Разве не видно, ребята, что нам не до комплиментов? задаю разумный вопрос.
Видно, что вам нужно поднять настроение, активный собеседник звенит струной менестреля.
Валите, пока я охрану не позвала, истеричный настрой рабочей прорывается и здесь.
Девушка ну что ж вы такая негативная.
Ладно держите талончик, только идите с миром, отрываю от сердца продуктовую карточку.
В конце концов, большинство хохмачей стали такими не по своей воле. Они воевали, но проиграли в своей битве за достойную жизнь. Или слишком критично болеют, поэтому их не берут на работу. Чудо, что я сама не хожу от стола к столу с протянутой рукой. У меня стоят два искусственных ребра и колено, кисть руки из металла, еще куча хронических болезней. Но я работаю
Чуть не прыгнула с крана, но передумала сама, вспомнила про детей.
Передаю Ромашку нормальному психологу в больнице. Потом ноги сами несут меня в кабинет Дорогуши. Нужно убедиться, что он живой. Ценный специалист сидит, скрючившись, и трясётся в судорогах похмелья после сольды. Устраиваюсь рядом, ставлю ему капельницу с физраствором.
Я могла бы тебе всадить своей крови, держу дрожащее холодное плечо, чтобы из вены не выскочила игла. Но ты прав со мной все не так. У меня анемия.
Лучшее средство от ломок после сольды кровь второй группы и положительного резус- фактора. Не знаю почему: так далеко не заходила в своих познаниях. Но при отсутствии оной можно перелить любую кровь или соленую воду.
Спасибо, стонет сквозь волны спазмов коллега.
Это моя работа.
Этот день не хочет меня щадить. Когда возвращаюсь домой, вижу, как у мусорки двое бьют третьего. Он совсем худой и слабый. Видимо, падальщики не поделили территорию.
Эй, вы! грожу мужчинам своим протезом,
На самом деле, он хлипкий, но выглядит внушительно. Падальщики ретируются, горя голодными глазами. Я переворачиваю стонущего человека на земле. И замираю. Его успели и ножом порезать. В худом лице признаю того самого молчаливого напарника хохмача.
Где ты живешь? спрашиваю его, заваливая несчастного себе на плечо.
С трудом добредаем до заброшенного строения. Так в условиях антисанитарии и помогаю бедняге.
Вас нужно проводить, настаивает бывший ведущий Золтан. Бабочка, вы совсем бледная.
Спасибо.
Для меня это удивительно посторонний человек ведет себя так сочувственно. Да, я спасла товарища, но про хохмачей говорят, что они совсем пропащие люди.
Я вас узнала. Вы Золтан Диабасси?
На лице мужчины проступает краснота сквозь щетину.
Зовите меня, как все Дурачком, заявляет он. Я уже давно не фонтан, не фейерверк и не Золтан.
Дома устало валюсь на диван прямо в одежде.
Сколько раз повторять? в дверях появляется Роднуля. Снимай куртку!
И тебе привет, любимый.
Муж смеривает меня сердитым взглядом. В комнату влетает мой Милашка и с разбегу падает на меня.
Мамуня! счастливо пищит он.
Моя жизнь идет на новый виток раковины, из которой грозит своими щупальцами серая повседневность. Ночью меня опять связывают колючей проволокой воспоминания о войне. Боевые действия до сих пор живут в моей голове. Мне снится, как я встаю из окопа, чтобы втащить в убежище молоденького солдатика, но робот- пулеметчик убивает его раньше, чем я успеваю дотянуться до парнишки. Просыпаюсь от того, что во мне выпускает свои ледяные иглы ужас. И не могу уснуть.
Опять не спишь, бурчит сонно Роднуля.
Отворачивается от меня к стене. Он хороший, когда у нас все нормально. Но, к сожалению, с появлением Милашки приятных моментов в жизни все меньше. Все чаще я слышу претензии, сетования и проклятия. Хотя казалось бы дитя это чудо, счастье, нежность. Иногда завистливо слежу за рабочими, которые ласково обнимают своих дочерей и сыновей, перед тем как сдать администратору детского сада. Неизвестно, откуда берется трепет в этих словно вытесанных из камня людях.
Я устал от того, что он постоянно кричит! Роднуля добавляет ноты агрессии в наше семейное утро. Родила абы что!
Потом муж закрывается на кухне. Его коронный трюк от семейных невзгод. Я сама справляюсь. Одеваю ребенка, стараясь не психовать. Иногда просто не хватает спокойствия со стороны второй половины. Хотя бы этого.
С тобой он всегда орет! любимое обвинение мужа.
Да, я знаю, что я плохая мать и плохая жена. Оттащив в детсад свое большеглазое и кричащее сокровище, бреду домой. Останавливаюсь у магазина. Дома нет овощей, а нужно варить суп. В кармане еще лежит оплата за прошлые смены.
Нужно охлебить два талона, прошу продавщицу.
Третий оставляю при себе. Да, я мало ем, иногда даже голодаю, потому что собираю нашу продуктовую валюту. она нужна на врачей для Милашки. Каждый месяц его смотрят неврологи, ставят специальные капельницы, пока больше ничего не могут сделать.
Ну привет, за моей спиной звучит бархатный голос.
И тебе не болеть, автоматически отзываюсь.
Только потом поворачиваю голову.
Я чувствую, тебе стоит зайти ко мне после магазина, это Дорогуша.
Почему?
Посмотри, он наклоняет голову на бок, указывая взглядом направление.
Опускаю вниз глаза. О нет! Шарнир, связывающий кисть и искусственное запястье выпал, я даже не заметила из- за истерики Милашки. Заливаюсь краской стыда, закрывая продуктовым пакетом свое уродство. Чувствую себя, как в первый день после ампутации. Тогда мне казалось, что все смотрят на мой обрубок.
Идем, шепчет Дорогуша.
Забирает мою поклажу, но встает слева, обхватывает мою руку чуть выше сломанного протеза, защищая меня от лишних взглядов. Оказывается, коллега живет совсем рядом с заводом и держит дома мастерскую. Он усаживает меня на стул, сам устраивается напротив на мелком табурете.
Я так и думал, самый дешевый, говорит вполголоса мастер, снимая изношенную кисть. Интересно, отчего его так повело?
Эээ я в сентябре не аккуратно подняла станок, который придавил рабочего.
Что?! Дорогуша хмурит брови. Бабочка! Ты же могла надорваться!
Я не думала об этом.
Как всегда
Только сейчас, когда врач осторожно, почти ласково надевает мне искусственную конечность, понимаю, какие у Дорогуши красивые и пластичные пальцы. Свои. Он полностью цел и невредим.
Я еще не копила на новый, смущенно бурчу.
Но титановая рука именно такая, о какой мечтала. Черная, матовая, без смешных шарниров.
Это экспериментальный, отвечает мужчина, включая свой шедевр. Я сейчас делаю заказ для армии. Здесь усиленные пневмо- суставы и реакция на импульс ускоренная.
Судорожно соображаю, сколько за такую радость придется отдать талонов.
Поэтому бесплатно, заканчивает свою речь Дорогуша.
Что?
Бесплатно. А ты потом мне расскажешь, что понравилось, что улучшить. И аккуратно с ним. Он может кочергу переломить, поэтому хрупкие вещи и чужие конечности в нем не сжимай.
Дорогуша я ну прости, что вчера огрызнулась. И вообще прости
Именно сейчас стоит сказать что- то хорошее, доброе, нормальное, но мой словарный запас почему- то иссяк. Хорошо, что собеседник у меня не дурак понимает, о чем я.
Ну, если что ты теперь знаешь, где я живу.
Его мраморные глаза сейчас, наоборот, кажутся серыми с синими крапинками. Они глядят многозначительно. А рука врача все еще держит меня за протез, словно он вот- вот хочет поцеловать титановую кисть. По моему загривку снова крадутся мурашки.
Это ужасно опускаю взгляд. Я замужем у нас ребенок
Я в хорошем смысле если что, я рядом. Слышишь?
Этой ночью меня терзают снова видения из прошлого. Вижу во сне, как нашу роту окружило полчище гидравлических пауков. Я тогда встала, закрывая собой проход. Хотела выиграть время для живых людей. Я знала, что пауки запрограммированы щадить женщин. Но видимо, один был сломан. Он выстрелил мне в грудную клетку. Снаряд был такой мощный, что бронежилет не смог удержать всю ударную силу. Я пришла в себя уже в палате.