в общем. Однако на желаемый уровень жизнь не тянула. Заводил десятками знакомства с «лёгкими» девочками; с пятёркой самых понятливых замутил небольшое «деловое партнёрство». Когда за стойкой оказывался денежный клиент без эскорта, щедро подливал ему в бокал, вызывая одну из «пятёрки» для дальнейшей обработки. Девчонки делились, но и этого не хватало.
Фортуна усмехнулась, когда Марат познакомился с девушкой из банка. Парень он был красивый, и, что было гораздо хуже, знал об этом и умел пользоваться своей мужской привлекательностью. В совершенстве владел набором обаятельных улыбок, волнующих прикосновений и недорогих эффектных жестов. И когда подвернулась влюбившаяся в него по уши Ленок, он решил, что судьба подарила ему шанс перепрыгнуть сразу через несколько ступенек.
Как пишут в сентиментальных романах, милая барышня полностью доверилась хулигану и проходимцу. Впрочем, справедливости ради стоит признать, что Марат по своему привязался к девушке, и не исключал Лену из планов дальнейшей жизни. Но пока эти планы медленно зрели в его голове, он сделал из неё наводчицу.
Первое «дело» сошло ему с рук. Когда девушка сболтнула, что один из клиентов открыл счет для продажи элитной квартиры, Марат выспросил у неё все мельчайшие подробности. Пожилой мужчина, давно живший в другой стране, приехал в Москву, чтобы продать квартиру в одном из самых престижных районов города на Таганке. Лет десять в ней жили постояльцы, приносившие ему неплохую прибыль, однако ситуация изменилась и он решил продать недвижимость, на свою беду разоткровенничавшись с симпатичной банковской служащей.
И всё бы ничего, не пожелай он перевести деньги в наличную валюту. В век интернет-технологий и виртуального банкинга это выглядело нонсенсом, однако мужчина был немолод и хотел подержать в руках чемоданчик с баксами. Это странное желание его и подвело.
Когда покупатели перевели деньги за квартиру, он пришел в банк, чтобы заказать наличные. Такие суммы в кассу привозили только под заказ. Лена, естественно, проболталась Марату, и в этот день он с самого утра сидел в машине напротив банка, высматривая «объект».
Когда элегантный мужчина с чемоданчиком вышел на улицу и сел в машину, Марат поехал за ним, лихорадочно соображая, как ему лучше поступить, и умоляя воровского бога подкинуть ему удобный случай.