По пути я осматривал окрестности. Сердце наливалось гордостью. Справа протянулось известное промышленное предприятие, следом за ним усадьба великого русского писателя, далее райцентр, на заводах которого родился известный на весь Союз метод социалистического соревнования. Я был счастлив тем, что мне повезло попасть служить в оазис социализма, притронуться к истории страны, победам в труде. Да и населенный пункт, в котором мне предстояло прожить и прослужить ближайшие годы, носил название, не позволяющее усомниться в победе мирового коммунизма.
Последний десяток километров пути значительно уменьшил мое эстетическое наслаждение. Заброшенные шахты, покосившиеся дома, разбитые дороги, народ, не испытывающий оптимизма
Зато въезд в поселок сразу порадовал. Прямо зона, справа местный клуб и рота, слева почта и магазин. Что еще надо конвойному офицеру для нормальной службы? Несколько нетрезвых средь белого дня граждан пейзажа не портили, а лишь добавляли колорита.
«Валюта" из зоны
Макли так назывались зэковские поделки. Это своего рода народное зоновское творчество. Наиболее популярными из них были выкидные ножи и расчески, ручки из оргстекла, открывалки для стеклянных бутылок, охотничьи и перочинные ножи и т.д. Макли могли быть и высокохудожественным творчеством: картины, гобелены, чеканки, а также красиво выгравированные или расписанные предметы основного производства исправительно-трудовой колонии. Среди них были кастрюли, сковородки, самовары, рабочий инструмент и даже лопаты с тяпками.
Макли выполняли на зоне и за ее пределами роль валюты. На них можно было купить чай, продукты, рабочую одежду и даже определенные льготы. Если знали, что ты работаешь в зоне или охраняешь ее, то и в различных организациях за «макли» можно было добыть что угодно: доски, металл, асфальт, краску, цемент, стекло, бензин и даже дефицитные большие портреты Членов Политбюро. Но и, естественно, оценка любой проверки и комиссии в немалой степени зависела от «даров зоны» проверяющим.
Если офицеры и прапорщики имели возможность найти поделки в ходе обыска или взять у зэков в обмен на какие-то послабления, то солдат мог их добыть только через неслужебные связи с осужденными. Эти связи они, не имея доступ непосредственно на зону, могли осуществлять только через вышки, где несли службу. Как правило, это выражалось бросанием в зону денег, маленьких пузырьков одеколона, которые воины перед заступлением в караул прятали в сапоги или трусы. В ответ прилетали «макли». Солдаты прятали трофеи в укромных местах на территории военного городка. Наличие поделок в первую очередь свидетельствовало о преступных контактах военнослужащих с зэками. Поэтому главной задачей было найти места хранения маклей и перекрыть возможности их приобретения.
В один из первых дней я и занялся этим поиском. Начал с чердака казармы. Пол этого чердака был почему-то засыпан землей(?!). Поиск относительно быстро принес результаты. Воины, не утруждая себя фантазией, просто прятали все в эту землю, запоминая примерно место. Я набрал целый мешок и доложил начальнику штаба полка. Он несколько раз меня переспросил, уточняя размер мешка. Потом подполковник, все-таки поверив, что мешок из-под картошки, сказал: «Не выпускай мешок из виду! Я скоро буду!» Не прошло и часа, как уазик с начальником штаба был в моей роте. Я поразился, как же он за такое малое время проехал значительное расстояние. Забрав мешок, он сказал: «Давай разбирайся, переверни все и сразу докладывай мне, больше никому! Я скоро приеду на расследование». Прошло пара недель, но ни подполковника, ни расследования». Я ему звоню и прямо спрашиваю: «Товарищ подполковник! Вы скоро приедете расследовать?» Он спрашивает: «Расследовать что?» Я: «По поводу мешка с маклями». Он: «Какой мешок? Какие макли?». Я спросил разрешения повесить трубку. Только спустя какое-то время я понял свою ошибку. Из-за моей неопытности рота лишилась стольких возможностей для приобретения материалов на ремонт и оформление казармы и военного городка. Ушел целый мешок «валюты». Можно сказать, я пережил дефолт.
Хотя главное было положительным: за короткий срок были перекрыты все пути для неслужебных связей солдат с зэками.
Для этого во время командировки в столицу нашей Родины я приобрел подзорную трубу, с которой не расставался. Все воины знали, что в любой момент они на контроле. Но однажды меня за этим занятием застал проверяющий из Москвы. Он сказал, что я бездельник, негодяй и трубой заменил всю работу. После еще нескольких сотен нелестных и громких слов с «оценкой» моего труда подзорная труба прекратила свой путь борьбы с преступностью, а мне был обещан «славный» боевой путь моих предшественников- «карьеристов».
Конвой против американского империализма
Как-то по радиостанции пришло распоряжение провести митинг, посвященный заявлению генерального секретаря ЦК КПСС, где он осуждал какие-то происки американского империализма. Я, как неопытный политработник, принял это распоряжение, как очень важное и ответственное. На тот момент мне было еще неведомо, что большинство распоряжений формальны, и об их выполнении можно доложить простой отпиской, не утруждая себя выполнением. В крайнем случае, можно было что-нибудь изобразить в Ленинской комнате. Но это было позже.
А сейчас я начал готовиться очень серьезно. На массовый поток было запущено производство транспарантов с обличающими лозунгами, большими портретами Членов Политбюро и призывами типа: «Ответим на заявление Ю.В. Андропова бдительностью, высокой боевой готовностью, честность, неподкупностью» В общем, всем, чем мы можем навредить проклятым империалистам.
Всем офицерам и прапорщикам было приказано привести мужей, жен, тестей, тещ, свекров и свекровей, соседей, знакомых Отговорки о рабочем дне не проходили. Серьезность момента требовала полной поселковой мобилизации.
В назначенный момент на территории военного городка собрались сотни людей. Поскольку городок когда-то и кем-то был спланирован «гениально» и на три четверти состоял из спортивного городка, то многие расположились, на брусьях, конях, козлах. Сооруженная зэками ночью деревянная трибуна была обтянута красной материей с важным призывом. На ней, кроме меня, собрался весь цвет поселка: директор клуба, заведующие магазином, столовой и почты, ветеран войны и «кум» с зоны. Были еще достойные люди, но трибуна могла рухнуть в любой момент. Не все из присутствующих были трезвы. К ним для контроля за поведениям были приставлены родственники из числа прапорщиков и сверхсрочников.
Митинг начался. Вначале выступали только назначенные и проинструктированные, но потом к неработающему микрофону народ просто повалил. В момент пика моей гордости за советский народ неожиданно в ворота въехала «Волга» с командиром полка. Его вид говорил, что такое он видел только по телевизору 1 мая и 7 ноября.
Закончив митинг единогласным принятием обращения к Ю.В. Андропову, я подошел к КП и услышал: «Ты что за бедлам здесь устроил?» Я ответил, что провел митинг в соответствии с его распоряжением. Он на меня посмотрел взглядом человека, который не мог такого написать подчиненным и потребовал письменных доказательств. Радиотелеграфист быстро принес книгу распоряжений. Ответ не замедлил себя ждать: «Подсунули политработнички». Садясь в машину, он пожал мне руку и сказал: «Ты делом занимайся, а не митингами».
Я расстроился, но вскоре раздался телефонный звонок начальника политотдела, который меня похвалил и передал благодарность командира полка. Труд не пропал даром.