Значит, в той телеграмме вы хотели сказать о независимости именно ее характера.
Я никогда не знаю, что хочу сказать в своих телеграммах, особенно в тех, которые отправляла из Америки. Ясность слишком дорого стоит. Давай спустимся к отцу.
Еще не семь сорок пять, заметил Ральф.
Должна же я принять во внимание его нетерпение, ответила миссис Тачетт.
У Ральфа было собственное мнение на этот счет, но возражать он не стал и предложил матери руку. Это позволило ему, когда они спускались вниз, задержать ее на площадке лестницы; широкая, пологая, с удобными перилами из потемневшего от времени дуба лестница была одним из самых великолепных украшений Гарденкорта.
А не собираетесь ли вы выдать ее замуж? с улыбкой спросил Ральф.
Замуж? Мне было бы очень жаль сыграть с ней такую штуку! Не говоря уже о том, что Изабелла вполне способна сама найти себе мужа. У нее для этого есть все возможности.
Ты хочешь сказать, что она уже выбрала себе мужа?
Не знаю как насчет мужа, но в Бостоне существует некий молодой человек
Ральф не желал слушать о некоем молодом человеке из Бостона и продолжал:
Как говорит отец, американки всегда помолвлены!
Мать повторила, что все сведения о своей кузине он должен добыть у нее самой, и вскоре ему представился случай. Он вдоволь наговорился с ней в тот же вечер, когда они остались вдвоем в гостиной. Лорд Уорбартон, прибывший из своего поместья в десяти милях от Гарденкорта верхом, вскочил на лошадь и отправился в обратный путь еще до обеда. А сразу после обеда мистер и миссис Тачетт, которые, по-видимому, исчерпали темы для беседы, под предлогом усталости разошлись по своим комнатам. Молодой человек провел со своей кузиной около часа. Хотя она полдня провела в пути, по ней нельзя было заметить никаких признаков усталости; однако на самом деле Изабелла была утомлена, сама понимала это и знала, что назавтра поплатится. Но она давно уже взяла за правило терпеть усталость, сколько хватит сил, и сдавалась, когда притворяться было уже невозможно. Сейчас было вполне возможно бороться с усталостью она была взволнована, все ее интересовало. Она попросила Ральфа показать ей картины; в доме их было множество, большая часть была приобретена по его собственному выбору. Лучшие были развешаны в уютной дубовой галерее, по обоим концам которой располагались гостиные. По вечерам в галерее обычно освещение было недостаточным и картины нельзя было как следует рассмотреть, поэтому лучше было бы подождать до завтра, и Ральф решил посоветовать Изабелле так и поступить. Она продолжала улыбаться, хотя по лицу скользнула тень разочарования.
С вашего позволения, я бы взглянула на них совсем чуть-чуть, сказала она. Изабелла была нетерпелива, знала это за собой, знала, что это очевидно каждому, но ничего не могла с собой поделать.
«Не очень-то она слушает советы», подумал Ральф, но без раздражения. Ее нетерпение забавляло его и даже чем-то привлекало. Лампы были укреплены на консолях и свет давали хотя и тусклый, но приятный глазу. Он мягко падал на богатые краски полотен и потускневшую позолоту рам, его отблески лежали на навощенном полу галереи. Ральф взял свечу и стал показывать свои любимые вещи; Изабелла, переходя от одной картины к другой, то что-то шептала, то восхищенно восклицала. Она, несомненно, понимала толк в живописи и обладала природным вкусом это поразило Ральфа. Изабелла тоже взяла свечу и, вглядываясь в полотна, медленно водила ею вверх-вниз; когда она опять подняла руку, Ральф вдруг заметил, что стоит посреди галереи и смотрит не столько на картины, сколько на девичью фигурку. По правде сказать, он ничего не терял, обратив на нее взгляд: она была прекрасней многих произведений искусства тоненькая, легкая, довольно высокая. Когда хотели уточнить, о какой именно из сестер Арчер идет речь, Изабеллу всегда называли «тростиночкой». Ее темные, почти черные волосы являлись предметом зависти многих женщин, а светло-серые глаза, в решающие моменты жизни, может быть, слишком пронзительные, когда она улыбалась, приобретали чарующе-мягкое выражение. Когда молодые люди медленно обошли всю галерею, Изабелла сказала:
Ну вот, теперь я знаю гораздо больше, чем вначале!
У вас, очевидно, страсть к знаниям, смеясь, заметил ее кузен.
Думаю, да. Большинство девушек кажутся мне такими невежественными, сказала Изабелла.
По-моему, вы не похожи на это большинство.
Ну, некоторые девушки очень милы, пробормотала Изабелла, которая предпочитала поменьше говорить о себе. Чтобы сменить тему разговора, она задала вопрос: Скажите, здесь водятся привидения?
Привидения?
Ну, или духи, призраки В Америке мы называем их привидениями.
Мы здесь тоже, когда видим их.
Значит, вы их видели? Немудрено в таком старинном романтическом доме.
Этот дом вовсе не романтический, сказал Ральф. Если вы рассчитываете на это, то будете разочарованы. Он убийственно прозаичен. Здесь нет никакой романтики, кроме той, которую, быть может, вы привезли с собой.
Ну да, привезла, и немало, но мне кажется, привезла в подходящее место.
Чтобы сохранить ее в неприкосновенности безусловно. Здесь с ней ничего не случится. Мы с отцом ей не повредим.
Изабелла взглянула на кузена.
Здесь никого не бывает, кроме вас и вашего отца?
Мама, конечно.
О, вашу маму я знаю. Она совсем не романтична. А больше никого не бывает?
Очень редко.
Как грустно я люблю знакомиться с людьми.
В таком случае, чтобы развлечь вас, мы пригласим сюда все графство, сказал Ральф.
Вы смеетесь надо мной, серьезно ответила девушка. А этот джентльмен, который был с вами на лужайке, когда я приехала
Он наш сосед. Но бывает у нас нечасто.
Как жаль, он мне понравился, сказала Изабелла.
Но ведь вы, как мне показалось, едва обменялись с ним парой фраз, удивился Ральф.
Это не важно. Он все равно мне понравился. И ваш отец тоже. Очень понравился.
По-другому и быть не могло он милейший старик.
Мне так жаль, что он болен, произнесла девушка.
Так помогите мне ухаживать за ним. Из вас получится отличная сиделка.
Боюсь, что нет, и это не мое мнение Говорят, я слишком много рассуждаю. Но вы не договорили о привидении, добавила она.
Ральф, однако, не обратил внимания на последнее замечание.
Итак, вам понравились отец и лорд Уорбартон. Я думаю, мама вам тоже нравится.
Мне очень нравится ваша мама, потому что потому что Изабелла попыталась найти убедительную причину своей симпатии к миссис Тачетт.
Да никогда не известно почему! со смехом воскликнул ее собеседник.
А я всегда знаю почему, ответила девушка. Потому что она не хочет никому понравиться. Ей все равно нравится она или нет.
Так вы ее поклонница из чувства противоречия? А ведь я похож на нее, сказал Ральф.
Я думаю, вы совсем не похожи. Вы хотите нравиться людям и стараетесь, чтобы они вас полюбили.
Боже мой, вы видите человека насквозь! воскликнул Ральф с испугом, и не вполне наигранным.
Но в любом случае вы мне нравитесь, продолжала его кузина. Чтобы покончить с нашим делом покажите мне привидение.
Ральф грустно покачал головой.
Я мог бы показать вам его, да вы не увидите. Этой привилегией незавидной владеет не каждый. Привидение не может увидеть молодая, счастливая, невинная девушка, как вы. Сначала нужно пройти через страдания, жестокие страдания, постичь, что такое несчастье. Тогда ваши глаза откроются. Я увидел его уже очень давно, с улыбкой проговорил Ральф.
Я вам уже говорила, что люблю узнавать все новое, ответила девушка.
Да, вы впитывали приятные, интересные знания. Но вы не страдали и вы не созданы для страданий. Надеюсь, вы никогда не увидите привидение!