На холодный и грязный? выгибаю бровь.
Олег шумно вздыхает.
Да тут моют полы чаще, чем я у себя.
А ты моешь полы? не могу упустить возможность позлить его.
А они не сами моются? изображает шок бывший и хватается за все ещё обнаженную грудь.
Взгляд против моей воли прилипает к татуировкам, которые я все это время пыталась забыть. Но сейчас все дни, которые мы провели вместе, навалились с новой силой.
Записка, резко перебиваю наш содержательный диалог, нужно что-то делать с ребенком.
Я уже предложил, недовольно бурчит, но вытягивает из моих пальцев бумажку.
Придвигаюсь к нему поближе и тут же жалею об этом. Его тепло и запах заставляют сглотнуть.
А когда-то я думала, что именно с ним у нас может получиться. Ошиблась
Олег косится на меня. Перехватываю переноску поудобнее, малыш все ещё дремлет, пригревшись в моих руках. А я все сильнее ощущаю, как меня к нему тянет. Хоть и мысленно твержу, что этот ребенок случайный и его нужно будет отдать в соответствующие органы, чтобы разыскать его родителей.
Бред какой-то, рычит бывший.
Опускаю глаза на строки, написанные аккуратным почерком, и мои брови ползут вверх от содержания записки.
«Привет, Олег! Если ты читаешь это, значит, ты уже нашел нашу кроху. Да, это твоя дочь. Лизочка. Ей восемь месяцев. Ты, возможно, и не помнишь меня уже. Мы с тобой встречались полтора года назад, и наш роман закончился быстро, а дочь осталась. Умоляю, не бросай её на произвол судьбы. Ей нужна помощь врачей, а у меня совсем нет времени и возможности. Врачи поставили мне страшный диагноз, и через месяц меня может не стать. Одна надежда на тебя, Олег. Я очень надеюсь, что ты не бросишь нашу малышку на произвол судьбы и не отправишь в детский дом. Она там не выживет.
В переноске все документы на нашу дочь, которые тебе пригодятся. Все выписки и карточка из поликлиники.
Спаси нашу девочку.
Таня».
Бред, как заведенный повторяет Олег, да такую записку можно написать любому.
Он напрягается, и это напряжение передается и мне.
Это же можно проверить, рискую подать голос.
Олег передергивается и опускает на меня стеклянный взгляд.
Что тут проверять? Это ребенок с улицы, и его могла подкинуть любая, трясет запиской, злится, а таких записок я могу написать штук двести! Я вызываю ментов.
Делает шаг в квартиру. Успеваю схватить его за руку.
Каких ментов, Олег? Давай разберемся.
Малышка просыпается. Смотрю на неё, и сердце жмет от переживания за эту крохотную жизнь. Вот так за неё все решили и не спросили даже, сможет ли Олег о ней позаботиться.
Привет, Лизуня, малышка хлопает глазами, я Полина, а это Олег. Кажется, он твой папа, если верить твоей мамочке.
Поднимаю голову и смотрю на Олега. Челюсть сжата, рука в кулак.
Да ты смотри, у неё даже цвет глаз твой.
Получаю в ответ возмущенный взгляд.
Ты серьезно? гаркает он на весь подъезд. У меня что, какой-то особенный цвет глаз? Таких детей можно по миру сколько угодно собрать, и что, все будут моими? распаляется бывший.
Давай посмотрим документы.
Слушай, рубит воздух рукой, у меня нет ни сил, ни времени разбираться во всем этом дешевом сериале. У меня нет детей, а этот ребенок может быть чей угодно, Полин!
Отлично, делай что хочешь, только не вызывай никого, усаживаюсь на ступеньку.
Куда на холодный пол? дергается в мою сторону Олег, но убирает руку, когда получает в ответ предостерегающий взгляд.
Матерится и скрывается в недрах квартиры. Надеюсь, не для того, чтобы воплотить угрозу и вызвать полицию.
Давай-ка мы посмотрим, что там у тебя, аккуратно обшариваю дно переноски, так, ага. Нашла, кажется.
Вытягиваю папку с аккуратно сложенными документами. Сердце в очередной раз сжимается, когда встречаюсь взглядом с крохой. Она пытается засунуть в рот кулачок, но попытка проваливается, и на глазах малышки появляются слезки.
Ой, ты голодная, открываю замок на переноске в поисках бутылочки и еле сдерживаю стон, когда нахожу почти пустую. Да уж, и чем же тебя кормить?
Олег снова появляется, но уже в толстовке и кроссовках.
Разогрей, а? протягиваю бутылочку.
Он выгибает бровь.
Поль, ты серьезно?
Пересекаемся взглядами.
Что именно? Её нужно покормить. Ребенок это живое существо, которое хочет кушать, как ты и я.
Смотрит на бутылочку, как на гранату, но берет с неохотой.
Как греть? недовольно бубнит. Но лед определенно тронулся.
Секунд десять, с учетом количества.
Он быстро возвращается и усаживается рядом со мной на ступеньку, перегибается через плечо.
Вручаю бутылочку малышке, а сама продолжаю читать документы. И судя по всему, девушка не врала и ребенок Олега.
Это свидетельство о рождении, поднимаю документы, а это доверенность на тебя. Все твои данные, вторая бумажка, скорее всего. Не знаю твоих паспортных данных.
Олег перехватывает доверенность и пробегается глазами по напечатанным строкам. Скрипит зубами.
Я уже ни черта не понимаю. Это какой-то гребаный сон.
Судя по его словам, все данные бывшего, а не другого Олега Жданова.
Проводит по лицу ладонями и шумно выдыхает.
Это сюр какой-то. Какой ребенок? Что за ребенок? Я все же думаю, что стоит о нем сообщить.
Захлебываюсь возмущением. Ну что за непробиваемый носорог? Уже и документы нашлись, а он как попугай.
Куда? Чтобы её отвезли в детдом?
Мне-то что? Это чужой ребенок! вскакивает с места и запускает руки в растрепанные волосы. Там хотя бы знают, как с ними обращаться.
Понятно, встаю и прижимаю переноску, спать с женщинами ты умеешь, а брать ответственность нет. Ожидаемо.
Что ожидаемо? бесится Олег. А что ты предлагаешь?
Отвечать за свои поступки. Или не спать ни с кем, если не готов потом расхлебывать последствия. Да, да, после секса иногда рождаются дети, Жданов.
Слушай, поднимает указательный палец.
Отталкиваю его руку и делаю несколько шагов в сторону.
Нет, это ты слушай, Олег. Это маленький ребенок, а не кукла, от которой можно избавиться. Маленький ребенок с документами на тебя, и теперь ты за него несешь ответственность.
Олег со злостью долбит по двери.
Да эта доверенность может быть липовой! Ты что как розовые очки напялила, Полин.
Супер! Я тебя услышала.
Разворачиваюсь на пятках.
Куда ты собралась?
Домой. Если ты не готов взять ответственность на себя за дитя, то это сделаю я.
Глава 2
Так, и что мне с тобой делать, Лизунчик? кладу переноску на кровать и открываю ребенка.
Малышка делает глубокий вдох, и комнату пронзает её громкий плач.
Тихо, тихо, ну что ты, малышка? разворачиваю плед. Нахожу на дне маленькую пачку смеси и парочку памперсов. Ну и на том спасибо, бурчу под нос.
Прислушиваюсь к звукам в подъезде, но Олег и не думает за мной гнаться. Пожимаю плечами. Что ж, он весьма четко сказал, что этот ребенок никак его не касается и беспокоиться о нем он не собирается.
Ну что, давай тебя разденем.
Рука замирает над грудью малышки. Мысль, что это чужой ребенок, не отпускает меня. Правильно ли я поступаю, что молча оставляю её у себя и никак не сообщаю органам, что это не мой ребенок? И его подкинули под дверь, как бы дико сейчас это ни звучало.
Перевожу взгляд на папку с документами. Сверху доверенность на малышку. Олега я знаю, в случае чего.
Меня раздирают противоречия. На одном плече сидит дьяволенок и вторит: «Нужно оставить малышку». На втором ангел со словами: «Это чужой ребенок». И голова взрывается от сомнений.
Что с тобой делать, крошка? малышка поднимает на меня серые глаза и улыбается.
Сердце предательски тянется к этому маленькому комочку. Понимаю, что у меня не хватит духу, чтобы куда-то её отдать. Бросить, как сделала это её родная мать.
Придется прибегнуть к совету и помощи подруги.
Она в таких вопросах подкована больше меня. Когда-то работала в органах опеки, но ей пришлось уйти в дизайнерский бизнес, чтобы прокормить свою дочь. Светка вообще будто из стали сделана. Муж отец Маришки пропал около полутора лет назад, когда пошел покорять горы и не вернулся. Светка осталась одна с дочкой двух лет. И не сдалась.