Ну! Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! Нас чуть не убили! Из-за вас!
Из-за меня?!!! Фо Амаль впервые проявил хоть какие-то негативные эмоции: полыхнул глазами так яростно, что я почти залюбовалась.
Конечно! Я тут из-за вас! Это вы меня подставили! ВЫ устроили проверку в лавке и ЯКОБЫ нашли в моих зельях следы черного колдовства!
ЯКОБЫ?!
Разумеется! Я зельевар в третьем поколении! Ничего общего с темной магией не имею!
НИЧЕГО ОБЩЕГО?!
«Кто много повторяет, тот в смысл не вдупляет!», так говаривал мой папа. Умнейший был человек. Рыжий, как бабушка. И с юмором. Говорят, я на него похожа.
Ознакомьтесь! гаркнул инспектор, протягивая то самое ввергшее его в расстройство письмо.
Преисполнившись самыми худшими ожиданиями (уж очень сердитое лицо состроил инспектор), я начала читать. Письмо было подписано помощником губернатора. Почерк чиновника то карабкался к верхним строчкам, то ступеньками скатывался вниз. Однако кое-что я разобрала.
« неожиданная хворь сильная боль необъяснимые явления волнения». Послание в стихах? поинтересовалась я.
А-а-а! взревел инспектор и вырвал у меня письмо. Потрясая им перед моим носом, заговорил, четко произнося каждое слово: В Прядницах эпидемия любви и диареи. Остановлена работа большинства учреждений, лавок даже мукомольня стоит! Народ слоняется по улицам, используя оную в качестве неважно! Повсюду массовые оргии!
Много? робко пискнула я, втянув голову в плечи.
Оргий?!
Люлюдей?
Много! Как раз все те, кто участвовал в разгроме вашей лавки, фра Филчер!
Они все-таки ее разгромили. Я шмыгнула носом. Фо Амаль подался вперед и вкрадчиво спросил:
Ну! Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? И чего ожидать МНЕ?
При чем тут вы? огрызнулась я. Вы-то без диареи. И любви в вас тоже особо не наблюдается.
Фо Амаль растерянно моргнул.
Мама всегда говорила, что лучшая самозащита это нападение. Недовольные клиенты вернули флакон с каплями? Мутный осадок? Сразу хмурьтесь и напирайте с вопросом: где хранили? Имелся ли непосредственный доступ магии к средству? Чтобы не быть обвиненными обвиняйте первыми.
Я покосилась на инспектора, ожидавшего ответ. Судя по известным мне фактам, в последнее время Фо Амаля хранили в крайне неблагоприятных для него условиях. Так что с обвинениями как-то не складывалось.
Меня тут чуть не убили. Подозреваю, из-за вас, инспектор долил масла в огонь. Судью вызвали на магический поединок, который, на минуточку, будет проводиться с применением ранящей магии. Графскому сыночку как его До Фолье начистили нанесли телесные повреждения, как раз после нашего отъезда, прямо на станции.
А свидетели на суде?
Трое забулдыг, давших против вас показания? Им тоже нанесли повреждения только моральные. К ним явились их жены.
Ну так это
ненормально, фра Филчер, ибо их жены давно умерли и покоятся на прядницком кладбище покоились. Бедняги-мужья сидят в клетках в конторе Стражи, связанные, и воют. В город вызвали некромантов из столицы. Вы утверждаете, что непричастны к темной магии и что вас ложно обвинили. Вы ошибаетесь, дважды. В ваших зельях следы черного колдовства. Я сам их проверял. Повторюсь: чего ждать МНЕ? Я ведь тоже в списке ваших врагов, не так ли?
Я вам жизнь спасла, тоже дважды, между прочим, буркнула я, пытаясь осознать слова инспектора. Только не паниковать!
Вы ошибаетесь и в этом, с явным удовольствием наблюдая за сменой выражений на моем лице, Фо Амаль откинулся на подушку и сообщил: Вы спасли меня трижды. Поэтому я здесь. И именно поэтому везу вас вперед, а не возвращаю в Прядницы, как мне велели в письме из мэрии.
Глава 5
Тут у меня как раз закончились и слова, и эмоции. Нельзя сказать, что в голове не складывалась общая картина. Как раз картина складывалась весьма четкая. Я прекрасно помнила свои слова; «Пусть ее (оставшуюся в лавке продукцию) растащат прядницкие мародеры. И пусть все они СЛУЧАЙНО перепутают любовный декокт со слабительным».
Значит, не все перепутали некоторым прям «повезло». Как говорится, удачно зашли. Но ведь я не только горожан недобрым, очень недобрым словом помянула, а кое-кого еще. И бурю тоже я? А
Фо Амаль ждал и сверлил меня взглядом. Меня подташнивало. От голода. Кусок хлеба с сыром, съеденный на дорожку, давно сгинул в недрах истощенного нервами организма.
В какой-то момент оный организм не выдержал и взвыл в буквальном смысле, забурчав на всю карету.
Ой, сконфуженно сказала я, приложив руку к животу.
Фо Амаль обреченно вздохнул:
Отложим наш разговор. Подъезжаем к Болотницам. Нужно подкрепиться.
Несколько служебных жетонов, выданных судьей на расходы, перекочевали в руки станционного смотрителя. Минут через пять нам подали мясные пироги и смородиновый эль. Мальчишка, притащивший заказ, получил свой медяк и залихватски отдал нам честь.
Угощайтесь, фра Сола, разрешил Фо Амаль, поставив поднос на откидной столик. Поедим прямо здесь. Не хочу афишировать свой визит в сей славный городок.
Я же с дегустацией щедрых яств не спешила. О «славном городке», окруженном болотами, у меня сохранились не самые приятные воспоминания. Скажем так, название местечка полностью соответствовало его духу, и в прямом, и в переносном смысле. Жители Болотниц, если наведывались в мою лавку, чаще всего брали капли от лихорадки, зуда и насморка. И проклятий болотной нежити.
А что касается афиширования, так арестантскую карету тут знали все. Мальчишки окружили экипаж, заглядывая в окна. Кого нынче выгоняет из Прядниц судья Тротт? Не иначе как ведьму!
Я встретилась глазами с внимательным и сосредоточенным взглядом паренька, подавшего нам обед. Мальчишка заметил, что я на него смотрю, и юркнул в толпу. Я опустила экран и посмотрела на спутника.
Фо Амаль закатил пышные манжеты и готовился приступить к трапезе.
А ведь лучше случая и не придумаешь. Яд подействует минут через сорок. Сначала инспектору захочется вздремнуть, затем его кожные покровы начнут бледнеть, синеть и с каждой минутой можно будет повышать ставку, что он не проснется.
А я тихонечко выскользну из экипажа на повороте. Была ведьма нет ведьмы. Меня будут искать, но я что-нибудь придумаю. Зельевару в третьем поколении всяко легче договориться с волками, чем с проклятым магом.
Фо Амаль поднес пирог ко рту. Я мысленно застонала и выхватила еду у него из руки. Бросила пирог на поднос, брезгливо вытерла пальцы о салфетку. Затем, подумав, о штору. С этих многочисленных, усердных и очень настойчивых врагов господина инспектора станется пропитать ядом и салфетки.
Инспектор ничего не сказал, лишь изумленно поднял брови.
Да, мрачно подтвердила я. А это был четвертый раз.
Фо Амаль дернулся.
Поздно, остановила его я. Мальчишка сбежал, не догоните. Да и вряд ли он что-то знает.
В дверь кареты постучались. Смотритель станции заискивающе улыбался, протягивая нам поднос с пирогами и смородиновым элем.
Вот, чем богаты, не побрезгуйте.
Фо Амаль побрезговал. Под ноги оторопевшему мужику полетели «предыдущий заказ» и руна нейтрализации. Пироги и кувшин вспыхнули на лету и превратились в угли. Смородиновый эль зашипел и плюнул зеленым. Наша карета двинулась прочь, объезжая изумленных зрителей и смотрителя с полным подносом.
Мой желудок выводил скорбные рулады, Фо Амаль хмурился.
Измененная наперстянка, сказала я, просто чтобы что-нибудь сказать и заглушить вой недовольного организма. А вы
а я, как назло, «слеп», «глух», еще и нечувствителен к запахам, инспектор потер переносицу.
Я фыркнула:
Так кто ее учует, измененную-то? Вам повезло, что я рядом оказалась случайно. У меня особый нюх, профессиональный. Я ведь