Хижина. Болото - Кир Николаевич Неизвестный

Кир Неизвестный

Хижина. Болото

Глава 1

 Иди, иди. Сюда, ближе.  Его звал певучий девичий голос.  Иди, ты совсем близко.

Небо полыхало красным пламенем, и выглядело это так, что его подожгли давно. Пламя колебалось, то наступало жаркими всполохами, то утягивалось назад, и тогда можно было увидеть далекие сожженные многоэтажные дома. Они, эти многоэтажки, обломанными черными зубами торчали в горящее небо. И туда, навстречу с голосом, его вела дорога. Дорога, проложенная среди неупокоенных, в самом центре не рытого кладбища, с могилами без крестов. Тут все они. Все те, кто мечтал, жил любил и. Ждал. Они все чего-то ждали. Всегда ждали. Но точно не такого.

 Иди ко мне, любовь моя!  Звал его девичий голос.  Приди ко мне, подари мне дитя!

Рыжий рванулся вперед, в лицо дохнуло огненным дыханием, будто демон, разинув пасть, ждал его, что бы пожрать. Сделал еще два шага, огненный шар ударил в лицо, сжигая кожу, но он перестал ощущать боль. Теперь это было, как если бы давно шатавшийся зуб вконец освободившись от связей с плотью, готовился выйти из десны, а она благодарная освобождению, сама подталкивала отторгнутую кость.

 Ооо! Леля. Лейся. Фатум. Ооо, да! Фатум, взойди! Леля. Лейся. Фатум. Взойди. Красный человек умри.  Запел одинокий хриплый мужской голос.

Кожа, сжигаемая, плавилась, лохматилась и сваливалась под его шаги, которые становились быстрее, сильнее. А дорога расширялась, становилась ровнее и лучше. Вот она уже обросла с боков постройками, и все они так же были черными, сожженными. А в центре. В центре дороги желтым, отраженным светом загорелась Разделительная Полоса.

Он все шагал и шагал, а сбоку, рядом с дорогой, появлялись люди. Они, как и все вокруг, были черные, сгоревшие. Смотрели на него, не улыбались. Смотрели на него, ненавидели. Или боялись. А ему было плевать на них, он шел за голосом.

 Ооо Леля, лейся. Фатум! Фатум, взойди! Леля. Лейся. Фатум. Взойди. Красный человек умри.

Небо продолжало полыхать, сжигая под собой землю, сжигая все то, что еще можно было сжечь. Рыжий оглянулся назад, и увидел свой пройденный путь, дорогу, постепенно сужавшуюся в точку и окно зева входа сюда.

 Входа куда?  Задал он себе вопрос, но. Странно его это не волновало. Не волновало, как он сюда попал, где он и выберется ли отсюда. И еще пришло чувство, что знает это место, знает эту дорогу, словно ходил по ней.

 Скажи имя!  Женский голос, но не тот, не девичий. Старушечий, надтреснутый, злой. Обещающий беду.  Скажи имя!

 Иди ко мне! Иди ко мне! Мой любимый!  Девичий голос лил мед, обещал, звал к себе. И Рыжий шел. Он шел к ней.

Люди, что копились с боков и ранее боявшиеся ступить на полотно дороги, дрогнули, будто их кто-то толкнул сзади, принудил сделать шаг. И те не ослушались, неестественно согласившись и криво поворачиваясь на ногах, ступая в совершенную черноту полотна. А после этого первого шага, они уже сами делали второй, понимая, что наказания не следует за их дерзостью.

 Ооо! Леля. Лейся. Фатум. Ооо, да! Фатум, взойди! Леля. Лейся. Фатум. Взойди. Красный человек умри.

Небо горело, дорога, жирно блестевшая черным асфальтом, отражала в себе небесное пламя, и люди. Черные люди со злыми глазами, неуклюже переваливаясь на не слушающихся ногах и протянув руки вперед, дергались шагами. Приближались к нему.

И только сейчас он смог разглядеть на них то, что раньше не видел все они были в старых одеждах, на руках кровь, ногти обломаны и торчат под разными углами в стороны. А сами люди. Или это не люди?

 Это точно не люди!  Воскликнул про себя Рыжий.  Это не люди!  Все они являли собой зрелище ужасное, и можно было представить, что в них соединились демоны и мертвецы, а на коже выжженными рисунками выделялись руны. Магические знаки.

 Имя! Скажи имя!  Старческий голос, каркающей вороной прокричал сверху. Отразился от неба, от дороги и вернулся многократ усиленный.  Имя, имя, имя! Скажи имя, скажи имя, скажи имя!

Особо ретивый мужичок, вырвавшийся из общего строя и оказавшийся совсем рядом с ним, схватил Рыжего за рукав тлеющий куртки и жарко зашептал, ядовито дыша ему в лицо. Дыша в то, что осталось от его лица:

 Показать почем сотня грешников?  Он бешено вращал белками глаз и зло смотрел на Рыжего.  Показать почем.  Рыжий не стал дальше слушать, дернул рукой, отчего мужик не устоял и завалился вперед. И тут же, дорога, вроде и не была ею, стала хищником! Древним существом муравьиным львом! Схватила краями упавшего, проглотила, всосав в себя. А тот не кричал, не бился в панике для него все было знакомо.

 Прикурить? Огонька?  В ногу вцепился еще один упавший, но и его уже всасывала в себя дорога. Этот был упорным, тянулся зубами к ноге Рыжего.

 Огонька?  Еще двое схватили Рыжего за руки, пытались остановить. Один из этих двоих вдруг задергался телом, а из его тела вывалились еще две обожженные руки. Они были голыми, в струпьях, с отваливающейся чешуей кожей.  Огонька?  В глазах застыло безумие. Две новые руки, дернувшись и мелко задрожав, схватили его за края куртки.