Растяпа. Мечты сбываются - Анатолий Агарков

Анатолий Агарков

Растяпа. Мечты сбываются

Поехать согласилась только крыша

/Н. Резник/

1

Что же касается Кубы, то даже сейчас трудно поверить, что такое могло когда-нибудь произойти. Ну, во-первых, у меня было три подписки:

 о невыезде за границу раз;

 о запрете на прописку в столичных городах (вы помните?  их было 15, да еще Ленинград) два;

 о запрете на контакт с иностранцами три;

Это наследие службы на границе, учебы на закрытом факультете, работы на оборонном предприятии. Но, видимо, к партработникам подход особый.

Во-вторых, я и в Крыму иль на Кавказе ни разу не был, ни в каких братских республиках. А тут бах!  Куба.

Вобщем дело было так. Только меня утвердили в аппарате, подходит завпарткабинетом, а на общественной работе член комитета профсоюза, отвечающая за путевки, и говорит:

 Куда поедем отдыхать?

 С вами на край света.

 Крайнее Кубы места нет.

 Пишите Куба. Вы со мной?

Ни грамма не боялся ее сварливого характера, потому что знал острова Свободы мне не видать, как своих ушей. Причина? Смотрите выше.

Это было в январе. В декабре она опять подходит:

 У вас когда отпуск? Вам разрешили поездку на Кубу. Надо побывать в обкоме профсоюзов и подтвердить свое желание.

Дальше от истины она едва ли могла быть.

Не веря счастью своему, тут же написал заявление на очередной отпуск и отпросился у начальства в область. Там все подтвердилось.

Это было похоже на сказку братьев Гримм. Если бы в январе ко мне не подошла тетка из профкома, если бы я не ляпнул: « с вами на край света!», если бы она не ответила: « крайнее Кубы места нет», то вряд ли я там побывал. Этим «если бы» нет конца. Его Величество Случай сыграл свою решающую роль.

Вобщем, как бы там ни было, а дело сделано я лечу на Кубу.

После возвращения из Челябинска мне потребовалась ночь смятений и утренняя пробежка по морозу, чтобы, наконец, понять: то, что произошло реальность, а не сон. Позавтракав, лег на диван и погрузился в глубокий и спокойный а проснулся, когда на дворе сиял день.

Надо было собираться.

Укладывая вещи в чемодан, подумал вдруг толпа в райкоме надеется на отвальную в гараже. Однако, времени уже не осталось договорился: сегодня я ночую у сестры (от нее до вокзала пять шагов), а утром с первой электричкой ту-ту! в Челябинск.

После сборов и обеда прилег на кровать, не веря своему везению, и опять уснул. Когда проснулся, за окнами уже смеркалось. Сон помог, по крайней мере, в одном теперь окончательно убедился, что я лечу к земле Америго Веспуччи. И то, что казалось иллюзией, словно по мановению волшебной палочки обернулось в реальность. От этой мысли настроение сразу поднялось.

Отец еще до прощального часа наворчался на мою бесшабашность, мама напечалилась отбытие из родного дома со всех точек зрения должно пройти безукоризненно. Расцеловавшись с ними у порога, вполне собой довольный отправился к сестре, заранее начав скучать по дому.

Проходя мимо райкома, вдруг ощутил непреодолимую усталость видимо реакция на все события последних дней. Такое желание возникло хоть к вахтеру зайти и отдышаться посидеть. И, наверное, зашел бы вдруг Пал Иваныч открывает двери. Сразу решил вот на ком отыграюсь в плане отвальной.

 Шеф,  говорю,  ты ведь не против со мной выпить на дорожку?

 А как ты догадался?

 Да у тебя вид уставшего от жизни человека.

 Ну и что?  проворчал Пал Иваныч.  Зато ты сияешь, как новогодний шарик.

Да, я рад, безумно рад своей поездке. Но чужая зависть сейчас невыносима. Восторги, похвалы и подковырки окружающих ничего, кроме дискомфорта не дают. Сейчас мне в час прощальный нужна лишь стужа суровая, уральская надышаться впрок.

 Так ты согласен со мной пройтись за «линию»?

 Небось, считаешь себя умником?

 Честно говоря, да,  самодовольно кивнул я и потянул шефа под руку.  Тренин учил нас в школе: главное, что ценится в дипломатии умение уходить от прямых ответов. К сожалению, я таковым не обладаю и говорю всегда, что думаю.

 Рад, что едешь?  похоже, Кожевников жутко завидовал.  С каким настроением?

 С настроением конкистадора. Они когда-то говорили так: «Убей мужчину, люби женщину!»

 Не понял.

 Убивать и заниматься любовью обычные манеры конкистадоров, культивированные ими в Новом Свете. Они считали, что радостнее предсмертного хрипа врага, агонизирующего с кинжалом в животе, может быть только сладострастный стон женщины в объятиях. Закон джунглей, Пал Иваныч острое втыкается в плоское. А ты что, не знал?

Шеф был удивлен: я разболтался и так не походил на себя обычного.

 Не страшно через океан лететь?  спросила сестра, ничуть не удивившись, что я нагрянул не один.

 Кто-то из великих полководцев говорил: «Если тебя мучают сомнения, готовь пути отступления». Я приготовил плавки если самолет рухнет в океан, доплыву до ближайшего острова и предстану в подобающем виде.

 А вдруг там аллигаторы?

 В океане?

 На острове.

В тот момент перспектива быть съеденным крокодилом на необитаемом острове волновала меня меньше всего.

 Теть Люсь, мы с Пал Иванычем тяпнем на дорожку?

Я достал из чемодана бутылку водки.

Сестра не одобряла такого рода романтизм и сентиментальность, но, исполняя роль хозяюшки радушной, в качестве закуски предложила сварить пельменей. Потом выяснилось, что их мало для двоих а нас в квартире трое. Пал Иваныч уверил, что никуда не хочет торопиться, и мы уселись лепить национальную русскую закуску. Шеф экзотично так смотрелся в галстуке под женским передником с закатанными рукавами рубашки.

В разгар стряпни на пороге появился зять со слов сестры укативший в недельную командировку. С каждой минутой жизнь становилась интересней.

 Муж за порог, а у нее уже любовник с сутенером,  приветствовал Владимир Андреевич нашу поварскую бригаду.

Железная логика! Хотя понятно шутит.

По опыту нашего родства знал, что зять легко отходит от вида спиртного на столе, и достал еще одну бутылку из чемодана вот чем Фиделя буду угощать? И приходится надеяться, что похмелье будет не тяжелым.

Пришлось лепить пельменей еще на одну тарелку. А потом объясняться за столом кой черт несет меня в полуденные страны?

 Да что я, в конце концов, хуже Магомета, к которому горы не ходят в гости?  собрался и поехал сам.

Сестра за рыбу деньги:

 Жену себе там присмотри, Магомет! Говорят, кубинки самые красивые.

 Партийным работникам жены не нужны. Мы движущая сила советского государства; нам не до баб-с. Верно, Пал Иваныч?

Но шеф имел на это свое мнение он погрозил мне пальцем:

 Всякому сердцееду обязательно найдется женщина подстать.

Спорить не стал, но был не согласный с Пал Иванычем потому, что не был и не хотел быть сердцеедом. Я просто не готов осесть. И говорил так каждой женщине, которая предполагала нечто иное. Был честен и открыт, не скрывал намерения сохранить свободу, как можно дольше, что едва ли было свойственно тем вкрадчивым обманщикам, которых обычно называют сердцеедами.

 У меня на этот счет имеется возражение,  заметила сестра.  Не смотря на свою занятость в проблемах государства, ты не отказываешься от встреч по субботам с некоей дамой на улице Лермонтова мне родители все рассказали.

Они с мужем понимающе переглянулись и рассмеялись.

Бросив осуждающий взгляд на родственников, вздохнул:

 Ваша правда на свидания хожу регулярно, но о браке речи быть не может.

 Помоги Господь той женщине, которой ты сделаешь предложение,  благословила будущую невестку сестра.  А ты, братец, запомни: любовь поддерживает жену и мужа в трудные времена.

Я гордился тем, что давно уже (целых два года!) не терял рассудка из-за баб. Можно сказать забыл, как это, быть женатым. Единственное, что накрепко засело в голове, это смутные воспоминания: вроде бы, женатых чаще кормят, но за это надо постоянно «выносить ведро» и «уделять внимание». Причем, если с «ведром» все более-менее ясно, то со «вниманием» трудно неимоверно каждый раз эта фраза означает нечто новое. Однако нет благодатней почвы для подобных мыслей, нежели душа тридцатиоднолетнего парняги, малость приуставшего от сердечных мук. Тем более, что данное гражданское состояние легко обратимо.