Скажу, что надо отменить японскую часть путешествия, не задумываясь, отвечал Нестор Васильевич. Учитывая все вышеизложенное, это может быть слишком опасно.
Никак невозможно, вздохнув, отвечал тайный советник. Во-первых, японцы ждут цесаревича, они сочтут отказ за пренебрежение. Будет страшная обида и дипломатический скандал. Во-вторых, сам наследник ни за что не согласится. То есть, собственно, уже не согласился.
Коллежский советник тоже вздохнул: монаршая жестоковыйность была ему хорошо известна.
А что на этот счет говорят сами японцы?
Николай Гаврилович как-то странно закряхтел.
Что говорят? Ну министр иностранных дел Аоки Сюдзо гарантирует цесаревичу полную безопасность.
Загорский усмехнулся: ах вот как, гарантирует! Но, случись чего, убивать цесаревича будет не министр, а простые японцы.
Типун вам на язык, тайный советник сердито посмотрел на собеседника.
С минуту они сидели молча, каждый думал о чем-то своем. Патрон ковырял форель вилкой, но так и не донес до рта ни одного куска.
Разумеется, его императорское высочество будет окружен свитой, в том числе офицерами охраны, тут Николай Гаврилович поморщился, как от зубной боли. Однако, учитывая вероломство азиатов и эти их варварские боевые искусства, обычная охрана вряд ли сможет обеспечить наследнику полную безопасность. Другое дело вы, Нестор Васильевич. Вы, так сказать, до тонкостей изучили их тайные убийственные науки. Если кто и сможет обезопасить жизнь наследника, то это именно вы.
Иными словами, вы предлагаете мне командировку в Японию?
Тайный советник молча кивнул в ответ.
Но я не владею японским, заметил Нестор Васильевич.
Патрон отвечал, что это не страшно русский посланник даст ему в помощь кого-нибудь из своих драгоманов[2]. Кроме того, Загорский ведь понимает иероглифы, а они, насколько ему известно, одинаковы у китайцев и японцев.
Ну, не все так просто, покачал головой коллежский советник, а, впрочем, это действительно не так уж важно.
Вы, наверное, возьмете с собой своего Газолина? спросил его высокопревосходительство.
Нестор Васильевич покачал головой: везти китайца в Японию плохая идея. Он будет привлекать к себе лишнее внимание. Да и японцы жителей Поднебесной недолюбливают.
Они что же, с ходу отличат японца от китайца? заинтересовался тайный советник.
Еще как отличат, отвечал Загорский. Это только на европейский взгляд все азиаты одинаковы. Даже китайцы разных провинций отличаются друг от друга очень сильно. Похоже было, что коллежский советник готов прочесть лекцию на эту тему, но он все-таки нашел в себе силы прерваться и спросил, когда именно цесаревич прибудет в Японию.
В середине апреля, отвечал Николай Гаврилович. У вас, таким образом, будет два месяца, чтобы добраться до места и осмотреться.
Загорский нахмурился и неожиданно поинтересовался, когда фрегат «Память Азова» окажется в Китае. Тайный советник удивился: при чем тут Китай?
При том, веско отвечал Нестор Васильевич, что Китай и Япония слишком близки. На мой взгляд, наследник в Китае подвергается не меньшему риску. Одно дело, если речь о сумасшедшем одиночке. Но что если на цесаревича объявит охоту какая-нибудь организация или тайное общество? В этом случае им гораздо удобнее будет убить его императорское высочество в Китае, а не в Японии.
Зачем японцам убивать наследника в Китае? удивился Николай Гаврилович.
Чтобы поссорить Поднебесную и Российскую империю. Согласно Тяньцзиньскому договору 1885 года, над Кореей установлен совместный японо-китайский протекторат. Такое положение не устраивает ни китайцев, ни тем паче японцев. Если удастся науськать Россию на Китай, Япония будет делать в Корее, что ей заблагорассудится. Вот зачем нужно убить цесаревича в Китае.
Тут уже пришел черед нахмуриться его высокопревосходительству. Насколько он помнит, приход фрегата «Памяти Азова» в Гонконг планировался в последнюю неделю марта.
Однако! сказал Загорский. У меня всего месяц, чтобы добраться до южного Китая. И как, скажите, я смогу это сделать? Сибирскую железную дорогу еще даже не заложили. Это значит, что по железной дороге дальше Самарканда я не доберусь. А что потом? Тысячи верст по горам и пустыням?
Патрон покачал головой: нет, на железные дороги рассчитывать нельзя, у них тут не Британия.
Тогда как? Морем?
Николай Гаврилович задумался. Северо-восточный проход закрыт льдами, а значит, исключен. Впрочем, там и летом добираться не один месяц. Если идти путем, каким проплыл фрегат цесаревича, через южные моря и Индийский океан, это займет слишком много времени. На лошадях через почтовые станции? Но это едва ли больше двухсот верст в сутки то есть слишком медленно. За два месяца не мытьем так катаньем Загорский добрался бы до Гонконга. Однако у них в запасе чуть больше месяца, и это значит, что они никак не успевают ко времени.
Николай Гаврилович хмурился и постукивал пальцами по столу: положение казалось безвыходным. Внезапно глаза у тайного советника загорелись.
Любезный Нестор Васильевич, а что вам известно об аэростатах?
* * *
Загорский с любопытством оглядывал раскинувшееся перед ним Волково поле. Пустынное, покрытое, словно саваном, белым снегом, оно, казалось, таило в себе какую-то пугающую тайну. Зимний ветер холодил щеки, и чудилось, что перед тобой не предместья Санкт-Петербурга, а просторы Северного полюса.
Так, значит, Учебно-воздухоплавательный парк? переспросил коллежский советник одобрительно. Интересно, очень интересно.
Это, господа, только начало! поручик Кованько, горбоносый черноглазый красавец в коричневом кожаном шлеме, говорил с необыкновенным воодушевлением. Через год планируем выпустить десять воздухоплавателей из нашего офицерского класса. В ближайшее время будут сформированы новые отделения парка по всей России
Скажите, поручик, с какой скоростью может лететь воздушный шар? не слишком вежливо перебил его Нестор Васильевич.
Кованько посмотрел на него с легким неудовольствием, но все же ответил. Скорость аэростата, разумеется, зависит от силы ветра. А сила ветра зависит от разных факторов, в том числе и от высоты полета. Невысоко над землей шар обычно летит со скоростью пять-десять узлов[3], повыше доходит и до двадцати. На высоте нескольких верст дуют уже по-настоящему сильные ветры, позволяющие развивать скорость быстрее шестидесяти узлов. Однако тут есть закавыка: выше трех верст человеку подниматься не рекомендуется там чувствуется недостаток кислорода, не говоря уже про сильный холод.
Значит, на высоте до трех верст вполне можно рассчитывать узлов на двадцать задумчиво проговорил Загорский. А как быть с управлением? Ведь ваши аэростаты мотора не имеют, а значит, куда ветер подул, туда и летят.
Кованько заметил, что это весьма распространенное заблуждение среди штатских, далеких от воздухоплавания. На самом деле в атмосфере нет единого ветра, дующего в определенном направлении. На разных высотах дуют разные ветры, и воздухоплаватель почти всегда может поймать нужный, надо только подобрать правильную высоту. Это нелегко и требует определенного мастерства, но вполне достижимо.
Таким образом, подхватил тайный советник, стоявший рядом с Загорским, идею нашу вполне можно осуществить?
Поручик, однако, только улыбнулся в ответ. Восемь тысяч верст на воздушном шаре? Помилуйте, ваше высокопревосходительство, но это будет утопия почище Томаса Мора.
Так уж и утопия? прищурился Николай Гаврилович. Если мне память не изменяет, несколько лет назад вы с вашими орлами пролетели больше полутораста верст между Волковым полем и Великим Новгородом.