Выпишите мне, пожалуйста, пропуск, протянув охраннику паспорт, прошу я, а сама беспрерывно оглядываюсь по сторонам, проверяю, не притаился ли где-нибудь за углом Жданов.
Оружие, взрывчатые и запрещённые вещества с собой есть? возвращая документ вместе с допуском, вяло и исключительно лишь для порядка спросил мужчина в тёмно-синем костюме с нашивкой «Старший смены Шуркин Е.Е.»
Ничего такого у меня нет, но если судить по поведению, нервозности и туда-сюда бегающим глазам, я здесь появилась исключительно для злодеяний, и в пакете лежат не вещи первой необходимости, а пулемёт, гранатомёт и на самом дне валяется система залпового огня.
В ожидании лифта, только что ногти не грызла, всё казалось, что вот сейчас на плечо опустится рука Жданова и следом мужчина со зловеще предупредительной интонацией произнесёт «Александра».
Чур, меня, чур. Тьфу, тьфу и три раза по пню кулаком.
До четырнадцатого этажа поднялась без приключений, а увидев в коридоре на двери табличку с родной фамилией так и вовсе выдохнула. Каких-то тридцать-сорок шагов и я в «Домике». Ведь нарваться на Вадима Викторовича в кабинете у папы практически нереально. Родитель не единожды упоминал, что их генеральный никогда сотрудников на рабочих местах не кошмарит, а предпочитает пить кровь, вызывая к себе на ковёр.
Где-то за поворотом, до кабинета отца, хлопает дверь и слышится хор из низких басов, если не ошибаюсь, мужчины поднялись или, наоборот, спустились на этаж, воспользовавшись не лифтом, а лестницей.
«Среди них Жданова нет», мысленно даю себе установку и успокаиваю. Я, конечно, не баловень фортуны, но и закоренелой неудачницей меня не назовёшь. Не может мне так дико «повезти».
Может, мать твою!
Из-за угла вырулили четверо мужчин и, заметив среди них Вадима Викторовича, лишь усилием воли не взвизгнула и не сбавила шаг. А так хотелось швырнуть пакет в одну сторону, сумку в другую и, сверкая пятками и пробивая стены насквозь, прочь ускакать.
Придётся здороваться тут вообще без вариантов. А если Жданов изъявит желание, то и легко вынудит на разговор.
Добрый день, в горле пересохло и вместо внятной разборчивой фразы наружу вырвался едва слышный хрип.
Жданов, не притормаживая, мазнул по мне безразличным взглядом и, не утруждая себя словесным приветствием, просто кивнул.
Ого, и всё, что ли?!
Ха, я, значит, тут тряслась, как последний алкаш ранним утром, утопала в холодном поту, а Вадим Викторович чихать на меня хотел. Нет, ну он в моём представлении прямо на целую голову вырос. Даже на полторы. Получается, наговаривала я на человека, когда ставила ему диагноз псих.
Псих бы не внял просьбе и преспокойно дальше преследованием изводил, а Жданов, как абсолютно адекватный мужчина взял и выбросил меня из головы.
Заметно повеселевшая и с лёгкостью на душе, толкнула дверь папиного кабинета.
Кто тут доставку заказывал? войдя, задорно я громыхнула. Отец настолько сосредоточенно погрузился в работу, что даже на моё появление не отреагировал, как сидел, уткнувшись глазами в монитор, так и продолжил сидеть.
Ау-у, дочь пришла.
Саша! Ну, я даю, родитель поспешил встать с кресла, чтобы как у нас водится крепко обняться. Попьёшь со мной чай? троекратно чмокнув в макушку, поинтересовался отец.
Попью с тобой кофе, отозвалась я, и пока родитель суетился возле кофемашины, внимательно оглядела его заваленный бумагами стол.
Пап, а с каких пор ты вновь начал возиться с первичкой? Не почину финансовому директору и главному бухгалтеру в одном лице копошиться с накладными и платёжками. Не находишь?
Не сказать, что мои познания в бухгалтерском учёте глубоки, но кое-что понимаю. По крайней мере, книгу покупок от банковской выписки отличу. Потому как в школьные годы частенько после уроков не домой шла, а к отцу на работу. Причём не просто так сидела и бесцельно ковырялась в носу, поплёвывая в потолок, а либо делала уроки, либо помогала. В основном, конечно, как «чернорабочий» раскладывала да подшивала, но иногда папа даже доверял мне вносить в программу списание материалов.
Родитель сделал вид, что пропустил вопрос мимо ушей, потому как был сильно увлечён тем, что самозабвенно варил кофе, потом с осторожностью сапёра нёс до стола чашки, затем рылся в тумбочке, в поисках шоколадки.
А я всё это время ждала. И вот когда он устроился на против меня в кресле, постучала ногтем по столу и напомнила:
Пап, ты так мне и не ответил.
А ерунда. Кое-какие цифры не сходятся, вот решил лично перепроверить.
Только собралась сказать, что его объяснение сильно смахивает на ложь, как дверь распахнулась, и в кабинет вошли трое мужчин. Два наголо бритых мордоворота, а из-за их спин выглядывал плюгавенький старичок с жиденькой седой бородкой, как у козла.
Сергей Витальевич, будьте добры, выйдете из-за стола, потребовал «шкаф» тот, что стоял справа.
Пап, а что происходит?! метнув взгляд от двери обратно к отцу, ошарашено произнесла я.
Без понятия, ответил отец и обратился к визитёрам. Господа, а вы собственно кто?
Не беспокойтесь, Сергей Витальевич, засипел мужик с бородой. Я представляю фирму, оказывающую услуги по внутреннему аудиту, а эти молодые люди должны проконтролировать, чтобы вы на время проверки покинули кабинет и ни к технике, ни к документам не прикоснулись.
Глава 4
В здании фирмы отец наотрез отказался обсуждать инцидент с аудиторской проверкой, аргументируя это тем, что чем меньше его коллеги узнают о произошедшем, тем легче ему будет вернуться к обязанностям. Парковка тоже оказалась неподходящим местом, а далее мы отправились к папе домой и вынужденно разделились, ведь каждый был за рулём. Во дворе около подъезда уже сама не стала на родителя накидываться с вопросами, решив, что зайдём в квартиру, там за закрытой дверью и без лишних ушей поговорим.
Что ты мне как пятилетней небылицы рассказываешь? выслушав объяснения отца за кухонным столом, не поверила ни единому его слову. Нет, я могу допустить, что внутренняя аудиторская проверка это теперь частое явление в организациях, но чтобы приходила охрана, лишала финансового директора доступа к компьютеру, выдворяла его из кабинета, а на выходе обыскивала портфель на предмет, не прихватил ли он чего с собой из документов тут уж скажу, что это полная ерунда.
Отец, тяжко вздохнув, склонил голову и пристально начал разглядывать свои руки, сложенные на столешнице в замок.
Пап, положила поверх его ладоней свою. Скажи правду. Насколько всё серьёзно, и в чём тебя подозревают?
Сашенька, ну зачем тебе? Поверь, иногда лучше не знать. Всё обязательно разрешится, я уверен, а ты только зря будешь себе нервы мотать. Кушать хочешь, у меня суп есть?
Едва сдержалась, чтобы впервые в жизни при отце не ругнуться. Какой к чертям суп, когда его час назад из здания фирмы, в которой он проработал без малого пять лет, выводил конвой из двух мордоворотов?!
Рассказывай, пап, тихо и спокойно попросила я. Вдруг ситуация выйдет из-под контроля, я должна знать, что происходит.
Родитель страдальчески поморщился, показывая, как ему это сложно и трудно, помотал головой, но говорить всё же начал:
Из фирмы утекла крайне крупная сумма, долгую цепочку финансовых манипуляций не стану объяснять, ты не поймёшь, да я и сам- то ещё не до конца разобрался. Подозревают меня, что в принципе логично, больше ни у кого нет таких полномочий и доступа, чтобы провернуть махинацию подобного масштаба.
По спине пробежал холодок. По нашему законодательству не такую уж и большую сумму денег надо умыкнуть, чтобы инкриминировали статью «Кража в особо крупном размере» и, если не ошибаюсь, за неё светит срок до десяти лет лишения свободы.